Шепсет и Нахт вместе с остальной свитой Таа вошли в центральный храм, под сень изукрашенных рельефами стен, в тени расписанных сакральными сценами колонн. И почему-то, к удивлению девушки, Хека не пошла с ними – осталась ждать снаружи. Может, священные псы чествовали Усира как-то по-своему, а может, собака решила разведать окрестности. Истончившееся пространство реальности было ей почти домом, в одном шаге от неведомых просторов Дуата. Наверное, этому созданию непросто было так подолгу жить среди людей, прикидываясь кем-то другим.
В молельном дворе было не протолкнуться от паломников, и Шепсет боялась потерять своих спутников из вида. Она отвыкла от такого скопления людей и тяготилась этим. Словно чувствуя её растерянность, Нахт молча взял жрицу за руку. После встречи с Ими они так толком и не поговорили и даже не посмотрели, что было в плетёной шкатулке, подаренной купцом-кушитом. Казалось, незримое присутствие молодого Рамсеса изменило что-то между ними, очертило некую границу. Но девушка была очень благодарна меджаю за надёжность его присутствия, ставшую уже такой привычной и необходимой, за то, как заземляло прикосновение его крепкой ладони. За его простое, понятное тепло и поддержку. И за его подарок – браслет с Бесом, – который не снимала.
Аромат благовоний и песнопения жрецов окутали их, затмив даже тихий гул толпы. Храм сорвал с паломников покровы земного, оставив наедине с вечностью, и люди замолкали в благоговении.
Песнопения жрецов достигли кульминации, и пришло время вместе со свитой Таа приносить благодарственные подношения. Шепсет направила свои мысли к Усиру, видевшему его сердце и поселившийся внутри страх. И только сейчас жрицу постигла мысль: она ведь была не вполне жива, а как мёртвая, была Его подданной, принадлежала Его царству. Но здесь, в Его храме, примириться с этим было как-то легче. Смерть и перерождение, вечность и бесконечность. Так или иначе, она продолжала свой путь и продолжит, когда всё закончится.
«Мой Владыка воссоединился с Тобой, о Усир, Всеблагой Повелитель Вечности, Первый среди Западных, – одними губами прошептала жрица. – Я боюсь не справиться… боюсь, что одной меня окажется недостаточно. Помоги мне добиться справедливости для него, как он того желает. Помоги исполнить то, зачем меня призвали».
Шепсет чувствовала, как Божество отзывается, милостиво взирая на неё из вечности. Здесь она чувствовала прохладные ветра Дуата, но дыхание их было благостным, целительным, а не пугающим. И хотя жрице не пришло видений, тревоги отступали, бесследно таяли.
– Как странно, правда? – тихо проговорил Нахт, пока они стояли в мистических тенях храма, ожидая окончания священнодействия. – По легендам, Сет был убийцей Усира. Но именно он направил нас сюда…
– Ещё более странно – и кощунственно! – то, что наш враг выбрал эти священные земли для своего оскверняющего колдовства, – прошептала Шепсет, возмущённая до глубины души. – Поверить не могу. Но теперь нужно понять, куда именно мы должны спуститься.
По окончании молитв они покинули храм, оставляя за спиной колонную галерею. На сердце стало легко – Усир словно забрал себе часть её забот, и ноша возложенных на жрицу задач перестала казаться непосильной. Шепсет пока не знала, что именно надлежит делать, но была уверена: всё получится, всё случится именно так, как должно. Они не опоздали, и Сенедж ещё не успел перенести тайник. Нужно только найти…
Хека встретила их у храма, чуть в стороне от толпы, но не приблизилась, хотя девушка позвала её. Вместо этого собака прошла немного вперёд, остановилась в паре десятков шагов, внимательно глядя на жрицу, а потом повернулась в профиль. Солнечный свет обрисовывал её поджарую чёрную фигуру, делая похожей на древнюю статую Божества.
Шепсет прищурилась, глядя на собаку, хотя смотрела на неё уже сотни раз. Хека остановилась там, где тропа от храма уходила вверх и открывался вид на другие строения Абджу.
И стояла она на фоне каменного полукруглого рукотворного холма, под которым располагалась легендарная Гробница Усира[56].
Глаза Шепсет распахнулись, и она сжала руку Нахта. Всё вдруг встало на места, а перед её мысленным взором возникло глубинное сердце Гробницы. Центральный зал – подземный остров, олицетворявший холм Бенбен, окружённый «первозданными водами» каналов. Каменные стены, сложенные из массивных блоков, более древних, чем творение Сети. Рельефы, повествующие тайную священную историю.
Одно видение наложилось на другое. Шепсет вспомнила руины и лунный свет, заливавший белые камни. Яркость красок, сглаженную временем, и заросли кустарника, покачивавшиеся на сухом ветру, царапавшие длинные плиты стен, словно хищные когти.
Плиты этих самых стен!
Она вспомнила обещание жрецов:
«– Свет Семи Звёзд поведёт тебя.
– Владыка Северного Неба откроет путь».
В её видении ярко горело над Абджу созвездие Сета, и серп указывал направление к подземному проходу.
Погребальная камера древнего осквернённого погребения лежала здесь, в тенях Гробницы Усира, совсем недалеко от храма Сети.
