Какой вердикт вынесет военный трибунал, если СБ будет дышать ему в затылок, побуждая к быстрому решению? «Виновен»? «Не виновен»? Или более туманное «За недоказанностью»? Ему нужно найти лучшего военного юриста и оценить это дело… – Нет, черт возьми. Не желаю, чтобы коллегия военных судей гадала, что и как, а затем отправилась ужинать. Если все решится в результате догадки, я могу гадать и сам, весь день напролет. А я хочу знать. Вы должны продолжить поиски. Мы не можем просто остановиться на кандидатуре Галени.
Гарош шумно выдохнул и потер подбородок. – Майлз, вы просите меня развязать здесь охоту на ведьм. Потенциально крайне вредоносную для моей организации. Вы хотите заставить меня перевернуть СБ вверх дном, и ради чего? Если комаррец виновен – а я пока что убежден, что это так, – то вам придется очень далеко зайти, чтобы получить подозреваемого по собственному вкусу. Где вы остановитесь?
«Не здесь, в этом я чертовски уверен!» – Будущая императрица вряд ли будет довольна вами. Или мной.
Гарош скривился. – Знаю. Кажется, она очень милая молодая женщина, и мне не доставляет удовольствия думать, что это может причинить ей боль; однако присягал я Грегору. Как и вы.
– Верно.
– Если вы больше не можете предложить ничего конкретного, я готов выдвинуть обвинение, и пусть с ним разбирается трибунал.
«Можешь выдвинуть хоть целую армию обвинений – а приказа о наступлении я не отдам».
– Я могу отказаться закрыть Аудиторское расследование.
– Если трибунал признает Галени виновным, вам придется это сделать, милорд.
«Нет, не придется.» Майлз моргнул от накатившего озарения. Он может держать свое аудиторское расследование открытым вечно, и Гарош ни черта не сможет с этим поделать. Неудивительно, что сегодня он столь изысканно вежлив. Майлз может даже наложить вето на трибунал… Но Имперские Аудиторы традиционно осторожны со своей огромной властью. Из огромного резерва опытных и знающих людей Аудиторов выбирают не за блестящие успехи в прошлой работе, а за многолетнюю, величайшую личную честность. Пятьдесят лет испытания жизнью обычно считались едва достаточными для выявления возможных кандидатов. Он не должен носиться с внутренними правилами СБ больше, чем минимально необходимо для…
Гарош устало улыбнулся: – В конце концов мы можем закончить согласием по вопросу, что мы не согласны друг с другом. Но постарайтесь понять и мою позицию. Когда-то Галени был вашим другом, и я вам сочувствую, понимая, сколь вас беспокоит подобный поворот дел. Вот что я могу сделать. Я могу отказаться от обвинения в измене и свести дело к нападению на старшего по званию офицера. Минимум неприятностей. Год тюрьмы, простая отставка без почестей, и Галени свободен. Вы даже можете использовать все связи, какие у вас есть, чтобы добиться для него императорского помилования и избавить от тюрьмы. У меня нет особых возражений – лишь бы его убрали отсюда.
И разрушить таким образом карьеру Галени, как и все его будущие политические амбиции. Галени был честолюбивым человеком, жаждущим служить Комарре в новом и более мирном будущем, которое предвидел Грегор, и полностью сознающим, какие возможности здесь перед ним открываются.
– Помилование – для виновных, – заметил Майлз. – Это не то же самое, что оправдание.
Гарош почесал затылок и снова скривился. А может, это была попытка улыбнуться. – Я… На самом деле у меня была другая причина, чтобы пригласить вас подняться сюда, лорд Форкосиган. Я смотрю в будущее по многим направлениям. – Долгое мгновение Гарош колебался, затем продолжил: – Я позволил себе вольность затребовать копию медицинских записей наблюдающего вас в Имперском госпитале невропатолога относительно вашего состояния здоровья. Ваших припадков. Мне кажется, его проект лечения выглядит многообещающим.
– СБ, – пробормотал Майлз, – традиционно вездесуща, как тараканы. Сперва лезет в мой комм, затем в мое медицинское досье… Напомните-ка мне завтра утром вытряхнуть собственные сапоги.
– Мои извинения, милорд. Думаю, вы меня простите. Я должен был знать детали, прежде чем произнести то, что сейчас собираюсь. Но если это устройство для контроля припадков докажет, что работает именно так, как вы надеетесь…
– Оно всего лишь контролирует симптомы. Но не лечит.
Гарош помахал ладонью, отметая разницу. – Это вопрос медицинской терминологии, но не практического использования. А я практик. Я тут изучил доклады о ваших дендарийских операциях, выполненных для СБ. Вы с Саймоном Иллианом составляли потрясающую команду.
«Мы были лучшими, о, да!» Майлз неопределенно хмыкнул, вдруг перестав понимать, куда именно клонит Гарош.
Гарош криво улыбнулся. – Занимать место Иллиана – чертовски сложная задача. И я не хотел бы отказываться от любых преимуществ. Теперь, когда у меня появилась возможность лично с вами работать и тщательно изучить ваше досье во всех деталях… Я все больше убеждаюсь, что, уволив вас, Иллиан сделал серьезную ошибку.
– Это не было ошибкой. Я более чем заслужил то, что получил. – У Майлза внезапно пересохло во рту.
