Ладья взяла курс к пристани Хэр-Ди, плавно замедляя ход. Шепсет вспоминала, как оказалась здесь впервые. Как ей было страшно, хоть и интересно. Одной рукой она вцепилась в ладонь наставницы, другой – в холку Дымки, собаки Нетакерти, с которой к тому моменту уже успела подружиться. Тогда она ещё побаивалась тёмных внутренних галерей храма и теней некрополей. И Нетакерти знала это, поэтому использовала способ, опробованный на десятках маленьких будущих жрецов.
Она познакомила Шепсет с храмовой стаей. И какой уж тут страх, когда возишься с юркими чёрными щенками и носишься с ними по храмовой роще под снисходительными взглядами наставников?
Девушка улыбнулась, с теплом вспоминая те дни. Она возвращалась домой.
– Я тебе столько всего покажу! – сказала она Нахту. – И подводные руины, и некрополь, где устроила себе логово храмовая стая. Прогуляемся вместе по улочкам. У нас тут много собак – обычных, не священных, как в стае. Но они всегда такие важные, словно тоже чуют принадлежность к нашим Богам. О, и к границе города обязательно сходим. Это почти у самого некрополя. Там сады пышные, как дикие рощи! Мы туда лазили, когда были ещё послушниками. А как-то мне пришлось улепётывать со всех ног от стражника, и я спряталась в сердабе какой-то гробницы. И знаешь, кто меня тогда отругал на чём свет стоит? Не наставница, нет. И даже не старик Джедефхор. Мёртвый писец! Это был его сердаб. И он всё говорил мне, как испортились дети, и уж в его-то время ничего подобного не было.
Меджай тихо рассмеялся, и снова в его взгляде отразилось тепло, которое Шепсет уже боялась не увидеть после их не самых удачных разговоров.
– Ого, посмотри, – он кивнул на берег. – Паломничество у вас тут, почти как в Абджу. Смотри, сколько суден причалило.
Жрица удивлённо посмотрела на пристань. Ладьи покачивались у берега, и было их куда больше, чем она помнила. Но в Хэр-Ди редко бывало много людей, кроме как в дни особых празднеств, посвящённых Божествам. Это ведь и в самом деле был не Абджу, любимое место паломничества всех рэмеч.
– Что-то не так, – пробормотала она чуть слышно.
Нахт нахмурился, кивая.
– Там и боевые ладьи. Ваш остров усилил стражу.
К ним подошёл кормчий и чуть поклонился.
– Сколько времени тебе нужно здесь, госпожа?
Жрица замешкалась. Она так хотела повидаться со всеми – не просто предупредить, а побыть хоть немного в целительных тенях родных стен.
– Мы готовы отплывать хоть сегодня же, – добавил кормчий.
– Нет, мне нужно задержаться, – возразила Шепсет. – У меня есть в Хэр-Ди кое-какие дела, ваш господин знает.
– Наш господин поставил крайний срок – не больше двух дней. Этот приказ я не могу нарушить.
– Тогда встретимся на пристани через два дня, – жрица решительно кивнула.
– Если пожелаешь отбыть раньше – мы будем готовы, госпожа.
Нахт закрепил на спине новый щит – подарок Таа – и подхватил копьё. В другой руке он нёс их вещи. На пару дней этого хватит, основное пусть остаётся на борту ладьи. Шепсет оставалось взять только свою сумку со снадобьями и ритуальными принадлежностями.
Хека уже стояла рядом с ней, навострив уши, принюхиваясь. Девушка с интересом посмотрела на их неизменную спутницу. Собака никогда не бывала на острове… а с другой стороны, она ведь была посланницей Богини и не могла не знать Её храм.
Сейчас собака выглядела настороженной. Шепсет и сама насторожилась: в самом деле, в Хэр-Ди многое изменилось с её последнего приезда. Обычно здесь не было людно, но сейчас она увидела солдат, оцепивших пристань. Стражники разгоняли толпу, призывая людей возвращаться в город. Командир одного из отрядов терпеливо выслушивал крикливого купца, которому не давали то ли попасть на ладью, то ли выгрузить товар – Шепсет не расслышала.
Что ж, времена ведь были неспокойные, и старшие жрецы вынуждены были принять меры – особенно если ожидали нападения. Скорее всего, управитель сепата[61] Инпут прислал помощь. Наверное, и на узких улочках городка теперь будут патрули.
– Мне это не нравится, – тихо проговорил Нахт, оценив обстановку.
– Нам всё равно нужно попасть в храм. Пойдём.
Вместе они спустились, смешиваясь с людьми на пристани. Им уступали дорогу – Хека внушала если не страх, то опасения. Девушка чувствовала общую обстановку какой-то тревожности, да и странно было видеть вокруг столько народу на уединённом острове-храме.
По крайней мере, они успели вовремя. Шепсет предупредит Нетакерти, и всё ещё можно будет остановить, исправить! Проклятое видение никогда не сбудется.
Перед внутренним взором вспыхнуло другое кошмарное видение, уже сбывшееся, и Шепсет поспешила отогнать его.
– У нас здесь тоже есть рыночная площадь, знаешь? Только маленькая, – сказала она Нахту.
Меджай кивнул, пропуская девушку вперёд, ненавязчиво заслоняя от толпы.
В тот момент чья-то рука легла ей на плечо, и знакомый голос тихо проговорил скороговоркой:
– Зря ты приехала. Нужно уходить!