– Я знаю… знаю, где искать!
– Здесь моя власть не так велика, и не так много нитей, за которые я могу потянуть. Но как бы то ни было – местные стражи на некоторое время закроют глаза на наше небольшое, хм… паломничество к Гробнице Усира, – Таа усмехнулся и покачал головой. – Не подведи меня, Хекерет-Нэсу. Ни одна чужая любезность не обходится даром, а сегодня мне пришлось заплатить немалую цену, притом не золотом. Не хочу, чтобы это было зря.
Чати говорил мягко, но в его голосе отчётливо звучали нотки предупреждения, почти угрозы. Шепсет прямо встретила его взгляд, не позволяя себе усомниться ни на миг. Нахт стоял за её плечом, безмолвно поддерживая.
– Я знаю, что делаю, господин. Прошу только, позаботься о том, чтобы до нас не добрались враги из плоти и крови.
– Мои воины будут защищать подступы к тайнику. Вряд ли наш чародей явится сюда с целой армией.
– Да, – жрица невесело рассмеялась. – Его армия – по Ту Сторону… и надеюсь, мы с ней не столкнёмся.
– Какое хорошее чувство – надежда, – фыркнул Нахт, в который уже раз проверяя своё снаряжение.
Ночь уже опустилась на Абджу, и Нут[57] накрыла древний город своим искристым покрывалом. Семь Звёзд Сета горели не столь ярко, как в видении, но Шепсет была благодарна за этот светоч. Лунный свет заливал древние камни руин – гробницы этой части некрополя, примыкавшей к храму Сети, относились к минувшим эпохам. Голоса мёртвых шептали ей далёким плеском волн, и жрица доверилась им, когда искала проход.
Вместе с людьми Таа Шепсет и Нахт спустились в катакомбы у Гробницы Усира, откуда разветвлялись пути к другим погребениям и подземным святилищам. Часть проходов были замаскированы или засыпаны, а часть расходилась целым лабиринтом. Если здесь и были какие-то знаки, оставленные древними мастерами, чтобы не потерять путь, – жрица не видела их в свете факелов. Как же легко было заблудиться и сгинуть! Растерянно она огляделась, пытаясь понять, куда свернуть, прислушиваясь к своим ощущениям. Таа пристально наблюдал за девушкой, и нельзя было показать ему, что она хоть на долю секунды усомнилась.
В тот миг Шепсет отчётливо услышала зов – словно кто-то окликнул её по имени на несколько голосов из одного из потайных тёмных проходов.
«Мёртвые позовут тебя, умоляя помочь им. Не ошибись».
Хека, кажется, тоже услышала и ткнулась мордой в ладонь Шепсет. Положив ладонь на холку собаки, девушка направилась к проходу, уже зная, что обнаружит там. Мёртвые настойчиво звали её, поторапливали. Чати спрашивал что-то, но она не ответила, полностью сосредоточенная на голосах Тех.
Сердце девушки радостно забилась – да, она не ошиблась! Свет факелов, наконец, выхватил уже знакомую ей полуразрушенную ложную дверь из красного гранита. Они стояли в передней камеры той самой гробницы, которую она уже знала по видению. Знала расшатанный валун, закрывавший брешь. Это место было бы совсем не примечательным – да его ещё и попробуй найди в подземном тёмном лабиринте Абджу! – но не для Шепсет.
Зов мёртвых здесь превратился в оглушительный многоликий стон, и несколько мгновений она не слышала ни голоса спутников, ни даже собственное дыхание, пока не отстроила своё восприятие, заслоняясь от них.
Хека села у ложной двери. Шепсет указала на валун.
– Там – скрытый лаз, уходящий глубже, в старую погребальную камеру. Пожалуйста, помогите открыть.
Таа кивнул своим воинам, и те общими усилиями отодвинули камень, открывая проход. Нахт посветил в проём. Коридор уходил круто вниз, а идти дальше можно было, только согнувшись. Шепсет пригляделась. Сначала ей показалось, что надписи и рельефы на стенах были не закончены, но теперь жрица поняла: изображения были намеренно сбиты, осквернены. Кто-то очень не хотел, чтобы Боги и духи Дуата взирали на то, что там творилось.
Девушка вздохнула, собираясь с мыслями, и стиснула свободной рукой свою сумку со снадобьями, ритуальным ножом и статуэткой Беса.
– Дальше я сама. Для непосвящённых там может быть очень опасно. Я не знаю, смогу ли вывести всех обратно.
Чати кивнул, вглядываясь в тёмную бездну прохода за её спиной.
– Сделай, что должна, жрица.
Нахт встал рядом с Шепсет, заступая ей путь.
– Я пойду первым, – тихо проговорил он. – Если там так же, как было в Сет-Маат, – что ж, я уже видел и готов.
«Как будто к такому можно быть готовым», – с горечью подумала жрица.
Но первой, оттолкнув её, в проход скользнула Хека. Меджай поспешил следом. Девушке ничего не оставалось, как замыкать их маленькую процессию.
Внутри было душно, хотя казалось, что впереди, внизу, есть какое-то движение воздуха. Скорее всего, там была вырублена шахта – не то разбойниками-осквернителями, не то самими мастерами. А возможно, это дуновение было уже не из мира живых.