– Я так не думаю. Я думаю, что Иллиан отреагировал слишком остро. На мой взгляд, хватило бы письменного выговора с занесением в ваше личное дело. – Гарош пожал плечами. – Вы бы прибавили его к своей коллекции. Я и раньше работал с людьми вроде вас, готовыми взять на себя риск, на который не решается никто другой, и получить результаты там, где никто не может их добиться. Я люблю результативность, Майлз. Очень люблю. Дендарийские наемники были для СБ великой ценностью.
– И остаются ею по-прежнему. Коммодор Куинн возьмет ваши деньги. И доставит товар. – Сердце Майлза принялось колотиться все сильнее.
– Я эту женщину, Куинн, не знаю, и она не с Барраяра. Я бы скорее предпочел, – если ваше лечение будет успешным, – вернуть на это место вас.
Майлз был вынужден сглотнуть, чтобы набрать воздуху. – И все… сделать, как и было прежде? Начать с того же места, на котором я остановился? – «Дендарийцы… Адмирал Нейсмит…»
– Нет, не совсем с того места. Во-первых, по моим подсчетам, вас года на два задержали с повышением до капитана. Но я думаю, что мы с вами сможем составить такую же команду, какой были вы с Иллианом. – В глазах Гароша мелькнул легкий огонек. – Быть может, вы простите мне эту капельку честолюбия, если я скажу: «даже лучшую»? Я был бы горд принять вас на борт, Форкосиган.
Майлз сидел, парализованный. На мгновение единственным, о чем он совершенно идиотски мог сейчас думать, было: «Как я рад, что прошлой ночью у меня случился припадок, а то бы прямо сейчас я снова катался по ковру». – Я… я… – Руки у него тряслись, голова вспыхнула восторгом. «Да! Да! Да!» – Я… должен сперва закрыть это дело. Вернуть Грегору его шоколадную цепочку. Но потом… конечно! – Поврежденная губа снова треснула, когда он расплылся в болезненной, но неудержимой улыбке. Майлз слизнул соленую капельку крови.
– Да, – терпеливо отозвался Гарош, – именно это я только что сказал.
Словно ледяной душ окатил Майлза изнутри, потушив его горячий восторг. «Что?» Он едва чувствовал себя сейчас способным связно мыслить. Перед внутренним взором всплыла картина из памяти: причальный отсек, от стены до стены забитый дендарийцами, скандирующими: «Нейсмит! Нейсмит! Нейсмит!!»
«Моя первая победа… А ты помнишь, чего она стоила?»
Его улыбка застыла. – Я… я… я… – Он дважды сглотнул, потом откашлялся. Словно эхо из глубокого, длинного туннеля, он услышал собственный – которого себя? – голос, говоривший: – Я должен буду обдумать это, генерал.
– Пожалуйста, думайте, – сердечно отозвался Гарош. – Вам нужно время. Но не оставляйте меня в неизвестности навсегда; я уже представляю себе, как можно использовать дендарийцев в некой ситуации, которая наклевывается возле Станции Клaйн. Мне бы хотелось бы обсудить ее с вами, если вы в игре. Мне нужен ваш совет.
Глаза Майлза были распахнуты, зрачки расширены, лицо бледно и покрыто потом. – Спасибо, генерал, – прохрипел он. – Большое спаси…
Он сполз со стула, все еще улыбаясь кровоточащими губами. Чуть не врезался в косяк, словно пьяный. Гарош успел отпереть дверь как раз вовремя. Пробормотав несколько невнятных слов секретарю Гароша, Майлз обеспечил себе ожидающего с машиной Мартина как раз к тому моменту, когда он добрался до выхода из здания.
Отмахнувшись от Мартина, Майлз сел в одиночестве в заднее отделение кабины. Он поляризовал стекло колпака, мечтая о том, чтобы так же легко суметь скрыть и потрясенное выражение собственного лица. Чувствовал он себя, словно бежал с поля боя. Но что же его ранило в этой сияющей ухмылке торжества?
Его отступление продолжалось вплоть до возвращения в особняк Форкосиганов. Он, пригибаясь, проскочил мимо личных слуг матери и по широкой дуге обогнул гостевые апартаменты Иллиана. Запершись в своей спальне, Майлз принялся вышагивать по комнате, пока не обнаружил, что его взгляд неотрывно прикован к комм-пульту. Комм словно уставился на него в ответ Глазами Гора. Тогда он спасся бегством на этаж выше, в крошечную каморку со старым, с массивными подлокотниками, креслом. Наконец он ощутил, что это помещение достаточно мало – как раз для него, успокаивающее, как смирительная рубашка. На сей раз он не взял с собой ни бренди, ни ножа. Это было бы излишним.
Заперев дверь, Майлз рухнул в большое кресло. У него не просто дрожали руки, его всего трясло.
Вернется его старая работа. Все станет как прежде.
«А теперь расскажи мне об отречении, а?» Он-то думал, что покончил с Нейсмитом. Верно, лорд Форкосиган в первую очередь. Прикидывается, будто ему все равно, что Нейсмит исчез. Прикидывается, что идет по воде аки посуху, пока лишь ступил в нее ногой. А почему бы и нет? «Так вот почему мне кажется, что я тону. Правда вылезла наружу.»
«Ты этого хочешь? Хочешь получить дендарийцев обратно?»
«Да!»
Но пригоден ли он к этой работе по медицинским показаниям, на самом-то деле? Ну, придется ему оставаться в этой чертовой тактической рубке и не отправляться больше на операции с десантным отрядом, так что в этом