– Они прислали своего человека.
– Один из живых сыновей Нубта, присланный в час нужды, – вспомнил меджай.
– Да, это он.
Кивнув, Нахт бегом направился к трапезной.
Анат нежно сжала запястье дочери, погладила по браслету с изображением Беса.
– Мы свидимся снова, я это знаю, моя особенная девочка. Но пока… ради всех нас… ради покоя моего сердца… беги.
Шепсет разрывалась – не хотела сбегать, не хотела бросать своих близких. Но они были правы: не в её силах было остановить Верховного Жреца и его солдат. Помочь им всем она могла, только если доберётся до наследника Владыки.
До любого из его наследников.
Нетакерти вывела их тайными переходами в храмовую рощу. Прощание получилось поспешным, скомканным.
– Только прошу, передай всем, что я не бросила их, – шёпотом попросила девушка, в последний раз сжав руки наставницы в своих.
– Я передам, что ты отправилась спасать нас. Что ради этого преодолела даже порог смерти, – тихо заверила её Нетакерти. – А теперь иди, и да хранит вас Богиня.
Хека ткнулась носом в руку старшей жрицы, словно благословляя в ответ, и потрусила вперёд. Шепсет поспешила за собакой, ещё некоторое время чувствуя за спиной взгляд наставницы, прежде чем та вернулась под защиту стен.
В роще было темно и безмятежно, но и сюда доносились голоса незваных гостей. Девушка положилась на Хека, позволяя собаке вывести их незамеченными. Пару раз они слышали, как перекрикивалась между собой стража, но не наткнулись на патруль. Рощу удалось миновать без приключений.
Впереди показались знакомые переулки, стены ближайших домов. Город был озарён светом десятков факелов. Тени испуганно брызгали в стороны, и негде было укрыться.
Рыжеволосый ловко взобрался на крышу, подав знак меджаю и жрице ждать его. Напряжённо они прислушивались, затаившись в зарослях. Наконец гость вернулся, жестом поманил их, давая понять, что путь свободен. Петляя по переулкам, Шепсет вывела спутников к некрополю. И каждый раз сердце колотилось где-то в горле, стоило ей заслышать топот или голоса. Кричали и ругались возмущённые люди, звонко лаяли городские псы. В Хэрди в самом деле устраивали зачистки, проверяя зачем-то каждый дом, и на улицах было не протолкнуться.
Верховный Жрец знал, кого искать. И пока сам он с почестями входил в храм, где его встречала Мутнофрет с докладом, его охотничьи псы вышли на след Шепсет. На след той, которая уже знала о его измене Пер-Аа.
В некрополе было тише, темнее, и сюда ещё не добрались солдаты. Вспоминая, сколько раз она выбиралась сюда ещё в детстве, как впервые осмысленно училась говорить с мёртвыми и изучала здесь каждую гробницу, каждую памятную надпись, Шепсет взмолилась Инпут и тем, кто обитал здесь.
«Мы рядом».
«Мы укроем тебя».
«Мы отведём их взоры».
Голоса мёртвых – целых поколений жрецов и жителей Хэр-Ди – омывали её, как ласковые воды. Она была дома, в своей стихии, и хотелось даже сбавить шаг. Шепсет вскользь касалась ладонью знакомых камней мастаб и поминальных стел. Улыбнулась и кивнула Нахту, указывая на ту самую гробницу и сердаб ворчливого писца, где когда-то спряталась от наказания за воровство в чужих садах.
И когда патруль солдат ворвался в некрополь, мягкая тьма окутывала Шепсет и её спутников, скрывая их след. Голоса воинов отдалились. Жрица вела Нахта и рыжеволосого по тонкой кромке между миром живых и мёртвых. Облегчение захлестнуло её. Показалось, что теперь они в безопасности, что вот-вот удастся оторваться.
Но последний участок пути вёл не через некрополь… Шепсет остановилась в тенях последних мастаб, сделав глубокий вдох, словно собиралась нырять к подводным руинам в поисках сокровищ. Нахт переглянулся с рыжеволосым, безмолвно спрашивая: куда дальше? Тот указал куда-то влево, через пару улиц, минуя пристань. Пространство было слишком открытым, но пришлось рискнуть.
Рыжеволосый вскинул руку, подав им знак ждать. Он двигался быстро и ловко, как охотничий пёс. Или как один из павианов, спутников городских стражников, о которых недавно вспоминала Шепсет. Перемахнул через ограду из сырцового кирпича, метнулся через улицу, незамеченный, за пару мгновений до того, как сюда свернул отряд, и прыгнул на крышу, затаившись там.
Нахт успел утянуть Шепсет за стену ближайшей мастабы. Хека – та вовсе растворилась в тенях, даже сама жрица не видела её.
Прижавшись спиной к каменной кладке, девушка напряжённо вслушивалась. Стук крови в висках и дыхание меджая рядом казались оглушительными, словно могли выдать их. Нахт заслонял жрицу собой, стиснув копьё, держа вторую ладонь на рукояти хопеша. Щит со спины он не снял, чтобы не шуметь.
И девушка понимала: если их обнаружат, меджай не пожалеет себя, примет бой один, только чтобы дать ей уйти.
– Да нет тут никого, показалось! – заявил один из воинов.
– Или же мёртвые недовольны вторжением, – мрачно ответил второй. – Не по себе мне тут. Как будто они оттуда смотрят… и осуждают.
