— Они же все из Унты, да? Давненько я их не видел.
— Ты их не видел, потому что я им приказал скрыться с глаз. «Так себе» — это я ещё мягко сказал. Они не из Войска, и — насколько это будет зависеть от них — никогда его частью не станут. И будь я проклят, если не согласен с ними в этом. В общем, они бы тебе честь не отдали, даже если бы мы не разделялись на два командования. Они и мне через раз честь отдают, а ведь именно меня они клялись защищать.
— Армия у нас уставшая.
— Я знаю. Если Опонны одарят удачей, вернёмся к вменяемому режиму, когда переправимся через Маурик. Оттуда три дня, спустив поводья и вытянув шеи, до Коралла. Мы успевали и быстрей.
— Успевали попасть на порку, ты хотел сказать. Тот переход к Мотту нас едва не добил, Дуджек. Мы не можем себе позволить повторения — на сей раз рискуем потерять куда больше.
Первый Кулак выпрямился и начал скатывать карту.
— Верь, друг мой.
Скворец огляделся, заметил походный мешок у центральной распорки, старый короткий меч в таких же старых ножнах, притороченный к заплечному ремню.
— Так скоро?
— Ты невнимателен, — буркнул Дуджек. — Мы пересылались без перерыва каждую ночь с самого разделения. Проведи перекличку, Скворец, увидишь, что шести тысяч не хватает. К утру получишь обратно свою армию — ну, точнее, примерно половину. Тебе бы в пляс пуститься от радости.
— Нет, это я должен сегодня лететь, а не ты, Дуджек. Риск…
— Именно, — прорычал Первый Кулак. — Риск. Ты всё никак не поймёшь, что ты — важнее для этой армии, чем я. Всегда так было. Для солдат я — просто однорукий людоед в причудливой форме. Проклятье, они ко мне относятся как к домашнему животному.
Скворец покосился на поношенные, лишённые украшений доспехи Дуджека и грустно ухмыльнулся.
— Фигура речи, — поправился Первый Кулак. — К тому же это — приказ Императрицы.
— Так ты всё время говоришь.
— Скворец, Семь Городов сами себя пожирают. Вихрь стоит над политыми кровью песками. Адъюнкт с новой армией уже плывёт туда, но слишком поздно для малазанских войск на континенте. Я знаю, ты бы посоветовал отступить, но посмотри на это с точки зрения Ласиин. У неё осталось только два военачальника, которые знают Семь Городов. И скоро останется лишь одна опытная армия — та, что застряла тут, в Генабакисе. Если уж она должна рискнуть одним из нас на Паннионской войне, то мной.
— Она собирается послать Войско в Семь Городов?! Худ нас побери, Дуджек…
— Если новая адъюнкт проиграет Ша’ик, какой у неё останется выбор? Важнее другое, она хочет, чтобы командовал ею ты.
Скворец медленно моргнул.
— А с тобой что?
Дуджек поморщился.
— Думаю, она не рассчитывает, что я останусь жив. А если каким-то чудом выживу, что ж, корельская кампания идёт отвратительно…
— Ты не хочешь туда ехать.
— Чего я хочу, не имеет значения, Скворец.
— И то же сказала бы обо мне Ласиин, я так понимаю. Дуджек, я уже говорил, я собираюсь в отставку. Исчезну, если будет нужно. Хватит с меня всего этого. Деревянная хибара где-нибудь в приграничном королевстве, вдалеке от Империи…
— И жена, которая лупит тебя сковородкой по голове. Семейная идиллия, домашний уют. Думаешь, Корлат на это согласится?
Скворец улыбнулся мягкой иронии Первого Кулака.
— Примерно так она себе это и представляет — без сковородки! — это уже твоя личная придумка, Дуджек. Но всё остальное… ладно, не деревянная хибара. Скорее дальняя, побитая всеми ветрами горная крепость. Местечко с уникальным видом…
— М-да-а-а, — протянул Дуджек, — ты ещё можешь высадить небольшой огородик на плацу. Воевать с сорняками. Ладно, тогда это будет наш секрет. Не повезло Ласиин. Если выживу под Кораллом, я поведу Войско на Семь Городов. А если не выживу, что ж, мне уже будет плевать на судьбу Малазанской империи.
— Ты прорвёшься, Дуджек. Всегда прорывался.
— Попыточка так себе, но я её приму. Ну что, пообедаешь в последний раз со мной? Моранты не прилетят до полуночного колокола.
Это был странный выбор слов, они повисли в воздухе между старыми друзьями и создали на миг напряжённую тишину.
— В последний раз до моего отлёта, я хотел сказать, — со слабой улыбкой поправился Дуджек. — До Коралла.
— С удовольствием, — отозвался Скворец.
Пустоши к юго-западу от реки Эрин раскинулись под звёздами, пески гоняли ветра, рождённые на Заселённой равнине, в самом сердце материка. Впереди, на краю горизонта, виднелся хребет Божий шаг, юные, зазубренные горы — стена длиной в шестьдесят лиг, преграждавшая путь на юг. Восточную оконечность хребта поглотили леса, они тянулись непрерывно до Ортналова Разреза и Коралловой бухты, а на другой её стороне вновь смыкались вокруг города Коралла.
Река Эрин вливалась в Ортналов Разрез в двадцати с лишним лигах от Коралловой бухты, там, где красноватые воды реки обрушивались в глубокую расселину и, по слухам, становились чёрными и опасными. Сама Коралловая бухта казалась лишь продолжением этой расселины.
