Улыбка Нетакерти стала печальной.
– Оно уже началось, моя дорогая… Уже началось.
– Так вот почему ты здесь, – проговорил Нахт, обращаясь к матери. – Стоило бы догадаться.
Мутнофрет прищурилась.
– Я тоже тебе рада. Веришь или нет, но мы – на одной стороне.
И прежде, чем меджай успел возразить, Нетакерти подтвердила:
– Это правда.
Распорядившись, чтобы подали поесть, Нетакерти расположилась за невысоким столиком трапезной, поглаживая своего пса. Мутнофрет грациозно опустилась рядом с ней, напротив Нахта. Шепсет же заняла место напротив наставницы.
Разговор не обещал быть простым. Шепсет чувствовала себя неловко, рассказывая свою историю с самого момента, как очнулась на столе бальзамировщиков, и Нахт спас её. Спас уже несколько раз. Девушка терпеливо отвечала на вопросы наставницы, но гораздо больше сама хотела узнать, что же произошло здесь.
Нетакерти всегда прекрасно умела слушать, хотя от её тяжёлого взгляда иногда становилось не по себе.
– Наш впавший в немилость чати, Таа, взял их обоих под своё покровительство, – добавила Мутнофрет. – Не стану спрашивать, какую он возложил на вас задачу, но могу предположить.
– Помощь в раскрытии заговора, – сухо ответил Нахт.
– Без помощи чати я бы даже не сумела покинуть Уасет, – признала девушка. – Он сразу обещал мне, что поможет добраться до Хэр-Ди, и исполнил своё обещание. Но получается… я опоздала? И ты уже обо всём знаешь?
– Со дня на день в Уасет воцарится новый Верховный Жрец, и его приказы, разосланные в разные уголки Обеих Земель, будут приведены в исполнение, – сказала Нетакерти. – Ты сама видела, его стражи уже хозяйничают в городе. Вчера Джедефхора взяли под стражу… упрямый старикан, – с нежностью добавила жрица, качая головой. – Он выдворил из храма этих «воинов света», заявив, что им не место среди псов и теней некрополя. Слишком уж они близко подобрались к нашим святилищам, куда нет хода непосвящённым. Разумеется, правила учтивости были соблюдены, и Джедефхора заперли не в темнице, а в его покоях, но граница была проведена. Мы более не единовластные хозяева Хэр-Ди.
– Но… как же так…
– Культ Амона давно ведёт скрытую войну, убирая неугодных. Небольшие культы не могут бросить им вызов и просто медленно… исчезают, – тихо добавила Мутнофрет.
Нетакерти посмотрела на неё без осуждения, скорее с чем-то вроде благодарности.
– Певица Амона прибыла раньше и предупредила нас, – объяснила она. – Она держит солдат Уасет в узде, и ей они готовы подчиняться. Поддерживает подобие мира здесь. К тому же именно Мутнофрет устроила всё так, чтобы, когда всё только началось, хоть кто-то из молодых жрецов успел покинуть город. Под прикрытием важных поручений. Она переправила часть наших свитков в тайники. Конечно, ещё многое предстоит сделать, но по крайней мере, мы не остались одни… Ты же помнишь, наш культ всегда был небольшим. Инпу останется – его власть в Обеих Землях велика, даже после древнего возвышения Усира. Культ Усира и нас бы взял под крыло – Уасет не пойдёт против Абджу. Но есть одно обстоятельство… Нас всегда боялись, Шепсет. А теперь этот страх прикрыт обвинением, выдвинутым против одной из нас. – Нетакерти подалась вперёд, и её взгляд, обращённый к ученице, стал тяжёлым, пристальным:
– Тебя обвинили в покушении на Владыку Обеих Земель, а вместе с тобой – и всех нас.
– Эти обвинения – ложные! – резко вмешался Нахт. Мутнофрет поджала губы, но не стала осекать сына.
Нетакерти подалась вперёд, крепко сжала руку Шепсет прежде, чем девушка успела отшатнуться.
– Никто из нас не винит тебя. Джедефхор, едва узнав об этом, разразился такими проклятиями! Всё твердил, что бедный Бакенхонсу не обретёт покой в Дуате, видя, на что решился его преемник.
На глаза навернулись слёзы. Нахт был на стороне Шепсет, а братья и сёстры по культу верили ей – верили даже теперь, когда, прикрываясь её именем, культ Амона собирался вершить ложное правосудие.
– Беда лишь в том, что мы не в силах бросить обвинение в ответ, – Нетакерти вздохнула. – Наш голос просто не будет услышан: их влияние слишком велико. Мы вынуждены молчать, словно нас всё это не касается. И молча ждать своей участи, которая уже определена новым Верховным Жрецом.
– Он ведь сам замешан в покушении, – тихо проговорила Шепсет, переглянувшись с Мутнофрет. – Ослабление магических защит храма вершилось по его воле.
И к её удивлению, Певица Амона кивнула, добавила без каких-либо загадок и иносказаний:
– Да, это так. В Уасет воцарился опасный человек, и он уберёт неугодных. Жрецы, владеющие тайными знаниями, которыми он не сможет управлять, – да, они будут объявлены опасными. Кому-то предложат сделку, предложат даже вступить под сень храмов Амона. Но много ли среди вас тех, кто согласится, при этом предав остальных?
Нетакерти покачала головой, и Шепсет была с ней согласна.
