Даже для Элис это стало невыносимо. Перерывы на отдых у нее делались все длиннее, а время пребывания у Иллиана – все короче. Майлз держался до последнего, вопрошая сам себя, зачем он это делает. Вспомнит ли Иллиан об этом потом? «И смогу ли когда-нибудь забыть об этом я?»
Иллиан больше не высказывал агрессивности, но его неловкие движения стали резкими и непредсказуемыми. Было принято решение не пытаться держать его в сознании во время операции. С проверкой высших нервных функций придется подождать до ее окончания. Майлз испытал глубокое облегчение, когда медтехники явились дать Иллиану наркоз и подготовить к операции, и тот наконец затих.
Как назначенный Грегором наблюдатель, Майлз проследовал за медиками прямо в операционную, расположенную возле лабораторий чуть дальше по коридору за палатами пациентов. Никто даже и не заикнулся, чтобы ему остаться снаружи. «Куда садится щуплый Имперский Аудитор сорока кило весу? Да куда захочет.» Техник помог ему натянуть чуть великоватый стерильный халат и поставил удобный табурет, чтобы Майлзу были прекрасно видны мониторы головидео, регистрировавшие каждый аспект происходящего – и внутри черепа Иллиана, и снаружи. И еще он мог мельком видеть из-за плеча хирурга макушку Иллиана. В целом, Майлз решил, что лучше будет следить за мониторами.
Техник выбрил небольшой прямоугольник на голове Иллиана – в чем почти не было необходимости из-за его поредевших волос. Майлз считал, что должен был бы уже привыкнуть ко всякого рода кровавым зрелищам, но его желудок сжался в комок, когда хирург умело прорезал скальп и черепную кость, отогнув лоскут в сторону, чтобы получить доступ к мозгу. Разрез был действительно крошечным, просто щелочкой. Затем к этому месту подступили управляемые компьютером микроманипуляторы, из-за которых не стало видно разреза, и хирург склонился над микроскопами, нависшими над головой Иллиана. Майлз снова переключил свое внимание на мониторы.
Остальное заняло едва четверть часа. Хирург лазером прижег мельчайшие артериолы, питающие чип кровью и обеспечивающие жизнедеятельность его ныне распавшейся органической части, и стремительно прорезал себе путь сквозь похожую на реснички массу нейросоединений – тоньше паутины, – покрывавшую всю поверхность чипа. Самый чувствительный хирургический тяговый луч бережно поднял чип из матрицы. Хирург опустил чип в лоток с раствором, который ему протянул маячивший рядом озабоченный доктор Авакли. Авакли со своими техниками устремился к двери, спеша доставить умерший чип в лабораторию. Сам Авакли, притормозив, оглянулся на Майлза, будто от того ждали, что он последует за ними.
– Вы идете, милорд? – спросил Авакли.
– Нет. Увидимся позже. Продолжайте, адмирал.
Майлз вряд ли сумел бы разобраться, что именно он видит на мониторах, но по крайней мере мог следить за лицом доктора Руибаля, наравне с хирургом отслеживающего физическое состояние Иллиана; Руибаль был внимателен, но не напряжен. Значит, пока никакой опасности нет.
Хирург приладил осколок черепа на место с помощью био-клея, закрыл лоскутом разрез и обработал его. На бледной коже головы виднелась лишь аккуратная, тоненькая красная черточка – кошка Царапка и то оставляет куда более жуткого вида кровоточащие отметины.
Хирург выпрямился и потянулся. – Вот и все. Теперь он полностью ваш, доктор Руибаль.
– Это было… проще, чем я ожидал, – прокомментировал Майлз.
– На несколько порядков проще, чем, должно быть, оказалось вживление, – согласился хирург. – Я пережил несколько ужасных минут, когда впервые взглянул на схему этой штуки и подумал, что мне придется забираться внутрь и отсоединять все эти нейросоединения с другого конца, по всему мозгу. Пока не сообразил, что можно просто оставить их in situ.
– А не будет ли побочных последствий от того, что вы их все оставили внутри?
– Нет. Они просто будут там лежать, инертные и безвредные. Как любой обрезанный провод. Там больше нет замкнутого контура, ничто по ним не идет.
Анестезиолог спросил у Руибаля и хирурга: – Вы готовы к тому, чтобы я сейчас ввел ему нейтрализатор?
Руибаль глубоко вздохнул. – Да. Будите его. Выясним, что же мы натворили.
Раздалось шипение пневмошприца; анестезиолог проследил за учащающимся дыханием Иллиана, затем по кивку хирурга убрал трубки у него изо рта и ослабил державшие голову фиксаторы. Краски начали понемногу возвращаться на бледное лицо Иллиана, с него спало абсолютно застывшее бессознательное выражение.
Карие глаза Иллиана распахнулись; его взгляд украдкой заметался с одного лица на другое. Он облизнул пересохшие губы.
– Майлз? – просипел он. – Какого черта, где я? И что ты тут делаешь?
У Майлза сердце на мгновение рухнуло куда-то вниз – так этот мгновенный ответ походил на начало всех бесед, которые он вел с Иллианом последние четыре дня. Но взгляд Иллиана, хоть и неуверенный, надежно задержался на физиономии Майлза.
Майлз протолкался вперед сквозь толпу медиков, уступавших ему дорогу. – Саймон, ты в операционной в штаб-квартире СБ. Твой чип эйдетической памяти непоправимо сломался. Мы только что его окончательно извлекли.