Даже с такой высоты Паран ещё не видел Разреза, но знал, где тот находится. Разведчики Чёрных морантов, которые сейчас везли его с «Мостожогами» вниз по течению реки, подтвердили, что до ущелья уже недалеко — небесполезные сведения, иногда ведь карты ошибаются. К счастью, бо́льшая часть Чёрных морантов расположилась в горах Видения уже несколько месяцев назад, откуда воины на кворлах еженощно вылетали на разведку, чтобы изучить ландшафт и наметить наилучшие подходы к Кораллу — на будущее.
Скорее всего они доберутся до устья Эрин ещё до рассвета, если, конечно, не улягутся ровные ветра, которые несут кворлов к Божьему шагу. А на следующую ночь «Мостожоги» уже будут порхать над чёрными водами Разреза, лететь к самому Кораллу.
А на месте — выясним, что там задумал Провидец. Выясним и, по возможности, расстроим его планы. А когда справимся, придёт время для меня с Быстрым Беном…
Повинуясь невидимому сигналу, кворлы спикировали вниз, повернули к западному берегу реки. Паран крепко вцепился в костяные выступы на броне всадника-моранта, ветер со свистом ворвался в щель забрала, взвыл в ушах. Скрипя зубами, Паран пригнулся за спиной воина, когда тёмная земля быстро устремилась им навстречу.
Громкий треск крыльев остановил падение лишь на высоте человеческого роста над усыпанным валунами берегом, а затем кворлы бесшумно заскользили вдоль кромки воды. Паран повернулся, увидел, что остальные летят следом одной шеренгой. Капитан постучал пальцем по доспехам всадника, склонился вперёд.
— Что происходит?
— Падаль впереди, — ответил морант, вставляя в слова странные щёлкающие звуки, к которым Паран никак не мог привыкнуть.
— Проголодался?
Воин в хитиновой броне не ответил.
Ладно, это и вправду вышло грубовато.
Ужасное зловоние донеслось до Парана с берега впереди.
— Это обязательно? Кворлам надо поесть? У нас есть на это время, морант?
— Наши разведчики ничего здесь не видели прошлой ночью, капитан. Никогда прежде эта река не приносила подобную тварь. Возможно, то, что так случилось сейчас, — важно. Нужно выяснить.
Паран сдался.
— Хорошо.
Кворл свернул вправо, перелетел травянистое всхолмье и уселся на ровную землю за ним. Вскоре подоспели и остальные.
Прислушиваясь к отчаянно ноющим суставам, Паран развязал ремни и осторожно спешился. Хромая, к нему заковылял Быстрый Бен.
— Бездна меня побери, — проворчал маг, — ещё немного, и у меня ноги отвалятся.
— Хоть примерно представляешь, что они там нашли? — спросил капитан.
— Только вонь чую.
— Какая-то дохлая тварь вроде бы.
Полдюжины морантов собрались вокруг первого всадника. Они быстро переговаривались на своём языке, полном щелчков и жужжания. Затем офицер (на кворле которого ехал Паран) жестом подозвал капитана и мага.
— Тварь, — заявил морант, — лежит вон там. Мы хотим, чтобы вы её тоже осмотрели, как и мы. Говорите прямо, чтобы мы смогли облететь правду и так узнать её цвет. Идёмте.
Паран покосился на Быстрого Бена, но тот лишь пожал плечами.
— Веди, — ответил капитан.
Труп лежал среди валунов на берегу, в полусотне шагов от бегущей на юг реки. Вывернутые конечности, прорвавшие плоть обломки костей — обнажённая фигура, раздутая разложением. Земля вокруг него кишела речными раками — они щёлкали, скрипели, тут и там сцеплялись в эпических битвах за участие в пиршестве: эту деталь Паран сначала нашёл забавной, но затем ощутил невыразимую тревогу. На раков он отвлёкся лишь на миг, а затем сосредоточил всё внимание на теле.
Быстрый Бен тихо спросил что-то у офицера морантов, тот кивнул в ответ. Маг взмахнул рукой и приглушённое сияние возникло среди валунов, осветив труп.
Худов дух.
— Это тисте анди?
Быстрый Бен подошёл ближе, присел, долго молчал, затем сказал:
— Если и так, то он не из народа Аномандра Рейка… нет, думаю, это вообще не тисте анди.
Паран нахмурился.
— Смотри, какой он высокий, маг. И черты лица — такие мы видели…
— Кожа у него слишком бледная, капитан.
— Её выбелили вода и солнце.
— Нет. Видал я тела тисте анди. В Чернопёсьем лесу и в болотах вокруг него. Во всяких состояниях видал. Ничего подобного. Его, конечно, раздуло от дневной жары, и приходится предположить, что его рекой принесло, но воды в нём нет почти. Капитан, ты видел когда-нибудь жертву магии Серка?
— Тропы Неба? Нет, не припоминаю.
— Есть там заклятье, которое жертву выворачивает наизнанку. Взрывает изнутри. Как-то регулирует давление: то ли сильно изменяет, то ли вовсе убирает. Или, судя по этому трупу, увеличивает снаружи тела в сотню раз. Его погубило сумасшедшее давление, будто его поразил маг Высшего Серка.
— Хорошо.
— Ничего не хорошо, капитан! Очень даже плохо. — Быстрый Бен поднял взгляд на офицера морантов. — Облететь правду, говоришь? Ладно. Говори.
— Тисте эдур.
Где же я это… ах, да. Вывих говорил о них. Какая-то древняя война… расколотый Путь