Шепсет резко обернулась, посмотрела на тех, кто оказался рядом. Скучающий стражник, полноватый ремесленник, писец, зачитывающий свиток с пошлинами, матрос, спустившийся поразмять ноги. Нет, не похоже, чтобы говорил кто-то из них.
Но голос точно принадлежал живому, а не мёртвому. И она точно его уже где-то слышала, узнавала этот лёгкий акцент, только не могла вспомнить откуда…
Меджай и жрица так и не успели дойти до рыночной площади, лежавшей ближе к самому храму, и даже до центра прихрамового городка не добрались. Путь им преградил небольшой патруль. И опознавательные знаки на щитах этих солдат не были символами сепата Инпут.
Венец с Двойными Перьями. Знак Амона.
Старший из воинов обратился к меджаю:
– Вы на подступах к храму. Дальше дороги нет. Жрецы ценят своё уединение. Кто вы такие и с чем прибыли в Хэр-Ди?
Шепсет нахмурилась, шагнула вперёд.
– Вы не можете не пропустить меня. Я… – она не договорила, что тоже была одной из местного жречества: Нахт легко, но ощутимо наступил спутнице на ногу. Пришлось быстро исправиться: – Я вернулась с поручением для одной из старших жриц.
Воин оценивающе посмотрел на неё и на Хека, потом на Нахта.
– Оружие нам придётся изъять. Сами понимаете, времена неспокойные.
Меджай внешне держался невозмутимо и расслаблено, но девушка чувствовала, что он готов к любому повороту событий. Конечно же, Нахт не собирался расставаться ни с копьём, ни с хопешем.
– Оставь их, Тэни. Это моя ученица и её телохранитель, – раздался за спиной другой голос – тот, который Шепсет никак не ожидала здесь услышать. – Ну наконец-то вы вернулись!
Шепсет едва сумела скрыть изумление. Глаза Нахта распахнулись, когда он обернулся.
Госпожа Мутнофрет, Певица Амона, была, как всегда, прекрасная и утончённая. Одетая в драпированную тунику, даже без своих драгоценных ритуальных украшений, она держалась так, словно властвовала здесь.
А рядом с ней стояла высокая статная женщина – Нетакерти, которую сопровождал огромный чёрный пёс. Верной Дымки, провожавшей в Хэр-Ди маленькую Шепсет, уже давно не стало. На свою ученицу жрица сейчас не смотрела, словно не узнала, – поддержала игру Мутнофрет.
– Не нужно их задерживать. И оружие им оставь, это мои люди. – Уже обращаясь к Шепсет, Певица Амона изогнула бровь, изобразив нетерпение. – Долго же вас не было. Надеюсь, ты не с дурными вестями? Идёмте.
Выговаривая что-то Шепсет – ни дать ни взять недовольная наставница, журящая нерадивую ученицу, – Мутнофрет аккуратно вывела их с Нахтом из толпы, минуя патруль. Нетакерти шла следом, по-прежнему делая вид, что они не знакомы.
Слава Богам, и у Нахта хватило ума не расспрашивать мать прямо сейчас. Что бы здесь ни происходило, это не могло быть хорошо.
У храма на страже стояла горстка воинов сепата Инпут и превосходящий их числом отряд солдат из владений Амона. К счастью, никто ни на кого не нападал, но в воздухе зависло напряжение. Слишком уж свободно чувствовали себя воины одного культа на землях другого.
Мутнофрет провела их во внутреннюю галерею, показав солдатам свою печать. Нетакерти шла замыкающей, так что Шепсет и Нахт оказались между ними. Их никто не задерживал и не задавал вопросов. Но одно то, что первой шла именно Певица Амона, а не жрица Инпут, тоже говорило о многом.
Молельный двор также патрулировали две пары солдат. Нетакерти быстро провела гостей в колонный зал и через один из боковых проходов.
В тёмных, испещрённых рельефами священных текстов галереях было тихо и пустынно. Шепсет очень хотела спросить, где же все, но не решалась. И лишь когда Нетакерти провела их в жилые помещения жрецов и заперла двери трапезной, общее напряжение хоть немного отпустило.
Она обернулась к гостям. Лицо Нетакерти было безмятежным и безучастным, как у всех жрецов Инпут. Но Шепсет знала, как загораются порой глаза наставницы и в них пляшут искорки веселья, пусть даже улыбалась старшая жрица нечасто. С их последней встречи на красивом немолодом уже лице наставницы стало больше морщинок, а волосы, свободно ниспадающие на плечи, почти совсем поседели.
Тёмные глаза пристально смотрели на Шепсет, потом на собаку, и Шепсет знала: от взора наставницы ничто не укроется. Показалось или в её взгляде промелькнула тень… страха? Но Нетакерти не боялась ни мертвецов, ни Странников. Как и сама Шепсет, она слышала Тех, видела больше, чем другие. Конечно же, она не могла не разглядеть, что её ученица… изменилась. Думать о себе как о мёртвой девушка по-прежнему не могла.
В следующий миг на узких, резко очерченных губах Нетакерти заиграла одна из её редких улыбок, и жрица Инпут обняла ученицу. Девушка крепко обняла наставницу в ответ.
– Мне ведь уже донесли о твоей смерти, Шепсет. Поистине, неисповедимы пути Богини.
– Что… что здесь происходит? – тихо спросила жрица. – Я всё же опоздала? Я должна была успеть предупредить вас… В своих видениях я видела падение культа Инпут.