– А-а. – Иллиан нахмурился.
– Что последнее вы можете вспомнить, сэр? – спросил Руибаль, внимательно за ним наблюдавший.
– … вспомнить?.. – Иллиан поморщился. Его правая рука дернулась к виску, потом вперед, сжалась – и снова упала. – Я… Это как сон. – Он мгновение помолчал и добавил: – Как кошмар.
Майлз подумал, что это превосходная демонстрация ясного и правильного восприятия, хотя Руибаль и наморщил лоб.
– Кто, – продолжил Иллиан, – принял решение… об этом? – Смутный жест куда-то в сторону головы.
– Я, – признался Майлз. – Или точнее, я посоветовал Грегору, а он согласился.
– Еще бы. Грегор сделал тебя тут главным?
– Да. – Мысленно Майлз струхнул.
– Хорошо, – вздохнул Иллиан. Майлз перевел дыхание. Взгляд Иллиана сделался пристальнее. – А СБ? Что происходит? И сколько?..
– Сейчас твоим комм-пультом рулит генерал Гарош.
– Люка? А, отлично.
– У него все под контролем. Никаких больших кризисов, кроме как с тобой. Можешь отдыхать.
– Признаюсь, – пробормотал Иллиан, – я устал.
Выглядел он совершенно разбитым. – Не удивительно, – ответил Майлз. – Это длится вот уже три недели.
– Теперь – все… – Голос Иллиана делался тише, даже вопросительнее. Его рука снова шевельнулась в этом странном жесте возле лица, словно вызывая в памяти… словно пытаясь вызвать из памяти видео-картинку, которая никак не появлялась перед мысленным взором. Ладонь дернулась и снова сжалась; он чуть ли не с усилием опустил руку вдоль тела.
Тут невропатолог Руибаль вмешался и провел несколько первичных тестов; состояние здоровья Иллиана явно не показало ничего худшего, чем легкая головная и мышечная боль. Иллиан с некоторым замешательством оглядел свои сбитые костяшки пальцев, но не задал вопросов ни о них, ни об отметинах на запястьях. Когда его повезли обратно в палату, Майлз поплелся следом.
Когда Иллиана уложили в постель, Руибаль коротко рассказал Майлзу прямо в коридоре: – Как только его физическое состояние стабилизируется – то есть как только он поест, воспользуется туалетом и поспит – я начну комплекс психологических тестов когнитивной сферы.
– А как скоро он сможет… нет, думаю, еще рано об этом спрашивать, – заговорил Майлз. – Я собирался спросить, как скоро он сможет пойти домой. – В то место, которое служило Иллиану домом. Майлз вспомнил, как много лет назад сам какое-то время пожил в одной из этих лишенных окон квартирок для свидетелей несколькими этажами ниже, и внутренне содрогнулся.
Рубан пожал плечами: – Если исключить появление чего-то нового, я хотел бы отпустить его через два дня пристального наблюдения. Конечно, ему в дальнейшем ему придется приходить сюда на ежедневные обследования.
– Так скоро?
– Как вы сами видели, это была довольно неинвазивная хирургия. Она считается чуть ли не мелкой операцией. В физическом смысле.
– А не в физическом?
– Это мы и должны будем выяснить.
Майлз вернул стерильный халат медтехнику и отыскал в палате свой китель с коллекцией наград. Едва переодевшись, он засунул голову в соседнюю комнату. Там терпеливо сидела леди Элис Форпатрил; уловив его движение, она подняла взгляд.
– Все сделано, – доложил Майлз. – И пока все хорошо. Похоже, он снова вернулся к чему-то вроде нормального состояния – или он на пути к нему. Хотя и немного подавлен. Не вижу причин, почему бы вам не навестить его, если хотите.
– Хочу. – Леди Элис поднялась и быстро прошла мимо него в дверь.
Майлз нанес визит в секретную лабораторию дальше по коридору, которую уже заняла команда Авакли.
Авакли уже поместил чип под сканер, но еще не начал разбирать на части. А взгляд Майлза немедленно приковал новый член команды – высокий худой мужчина, намеренно державшийся в стороне от других.
Доктор Вонг Уэдделл, урожденный Хью Канаба с Единения Джексона, теперь приобрел кожу посветлей, волосы потемнее и светлые зеленовато-серые глаза взамен темно-карих, какие были у него, когда Майлз с ним встретился впервые. Высокая дуга скул и носа придавала ему еще более запоминающийся вид. Хотя эдакое выражение явного интеллектуального превосходства осталось все тем же самым.
При виде Майлза глаза Уэдделла расширились. Майлз мрачно усмехнулся. Вряд ли добрый доктор забыл «адмирала Нейсмита». Майлз отвел его на шаг в сторону и, понизив голос, произнес:
– Доброе утро, доктор Уэдделл. Как вам нынче нравится ваша новая личность?
Уэдделл легко справился с неожиданностью. – Спасибо, хорошо. А, гм… как вам нравится ваша?
– Вообще-то это моя старая личность.
– Правда? – Уэдделл поднял брови, изучая и расшифровывая смысл майлзовского барраярского мундира Дома, украшений на нем и бросавшейся в глаза цепи у Майлза на шее. – Хм. Верно ли я тогда понимаю, что вы и есть тот самый Имперский Аудитор, которого я должен благодарить за то, что меня оторвали от моей работы в Научном институте?