– Вы живете здесь с самого начала? – вырвалось у Алекс, которая не сводила глаз с мраморных бюстов на постаментах, расставленных в просторном помещении, и явно антикварной мебели.
– Ты имеешь в виду: с момента, как приехал в этот городишко? Ну, мне потребовалось время, чтобы построить этот дом, привезти на заказ мебель и предметы искусства. Видишь ли, я привык жить в приятной глазу обстановке. До этого я гостил в доме Хартли, но его лошади… их вонь сводила меня с ума.
На второй этаж вела широкая устланная винного цвета ковром лестница. С балюстрады свисали кашпо с цветами. Где-то щебетала невидимая глазу канарейка. Алекс сглотнула. Действительно, музей.
– Вы – аристократ, – догадалась она, – вот только ведете себя не так, как подобает аристократам.
Сказав это, девушка вжала голову в плечи. Мален, должно быть, растерзает ее в клочья за такие слова. Его жестокое выражение лица, когда он душил Джеральда, трудно было забыть. Но вопреки страхам Алекс, ее собеседник лишь добродушно фыркнул.
– Да? И в чем же я не так себя веду, девочка?
Она повернула голову и удивленно посмотрела на этого еще не старого внешне человека с душой жестокого убийцы, творившего зло веками. Неужели он издевается над ней, заставляя объяснять очевидные вещи?
– Вы напали на ослабевшего безоружного человека, который не мог и пальцем пошевелить, чтобы защититься. На того, кто спас меня, ваш драгоценный сосуд с кровью или для чего еще там я вам нужна. Разве благородные люди так поступают?
Ухмылка сползла с лица Малена, уступив место ледяному спокойствию. С таким видом он всегда разговаривал с Джеральдом.
– Ты думаешь, он поступил бы на моем месте по-другому? О, ты не представляешь, как долго я терпел и прощал этому мальчишке все его выходки! Но он раз за разом всаживал мне нож в спину, не испытывая ни грамма благодарности за мое снисхождение!
Алекс отшатнулась.
– На моей памяти это вы всадили в него нож. На кладбище. И пытались задушить сегодня. Оба раза исподтишка и внезапно.
Мален равнодушно пожал плечами.
– Нападай на врага первым или он нападет на тебя. Это то, чему я сам лично учил Джеральда когда-то, – он вскинул руку, предупреждая дальнейшие попытки Алекс к разговору. – Хватит! Иначе у меня окончательно испортится аппетит. А тогда я оставлю без обеда и тебя. Иди! – властным жестом Мален махнул в сторону комнат. – Найди столовую и сиди там, пока я не вернусь. И помни: если захочешь сбежать – ничего не получится. Я поставил на дом заклятье, которое не даст тебе выйти, пока я не захочу.
С этими словами он оставил девушку, быстро скрывшись в противоположной части дома. Предоставленная самой себе, Алекс огляделась. Мален словно предугадал ее мысли: конечно, первым желанием было сбежать. Не устояв перед искушением, она повернулась к двери и взялась за позолоченную ручку. Створка открылась без труда. День встретил ее свежим ветерком, ворвавшимся в помещение, и гомоном птиц, радующихся ясному дню после дождливой погоды. Но как только Алекс попробовала шагнуть за порог, ее словно обожгло невидимым огнем. Она с криком отскочила обратно. Все, как и предупреждал Мален.
Не до конца смирившись с положением пленницы, девушка направилась искать столовую. Это оказалась продолговатая, такая же просторная и светлая, как и остальные, комната с овальным вскрытым лаком столом в центре и рядом резных стульев по периметру. Алекс решительно направилась к окну и распахнула его, присев на подоконник. Эффект был тот же как и с дверью. Девушка могла вдыхать свежий аромат свободы, смотреть как за густым садом, окружающим особняк, виднеется дорога, но ни ногой не могла ступить на улицу.
Когда хозяин дома, сменивший спортивную куртку и джинсы на накрахмаленную белую рубашку и черные бархатные штаны, появился в столовой, он нашел гостью, сидящей с опущенной головой во главе стола. Огорченная Алекс исподлобья наблюдала, как следом за Маленом появилась невысокая пухленькая женщина, одетая в платье горничной. Она несла в руках поднос со столовыми приборами. Мален присел за противоположный от Алекс край стола, а женщина принялась порхать вокруг них. Вскоре на столе появился широкий выбор закусок, красиво разложенных на фарфоровых тарелках, несколько горячих блюд и салатов. Такой кучей еды можно было накормить ораву голодных солдат. Алекс вскинула голову, ожидая, что с ними будет обедать кто-то еще, но потом поняла, что трапеза предназначается только на двоих.
Перед ней поставили бокал с красным вином. Мален поднял свой и отсалютовал девушке.
– За твое благоразумие, девочка, которое приведет нас к успеху.
Женщина в это время склонилась возле Алекс, накладывая ей горячее. Девушка вдруг осознала, что это, возможно, ее единственный шанс.
– Помогите, – едва слышно пробормотала она, чуть наклонив голову к собеседнице. – Позвоните в полицию. Ваш хозяин удерживает меня здесь против воли.
Женщина ласково посмотрела на нее, покачала головой, улыбнулась и отошла.
– Бесполезно, – голос Малена прозвучал так резко, что Алекс подпрыгнула и чуть не выронила вилку, – Агнесса безоговорочно мне верит. Как и должен верить слуга своему господину. Джуниор – своему сеньору. Ты никуда отсюда не денешься. Прекрати пытаться.
