Все четыре отдельные палаты, кроме одной, пустовали в ожидании своих пациентов и стояли темные и открытые. Перед закрытой дверью невозмутимо стоял на посту часовой в зеленом мундире.
Запыхавшийся полковник СБ с нашивками медика на кителе возник возле локтя Майлза, стоило тому только войти: – Милорд Аудитор! Я – доктор Руибаль. Чем могу быть вам полезен? – Руибаль был низеньким, круглолицым человеком с густыми бровями, сейчас от беспокойства сошедшимися на переносице в одну насупленную кривую.
– Расскажите мне об Иллиане. Нет, проведите меня к Иллиану. Поговорим после.
– Сюда, милорд. – Врач жестом велел охраннику отойти в сторону и провел Майлза в палату без окон.
Иллиан лежал на кровати лицом вверх, наполовину прикрытый простыней; его запястья и лодыжки были привязаны тем, что медики окрестили «мягкими фиксаторами». Он тяжело дышал. Находится под действием транквилизаторов? Глаза его были открыты, взгляд остекленевший и ни на чем не сосредоточенный. Густая щетина тенью легла на его обычно гладко выбритое лицо. В теплой палате воняло высохшим потом и кое-какой органикой похуже. Майлз потратил неделю, пробиваясь сюда, прибег к самым крайним способам, на какие когда-либо осмеливался. Теперь все, чего ему хотелось, – это поджать хвост и убежать.
– Почему он голый? – спросил Майлз полковника. – У него что, недержание?
– Нет, – ответил Руибаль. – Из-за процедур.
Майлз не заметил никаких катетеров, зондов или приборов. – Каких процедур?
– Ну, сейчас никаких. Но с ним нелегко справиться. Одевать и раздевать его, наряду со всем прочим… представляет проблему для моего персонала.
Несомненно. Охранник, теперь маячивший возле двери внутри палаты, щеголял багрово-лиловым фонарем под глазом. А у самого Руибаля была разбита нижняя губа.
– Я… понимаю.
Он заставил себя подойти ближе и опустился на колено у изголовья Иллиана. – Саймон? – неуверенно позвал он.
Лицо Иллиана повернулось к нему. Остекленевшие глаза, моргнув, сфокусировались и вспыхнули узнаванием. – Майлз! Майлз. Слава Богу, ты здесь. – Его голос надламывался от торопливо произносимых слов. – Жена лорда Форвена с детьми – тебе удалось вытащить их живыми? Коммодор Райвек из Четвертого сектора скоро с ума сойдет.
Майлз узнал задание. Оно было выполнено лет пять назад. Он облизал губы. – Ага. Обо всем позаботились. Мы их вытащили, в целости и сохранности. – За эту операцию он был награжден золотой звездой. Сейчас она висела у него на груди третьей слева.
– Отлично. Отлично. – Иллиан вздохнул и откинулся назад, закрыв глаза. Окруженные колкой щетиной губы зашевелились. Глаза открылись, и в них зажглось узнавание – снова. – Майлз! Слава Богу, ты здесь. – Он пошевелил руками и тут же наткнулся на фиксаторы. – Это еще что? Сними это с меня.
– Саймон, какой сегодня день?
– Завтра День рождения императора. Или сегодня? Ты так одет… Я должен там быть.
– Нет, – ответил Майлз. – День рождения императора был несколько недель назад. Твой чип памяти разладился. Ты должен оставаться тут, пока не выяснят, что с ним не в порядке, и не починят его.
– О-о. – Четырьмя минутами спустя Иллиан опять повернул голову к Майлзу. Губы его дрогнули в изумлении. – Майлз, какого черта ты тут делаешь? Я отправил тебя на Тау Кита! Почему ты вечно не выполняешь приказов?
– Саймон, твой чип памяти разладился.
Иллиан засомневался: – Какой сегодня день? Где я?
Майлз повторил все заново.
– О Боже, – прошептал Иллиан. – Ну и сволочное ж дело. – Он безвольно лег, вид у него был потрясенный.
Через пять минут Иллиан поднял на него взгляд и произнес: – Майлз! Какого черта ты тут делаешь? «Вот дерьмо!» Майлзу пришлось встать и с минуту походить по палате. «Я не знаю, на сколько меня хватит.» Только тут он осознал, что доктор Руибаль внимательно за ним наблюдает.
– И что, так скверно было всю неделю? – спросил Майлз.
Руибаль покачал головой: – Нет, оно определенно и вполне измеримо прогрессирует. Его… как бы мне описать… его моменты временного помутнения становятся неизменно все чаще. В первый день я, по-моему, зафиксировал всего шесть перцептивных скачков. А вчера они шли по шесть в час.
А сейчас вдвое чаще. Майлз повернулся к Иллиану. Чуть погодя тот посмотрел на него, и лицо его засветилось узнаванием. – Майлз? Что за чертовщина здесь творится?
Майлз терпеливо объяснил еще раз. Он понял – не имеет значения, если он начнет повторяться в формулировках. Иллиану этот рассказ не надоест. И пять минут спустя он о нем уже не вспомнит.
В следующий раз Иллиан хмуро на него покосился: – Кто вы, к чертовой матери, такой?
– Майлз. Форкосиган.
– Не неси чушь. Майлзу пять лет.
– Дядя Саймон. Посмотри на меня.
Иллиан пристально на него уставился, затем прошептал: – Будь осторожен. Твой дед хочет тебя убить. Доверяй Ботари.
– Ох, я так и делаю, – вздохнул Майлз.
Три минуты спустя: – Майлз? Что за чертовщина здесь творится? Где я?
