Девушка сцепила пальцы, унимая дрожь в руках. Она надеялась на другой ответ, но большего молодой правитель, видимо, не мог ей обещать. Обсуждать с ним мать Нахта жрица почему-то не хотела, словно это сорвёт покров теней, защищавший Мутнофрет в её тайных делах.
Шепсет колебалась, но потом всё же решилась. В эти мгновения голоса мёртвых на границах её восприятия зазвучали ярче, а присутствие Руджека она ощущала так близко, словно главный телохранитель Владыки встал у неё за спиной.
И воин был разгневан настолько, что жар его гнева опалял её кожу.
– Когда-то я предупреждала тебя, просила приглядеться к командиру стражи малого дворца. Но есть ещё один человек, Рамсес. Ты должен покарать его, ибо он совершил великое преступление перед Богами.
Теперь за спиной она чувствовала присутствие их всех: Усерхата, Садех, Имхотепа – всех тех людей, кто укрыл её и помог подняться в её новой жизни.
Шепсет рассказывала сухо, словно это случилось с кем-то другим где-то очень далеко. Словно не сжималось сердце, иссыхая от скорби. Словно не слышала она отчаянные крики людей, успевших стать ей близкими.
Рамсес склонил голову, прикрыл глаза. Каждое слово причиняло боль и ему, и он скорбел вместе с нею. Но когда молодой правитель поднял взгляд – в его потемневших глазах плескалось чувство вины.
– Прости меня, Шепсет. Я… не думал, что всё обстоит так. Пасаи был переведён во дворец Пер-Рамсеса и теперь возглавляет мою стражу. Но с ним я разберусь быстро. Я держу его близко именно затем, чтобы он не натворил ещё больше бед из злобы и ощущения собственной недооценённости. Я собрал доказательства того, как он… якобы спрятал семьи телохранителей от правосудия. Ты была права, этот никчёмный человек солгал даже в этом и надеялся, что я не узнаю.
Гнев Руджека обжигал самую её шею калёным металлом, хотя дыхание мёртвых обычно ощущалось холодным. Шепсет с усилием сглотнула. Сколько же достойных людей погибло в угоду чужого властолюбия…
Рамсес тяжело вздохнул.
– С Хаэмуасетом сложнее. Это очень влиятельный военачальник, и в отличие от многих, он верен мне. Полагаясь на него, я перевёл его и его людей сюда, в Дельту. А его сестру Нубхаис моя мать возвысила, ввела в свой ближайший круг придворных дам.
Теперь Шепсет различала гневный шёпот девушек-музыкантш – словно шипение кобр, запертых в тесном ларце и уже готовых распахнуть крышку. Нубхаис предала и подвела под казнь многих в Ипет-Нэсу. По всей видимости, она была ближайшей соратницей Тии и помогла скрыть страшное преступление, поспособствовав тому, чтобы ненужные свидетели исчезли или понесли наказание, которое на самом деле предназначалось не им.
– Но… но ты ведь не можешь оставить без ответа такое преступление. Усерхат тоже был бы верен тебе, как был верен твоему отцу!
Сказав это, Шепсет сама усомнилась в собственных словах. Усерхат, как она помнила со слов Нахта, симпатизировал старшему царевичу и скорее всего поддержал бы его и изначальный план Таа.
– С местью Хаэмуасету нам придётся повременить, Шепсет, – тихо увещевал её Рамсес. – Мне очень жаль, но сейчас я не смею отрекаться от таких людей. Он нужен мне. В армии Кемет раскол. До меня даже доходили слухи, – он понизил голос, – будто мой старший брат жив. И что он грозится поднять восстание… Боги, только междоусобицы нам не хватает! Мы ведь могли бы договориться и стать союзниками… но слишком многое и многие разделили нас.
В сердце Шепсет затеплилась надежда. А что, если всё правда так? Что, если Боги именно для этого и разделили их с Нахтом пути? Меджай отыщет старшего царевича и всё ему объяснит. А она предупреждает обо всём царевича младшего. Может быть, дело изначально было не в выборе одного только наследника, но в союзе их обоих против заговорщиков, захвативших столько власти в Обеих Землях?
В тот момент жрица решилась.
– Я должна тебе кое-что передать. Кое-что важное.
Рамсес улыбнулся чуть удивлённо, став в этот момент будто ещё более юным.
– Что же?
– Сейчас.
Шепсет поднялась, с теплом посмотрела, как молодой правитель чешет Ветра между ушами. Пёс и правда успел привязаться к нему за это время, пока Рамсес заботился о нём по просьбе хозяйки.
В своей сумке со снадобьями она нашла украденный у Нахта амулет, бережно завёрнутый в тонкую тряпицу. Развернула, посмотрела на тоненький кулон, который в Дуате обрёл форму пылающего хопеша.
«Отдай ему это, когда отыщешь его. Скажи, что его отец будет с ним. Таков дар живых и мёртвых у истоков его рода».
Но почему-то голос подвёл её, и Шепсет смутилась, не сумела произнести нужных слов, когда протянула Рамсесу в ладонях амулет. Голос мёртвого жреца звучал внутри так отчётливо, но собственное горло словно сдавило тисками.
Рамсес протянул руку. Жрица почти уже ожидала, что хопеш обретёт свою истинную форму в его ладони. Но амулет остался просто драгоценной безделушкой.
– Благодарю тебя… что бы это ни было, – проговорил он, пряча амулет за пояс.