– Оставь надежду всяк сюда входящий, – нервно усмехнулась Алекс и схватила бокал с вином в надежде, что спиртное поможет успокоиться: чем больше она ощущала себя в захлопнувшейся ловушке, тем страшнее ей становилось.
– Ну не будем о плохом, – успокаивающим голосом ответил Мален, – у страха глаза велики. Может пребывание здесь окажется для тебя даже приятным.
Он вооружился ножом и вилкой и принялся деловито резать мясо на своей тарелке и кусок за куском отправлять в рот. Алекс вяло подцепила лист салата и начала его жевать, совершенно не ощущая вкуса.
– Я… надолго у вас?
– Пока мы не придем к общему знаменателю, – мощные челюсти мужчины с хрустом пережевывали хрящи. – Возможно, это займет несколько дней. Расскажи, чему тебя успел научить Джеральд?
Алекс отвела взгляд от его довольного лица. Она чувствовала себя как на пиру у людоеда. Кто знает, не окажется ли она сама его следующим блюдом? Боже, как она была глупа, когда боялась Джеральда! При всей своей демонической внешности тот больше запугивал ее, чем причинял реальный вред. Не считая, конечно же, причастности ко смерти Клер. Но Клер и сама оказалась темной лошадкой.
Мален же казался добродушным и где-то даже мягким до тех пор, пока что-то или кто-то не заставлял его показать истинный лик. И Алекс понимала, что один раз увидев этот лик, уже не может смотреть на члена городского совета по-другому. Подняв глаза, девушка увидела, что Мален пристально ее изучает и тут же опомнилась, ощутив прикосновение его Силы. Он пытался прочесть ее мысли!
Алекс в испуге вскинула воображаемый щит. Тот самый щит, который не уберег ее от внушения и поцелуев Джеральда, и она не была уверена, что убережет от вторжения Малена. Но Пожиратель спросил, чему научил ее Джеральд, а разве не этому он ее и учил?
– Не закрывайся от меня, – покачал головой Мален, – это все равно что прятаться за зонтиком от цунами.
Давление его Силы стало ощутимее. Алекс сцепила зубы. Говорил ли Джеральд ей что-то такое, что может навредить ему самому, если об этом узнает Мален? Он, кажется, говорил ее что-то про свои планы, но не упоминал, в чем они заключаются. А еще он показывал ей смерть жены. Вряд ли это большой секрет для Малена, который был участником тех событий. Или…? Щит становилось все труднее удерживать, и только совесть заставляла ее сопротивляться.
– Ты похожа на Камиллу Де Морильен больше, чем мы все могли представить, – вполголоса заметил Мален. – Бедняжка также с упорством боролась до последнего, хотя мы оба с ней понимали, что она проиграет. Но что-то подсказывает мне, что ты даже упрямее, чем она. Наверняка это дикая кровь плебеев, которая влилась в ваш род для твоего рождения.
Алекс отложила вилку и покачала головой.
– Это не моя война, мистер Мален. Я не пытаюсь вас переупрямить или действовать вам назло. Я просто защищаюсь. Защищаюсь так, как научил меня Джеральд. Если он вас интересует, единственное, что я могу сказать, – он вас ненавидит за то, что вы убили его жену. Мне кажется, он очень ее любил. Зачем вы так с ними поступили?
Мален фыркнул.
– Вероятно, Джеральду проще обвинять меня в том, что Камилла умерла, чем принять тот факт, что она сама решила оставить его. Я ведь не вынуждал ее умереть. Нет-нет. Она могла попытаться сбежать. В конце концов, попробовать бороться, как борешься ты, обманывая меня и подсовывая чужую кровь вместо своей. Она могла бы придумать что-то, чтобы остаться с ним. Но она предпочла бросить его. Эту боль Джеральд и вымещает на мне. Да и на тебе. На всех окружающих.
Алекс покусала губы. С этой стороны она и не подумала взглянуть на ситуацию прежде.
– Все же, я хотела сказать, что могу понять, почему он ненавидит вас. Но за что вы так его ненавидите?
– Я? Ненавижу? – Мален с изумлением развел руками. – Ты ошибаешься. Джер мне как сын!
Настала очередь Алекс застыть от удивления.
– Но почему? – встрянула головой она. – После этого противостояния, после вашей взаимной борьбы почему вы называете его сыном? После того, как дважды на моей памяти пытались его убить!
– Ты наконец-то поняла, что знаешь лишь одну сторону медали? – поддел ее Мален. – Непослушных детей иногда наказывают. Не без этого. В мое время наказания были суровее, чем ты привыкла видеть. Но я отдал Джеральду лучшие знания. Научил всему, что умел. А он впитал их. Я как никто другой знаю, что он выдержит, а что – нет. И не подвергаю его непосильным наказаниям. Я ударил его ножом на кладбище? Но он же не простой смертный, он – Пожиратель, способный излечиваться, и рядом с ним был его верный пес.
– Но сегодня вы его задушили?
– Поверь мне, девочка, – рассмеялся Мален, – если хочешь видеть врага мертвым, убедись, что его голова отделена от тела. Во всех других случаях в его смерть не верь. Это закон древних племен. Неужели ты думаешь, что Джеральда так легко убить? О, нет. Он был моим единственным джуниором за последние двести лет, и выбрал я его не просто так. Он смог приспособиться к тому положению, в котором оказался. Он тот, кто выживает несмотря ни на что и любой ценой. Он не ропщет на судьбу, не сдается, как бы ни было трудно, и не позволяет самому себя жалеть. Он смирился со своей природой и обратил ее себе на пользу.