Майлз повторил урок.
Охранник с подбитым глазом заметил: – Как это получается, что он вам все время верит? Нам он верит где-то один раз из пяти. А остальные четыре пытается нас убить.
– Не знаю, – ответил Майлз, ощущая себя вымотанным сверх всякой меры.
И снова: – Майлз! Форберг нашел тебя!
– Да… да?! – Майлз выпрямился. – Саймон, какое сегодня число?
– Боже, не знаю. Мой чертов чип накрылся на хрен и починить его нельзя. У меня в мозгах все размякло в кашу. Я схожу с ума. – Он крепко вцепился в руку Майлза за руку и с непередаваемой настойчивостью уставился ему прямо в глаза. – Я не могу этого вынести. Если эту штуку невозможно привести в порядок… поклянись, что ради меня перережешь мне глотку. Не позволяй этому длиться вечно. Сам я этого буду сделать не способен. Поклянись мне. Дай свое слово Форкосигана!
– Господи, Саймон, я не могу пообещать такое!
– Ты должен! Ты не можешь оставить меня наедине с целой вечностью вот этого… Поклянись.
– Я не могу… – прошептал Майлз. – Это… ты ради этого посылал за мной Форберга?
Лицо Иллиана вновь изменилось, отчаяние расплылось недоумением. – Кто такой Форберг? – Затем с внезапным тяжелым подозрением: – А ты, к чертовой матери, кто? – И Иллиан выдернул руку.
Майлз прошел еще через пять раундов, затем выбрался в коридор. Он привалился к стене и стоял, опустив голову, пока не прошла тошнота. Его трясло, спазмы подавленной дрожи пробегали от макушки до пяток. Доктор Руибаль топтался поблизости. Айвен тоже воспользовался возможностью выйти на минуту и стоял, тяжело дыша.
– Теперь вы видите, с чем мы столкнулись.
– Это… это непристойно. – Шепот Майлза заставил Руибаля отшатнуться.
– Руибаль. Вы его вымоете. Побреете. Вернете какую-нибудь одежду. Я знаю, что там у него в квартире, внизу, есть полный комплект гражданской одежды. – Может, если Иллиан не будет выглядеть столь похожим на животное, они перестанут с ним обращаться, словно с животным?
– Милорд, – заговорил полковник, – я не хотел бы просить моих санитаров еще раз рисковать зубами. Но если вы останетесь, мы попробуем. Вы – единственный виденный мною человек, кого он не попытался двинуть.
– Да. Конечно.
Майлз наблюдал за всей процедурой. Похоже, присутствие знакомого человека влияет на Иллиана успокаивающе. Лучше всего, чтобы рядом были люди, которых он знает как можно дольше; в какой бы день какого года он ни открыл глаза, он в любую минуту сможет увидеть знакомое лицо – того, чьему рассказу он поверит. Снова одетый, Иллиан сидел на стуле и ел с принесенного одним из санитаров подноса – очевидно, это была первая еда за последние пару дней, которую он не пытался превратить в метательное оружие.
В дверях появился офицер и обратился к Руибалю.
– Совещание, о котором вы просили, созвано, милорд Аудитор, – сообщил Руибаль Майлзу. Этот заискивающий тон прозвучал не только в честь грозного аудиторского статуса Майлза, поскольку Руибаль тоскливо добавил: – А после вы вернетесь?
– О, да. А тем временем… – Взгляд Майлза упал на Айвена.
– Я, – негромко сформулировал Айвен, – предпочел бы нагишом атаковать позицию лазерных пушек, чем одному оставаться здесь.
– Я буду об этом помнить, – кивнул Майлз. – А пока что – оставайся с ним до моего возвращения.
– Угу. – Айвен принял эстафету и сел возле Иллиана на стул, который освободил Майлз.
Следуя за Руибалем к двери, Майлз слышал голос Иллиана, для разнообразия скорее дружеский, чем напряженный: – Айвен, идиот. Что ты здесь делаешь?
Глава 17
Конференц-зал клиники обладал всеми типовыми чертами СБшных комнат для совещаний, где Майлз за свою жизнь провел бессчетное число часов. Главное место на круглом черном столе занимал проектор головидео с панелью управления, выглядевшей, словно навигационный пульт скачкового корабля. К столу были уже придвинуты пять вращающихся кресел, и трое сидевших торопливо вскочили на ноги, вытянувшись по стойке «смирно», когда Руибаль провел Майлза внутрь. Теперь, когда все были в сборе, обнаружилось, что в комнате нет никого чином ниже полковника, кроме самого Майлза. Для Форбарр-Султаны такое не было чем-то необычным; и на другом конце города, в Имперском Генштабе, где служил Айвен, ходила шутка, что это за кофе надо посылать полковников.
Нет, он не ниже и не выше их по чину, напомнил себе Майлз. Он вообще вне этой последовательности. Было очевидно, что, как бы эти люди ни привыкли к генералам и адмиралам, с Имперским Аудитором они свели близкое знакомство впервые. Последний раз СБ перенесла аудиторскую проверку почти пять лет назад, и в поле зрения тогда традиционно оказались финансы. В тот раз Майлз неожиданно налетел на проверку, будучи проверяемым сам: Аудитор тогда мертвой хваткой вцепился в некие аспекты бюджета дендарийских наемников. В том расследовании был опасный привкус политики, но Иллиан избавил Майлза от него.
Руибаль представил всю команду. Сам он оказался невропатологом. Следующим, а может, и первым, по значимости шел контр-адмирал доктор Авакли, биокибернетик. Авакли откомандировали из медицинской группы, занимавшейся вживлением нейроимплатант