– Ну, тогда порадуйся, что в некрополь послали не нас, – натянуто рассмеялся третий. – Кого мы хоть ищем-то, чтоб их?
– Девчонку с собакой.
– Да тут кого ни возьми – все с собаками! И сдалась же она нашей мудрейшей заднице…
– Ты потише давай, у него везде уши.
– А правда, зачем ему?
– Говорят, изменница. Да пёс её знает, в общем. Сказано найти – мы вопросов не задаём.
– Псы-то тут, может, и знают, да только не скажут.
Смеясь, солдаты удалялись. Шепсет перевела дух. Нахт чуть сжал её руку.
Через некоторое время снова раздался тихий свист, как в храме. Рыжеволосый почти бесшумно спрыгнул с крыши, быстро пересёк улицу и присоединился к ним.
– Плохо дело, нашли мою лодку.
– Может, всё же попытаем счастья на ладье чати? – предложил Нахт.
– Ну, нет. Лучше уж возьмём одну из местных.
– Ты что, собрался красть? – тихо возмутился меджай.
– А ты предлагаешь пересекать Итеру вплавь? – невинно спросил рыжеволосый. – Боги любят щедрых людей.
– Мы вернём обязательно, – успокоила Шепсет Нахта, а заодно и себя саму. – Просто позже.
Уже вместе они перебрались через ограду. Хека каким-то образом уже оказалась на той стороне и ждала в тени дома, на крышу которого только что взбирался рыжеволосый.
Теперь уже у них не было выхода, кроме как направиться ближе к пристани, где можно было позаимствовать одну из рыбацких лодочек. Шепсет вела их к самому дальнему краю причала, где можно было хотя бы надеяться затеряться среди больших ладей.
У берега собралась большая толпа – воины, невольные гости города, недовольные торговцы, местные, пришедшие поглазеть, раз уж кругом царила суматоха. Повсюду горели факелы, и даже на борту некоторых ладей покачивались масляные светильники. Взгляд Шепсет заметался – она больше не знала, куда идти. Рыжеволосый вскинул руку, показал на пару тростниковых лодочек, жавшихся к борту ближайшего воинского судна. Одного из тех, кто перекрывал причал.
– Там проскочим, – шепнул он и проскользнул вперёд.
Но когда Шепсет и Нахт поспешили следом, удача изменила им.
– Стойте! – окликнули сзади. – Покидать город запрещено!
– Немедленно возвращайтесь на пристань!
Нахт замедлил шаг, развернулся, сбрасывая щит со спины.
– Беги, – бросил он, разворачиваясь навстречу спешившему к ним отряду.
С ужасом жрица поняла, что он действительно собирается остаться.
– Нахт, нет!
Цепкая рука схватила её за запястье.
– Быстро к лодке, – приказал рыжеволосый, утаскивая жрицу за собой.
– Я не могу оставить его!
– Хочешь, чтобы всё было зря? – прошипел он. – В лодку!
Хека замешкалась, не поспешила за своей подопечной.
– Бросай оружие! – раздалось за спиной. – Мы не хотим проливать кровь попусту.
Нахт молчал. Жрица знала, какое у него в этот момент выражение лица и как упрямо горят глаза. Знала, что он будет стоять до конца.
Рыжеволосый буквально втащил Шепсет в лодку, толкнул на дно, набрасывая сверху каких-то тряпок.
– Моя собака, – выдохнула она.
– Твоя не-собака позаботится и о себе, и о меджае.
Оттолкнув лодку от берега, он направил её к середине реки, и та тихо заскользила между высокими бортами суден. Когда их заметили с ладей – беглецы уже успели отплыть довольно далеко.
– Пригнись, – приказал рыжеволосый, упал на дно лодки рядом, прикрывая девушку собой. – Не высовывайся.
Шепсет зажмурилась. Слышала, как засвистели стрелы – подожжённые стрелы, судя по шипению, с которым некоторые из них падали в воду. Её спутник обрывисто шептал не то молитву, не то заклинание, перебирая мешочки на поясе.
Когда несколько стрел всё же воткнулось в их тростниковую лодку, пламя занялось почти мгновенно. Рыжеволосый вскинул руку, выбросив вперёд горсть… песка?
– Плоть от плоти Сета, повелителя пламени, – прошипел он, запечатывая заклинание.
Шепсет распахнула глаза, глядя, как пламя сорвалось с лодки, понеслось над водой причудливой птицей, распахнувшей крылья. Изумление воинов на ладье было, похоже, не меньше – они даже перестали стрелять.
Рыжеволосый, не мешкая, грёб к середине реки, направляя их чуть обгоревшую лодку всё дальше от острова. Огненная птица врезалась в ладью, осыпаясь искрами, охватившими паруса. На борту началась паника – кто-то пытался тушить, кто-то уже прыгал в воду.
Шепсет неотрывно смотрела на Хэр-Ди. В зареве огней город будто бы горел. Отсюда она видела возвышавшиеся над домами стены родного храма. И казалось, она чувствует пронзительный взгляд, устремлённый к ней от врат. Словно расстояние вдруг сократилось, и она увидела Верховного Жреца, стоявшего в конце тропы процессий, между последними статуями шакалов. Он казался безликим, как воины из её снов, но в отличие от них, не был слеп. Видел её сквозь всё, как и она его, и его губы шептали слова проклятия.
Охотник боялся её и потому так стремился уничтожить.