– К удаче для вас, не все из нас одобряют его пути, – усмехнулась Мутнофрет. – Но мы не желаем усугублять междоусобицу. Действовать надлежит осторожно. Исфет и без того пускает корни в Обеих Землях, и нет ни единого уголка, которого она бы не коснулась. Беспорядки на улицах, голод и грабежи, ненависть к иноземным соседям и друг к другу. Не хватает ещё, чтобы главный культ Та-Кемет начал пожирать сам себя. Только этого и ждут наши враги, уже внешние. В этом мире у нас уже почти не осталось союзников. Все, кто был, пали под колесницей новой приходящей эпохи.
Об этом говорил и Таа.
«Станем ли мы последним осколком старого мира или последним оплотом цивилизации, какой мы её знаем… о том лишь одним Богам известно…»
– Но почему ради умиротворения в Обеих Землях мы должны приносить в жертву себя? – возмутилась Шепсет. – Почему культ нашей Богини должен кануть в забвение?!
– Уйти в тень, – мягко возразила Мутнофрет. – Я и мои сторонники здесь именно затем, чтобы не допустить уничтожения.
– Наша эпоха, возможно, и уходит, но что-то всё же удастся сохранить, – Нетакерти чуть улыбнулась, глядя на Певицу Амона. – Поистине, помощь пришла откуда не ждали.
Нахт, похоже, не верил и по-прежнему ждал подвоха. Шепсет не могла винить его, хотя очень хотела верить, что им в самом деле помогут.
Мутнофрет поняла красноречивый взгляд сына и усмехнулась:
– Можешь считать, что мне это вмешательство… выгодно.
Нетакерти лишь вздохнула, глядя на их тихое противостояние, и снова обратилась к своей ученице:
– Мы опасны для них: мы, те, кто слышит мёртвых. Нежеланные свидетели в делах, где всё, казалось бы, надёжно похоронено… И всех опаснее – ты, потому что можешь узнать и донести волю Усермаатра-Мериамона, да живёт он вечно. Ты служила ему, была подле него.
– И в итоге… меня использовали против него же…
– Шепсет, – Нетакерти не позволила ей погрузиться в эту мысль. – Он не просто так выбрал тебя.
– Ты полагаешь, он в самом деле знал, что ему угрожает?
– Конечно, знал! – фыркнула Мутнофрет. – Усермаатра никогда не обманывался собственным могуществом. Всегда умел видеть и преимущества свои, и слабости. И это не раз помогало ему в войне – как на границах, так и в собственном доме.
– Если знал, то почему же он ничего не предпринял? – удивился Нахт.
– Скорее всего, пытался, но, как и все мудрые лидеры, просчитывал разные пути. В том числе и тот, где проиграет бой. Он лишь постарался – прямо как мы сейчас! – сделать так, чтобы потеряно было не всё… а те, кто должен, всё-таки понесли заслуженное наказание. В этом твоя задача, бедная моя девочка. Ты должна помочь ему, – печально закончила Нетакерти. – Ты ведь уже и сама давно поняла, что должна стать голосом Владыки.
Шепсет показалось, что в трапезной стало светлее – словно в запертые окна пробивались скудные солнечные лучи, хотя давно уже наступил вечер. Так свет сиял ярче в его присутствии, когда он был ещё жив. Сердце забилось сильнее, окрылённое его верой в неё.
Мутнофрет обвела всех задумчивым взглядом, постукивая пальцами по столику. К еде никто так и не притронулся, даже Нахт.
– Что ж, теперь нужно придумать, как вывести вас обоих из города. Если мы, конечно, не хотим, чтобы ваша миссия завершилась на середине.
– Но у нас ведь есть ладья чати, – сказала Шепсет.
– Ни одной ладье сейчас не позволено покидать берега Хэр-Ди. Все, кто приезжают сюда, остаются. Но я что-нибудь придумаю.
Глава XXIV
1-й год правления Владыки
Рамсеса Хекамаатра-Сетепенамона
Нахт
Недоверие укоренилось в нём так глубоко, так давно, что Нахт просто не мог поверить в добрые намерения Мутнофрет. Он смотрел на женщину, бывшую его матерью по крови, но не по духу, и думал не о том, скольких жрецов она спасла и сколько драгоценных свитков надёжно спрятала. Единственными его мыслями были: «Знает ли она, что всему виной Тия? Поддерживает ли подругу, драгоценный сынок которой теперь воцарился в Обеих Землях?»
И раз уж культ Амона был причастен к свержению Владыки… нет, Нахт отводил Мутнофрет в этом вполне конкретную роль. Скорее уж она была мягкой дланью нового Верховного Жреца – усыпила бдительность служителей Инпут, договорилась с теми, кого возможно было не принуждать. А все те знания, которые помогла сокрыть, будут переданы в Уасет. Может, и сама Нетакерти, наставница Шепсет, понимала это, просто у неё не оставалось выбора, кроме как договориться с врагом – с тем врагом, который хотя бы не сокрушит культ до основания.
Нетакерти мягко призывала гостей всё-таки не пренебрегать трапезой, ведь когда ещё представится следующая возможность сытно поесть. Но кусок в горло не лез не только Нахту, и большинство скромных угощений так и осталось нетронутыми. Мутнофрет то и дело бросала на него взгляды, а потом обратилась к старшей жрице:
– Раз уж мы всё обсудили… мне кажется, пора уже Шепсет познакомиться с моей личной целительницей.
Обе женщины понимающе переглянулись и кивнули.