– Амулет Сета из одного его древнего храма, – сказала Шепсет, не став рассказывать про Нубт. Как наследник династии он наверняка бывал в городе сам и даже, скорее всего, встречался с тамошними жрецами.
– Я принесу ему благодарственные жертвы, когда вернусь в Пер-Рамсес. Надеюсь, мы вместе принесём, – добавил Рамсес, выделив эти слова, и, подавшись вперёд, чуть коснулся губ Шепсет своими.
Поцелуй обжёг её калёным металлом, почти как ярость мертвеца. Распахнув глаза, она смотрела на Рамсеса, и в груди вопреки всему разливалось тепло, горько-сладкое, терпкое, как запретное храмовое вино с алтаря.
В эти мгновения ей очень хотелось верить, что всё непременно будет хорошо. Что всё удастся так, как задумано, и они смогут справиться с любой угрозой. Ведь теперь она дошла до конца своего пути, была подле наследника, подле молодого Владыки, и готова была служить ему. Взамен же просила совсем немного… справедливый ответ для тех, кто совершил преступления.
Они проговорили долго, и на храм уже опускался вечер. Рамсес не спешил уходить, но спохватился, что час уже поздний.
– Я скоро вернусь. Нам ведь ещё так много нужно обсудить! Ты отдохнёшь, а я как следует поразмыслю над нашим разговором.
Когда он уходил, ей показалось, что-то тихонько звякнуло. Некоторое время жрица смотрела вслед Рамсесу, не в силах поверить, что это не была лишь тень её сновидений и воспоминаний. А потом её взгляд упал на пол.
Амулет, должно быть, выскользнул у него из-за пояса и теперь тускло мерцал, отражая свет огней светильников. Шепсет наклонилась, подняла его. Магические вещи никогда не уходили и не приходили просто так. Возможно, отдавать эту вещь Рамсесу было просто не время.
Дрогнувшей рукой девушка коснулась своих губ, на которых запечатлелся его поцелуй. Браслет на руке стал казаться тяжелее.
Глава XXXIV
1-й год правления Владыки
Рамсеса Хекамаатра-Сетепенамона
Шепсет
После разговора, когда унялась первая радость, внутри осталась странная горечь разочарования. Шепсет так надеялась, что Рамсес сумеет помочь ей прямо сейчас… Вместо этого он по разным причинам откладывал правосудие. Да, Шепсет понимала всё это. Чтобы свергнуть Верховного Жреца самого могучего культа Кемет, да так, чтоб при этом не пострадали Обе Земли, нужна была помощь других – могучего союзника или могучего врага. Для Пасаи Рамсес уже заготовил наказание, но пока выжидал удобного момента, чтобы нанести удар и не вызвать панику при дворе. Ну а Хаэмуасет был нужен ему, поскольку у нового Владыки оказалось мало поддержки в войске. В отличие от своего старшего брата, опального царевича, он не был воином и не ходил со своим отцом в боевые походы. А воины, как Шепсет уже знала по Нахту, уважали над собой только тех, кто сам успел узнать, что такое кровь и смерть.
Умом она понимала всё это, но не сердцем. И потому в их следующую встречу первое, о чём спросила, был Хаэмуасет.
– Рамсес, разве некем тебе заменить его, не на кого больше положиться? – тихо проговорила девушка, касаясь руки молодого Владыки. – Он ведь преступник, себе на уме. Твоя власть не удержит его в узде, и однажды это может обратить против тебя других.
Рамсес помрачнел. Вокруг них всё так же безмятежно щебетали птицы и шелестели плодовые деревья, но смутная тень угрозы стала вдруг особенно ощутима.
– Пойдём в дом, – сказал он наконец. – Я попробую объяснить.
Шепсет почесала Ветра между ушами и отпустила его побегать – он любил гонять птиц в саду, да и дразнить местных кошек тоже. Нос ему уже кто-то успел оцарапать, но пса это не слишком печалило.
Хека так и не показывалась никому на глаза – выходила по ночам тёмной тенью или проводила время с Шепсет, но не встречала гостей.
Когда они пересекли порог, Рамсес привлёк к себе Шепсет, словно черпая в этом прикосновении уверенность. Вдохнул аромат её волос, пропуская сквозь пальцы заплетённые в мелкие косы волосы.
Сердце жрицы забилось сильнее, и хотелось податься ему навстречу, ощутить вкус его губ, забыть о делах и тревогах.
В следующий миг он чуть отстранился, посмотрел в глаза девушки.
– Не знаю, поймёшь ли ты меня. Возможно, даже осудишь. Но я хочу быть честен с тобой до конца.
Шепсет озадаченно кивнула. Тревога, постоянная спутница этих дней, сейчас ещё больше усилилась. И, как всегда, стоило жрице только ослабить узду над эмоциями, голоса Той Стороны вторглись в её восприятие ярче. Пришлось снова взять себя в руки, чтобы хотя бы услышать чётко каждое его слово.
– Мои предки издревле находили способы усилить войско, даже когда у нас не хватало своих людей. Или когда мы не могли подавить восстания своими силами. Тогда мы заключали союзы – с племенами чехену из Западной Пустыни или с некоторыми народами Куша. Да те же меджаи, которые давно уже стали частью народа рэмеч. Да, Пер-Аа привлекал наёмников не один век.
Шепсет напряглась. К чему Рамсес сейчас клонил?