— Да, и Яргохор по-прежнему занят всё тем же. Нифльхель никогда не переполнится.
— Но как же Демогоргон? Великий Орёл довольствуется иным?
— Не в каждом мире есть Царство Мёртвых.
— Вот как? И от чего же это зависит?
Хедин молча развёл руками.
— Мы составляли списки, сопоставляли. Выходило, что эти Царства возникают словно сами по себе, безо всякой связи с самим миром. Мы находили ключевые миры безо всяких признаков посмертных стран и самые обычные мирки с преисподними и прочими чистилищами.
— Постой, а как всё это связано с Дальними и их залогом? Какая Эйвилль была в нём польза? Как он мог её защитить, раз уж его назвали «залогом»? Она-то в него поверила!
— Поверила. Мы с Ракотом потратили немало труда, разворачивая хотя бы самые верхние слои. Оттуда-то и пришло всё это — «залог» с прочим.
— И осознание, что Дальние — куда больше, чем кажется.
— Да. Сперва я считал их «ещё одним Неназываемым», а теперь не знаю, что и думать. Нити Хаоса. Вкрапления Смерти. И присутствие ещё чего-то, неопределённого и неопределимого, что сводит моих… помощников с ума.
Сигрлинн медленно кивала.
— Я бы хотела… взглянуть на него.
— Конечно. Но разве мы не собирались в гости к Мимиру?
— Ах, Хедин. Я так долго просидела за стеной Западной Тьмы в Эвиале, что сейчас хочу всего и сразу. Хочу отправиться к Мимиру и посидеть у Кипящего Котла. Хочу постоять возле нашей опустевшей Школы и у развалин Замка Всех Древних, предаваясь воспоминаниям. Хочу поклониться могиле Мерлина. Хочу взглянуть на Спасителя — ты ведь наверняка следишь за ним? Хочу поплясать на свадьбе у гномов. А ещё хочу отправиться в Хьёрвард, отыскать следы моих Всадниц…
— Помилуй, Сигрлинн, никто из них не мог прожить…
— Да, — с печалью кивнула она. — Они были простыми смертными. Но, как я говорила, быть может, остались следы… память… может, тайный культ… Но ведь тебе тоже нужно всё и сразу, мой дорогой. У тебя война, и притом не одна. Сражаются почти все твои соратники. Ракота я вообще почти не видела с того самого мига, как вошла в твою крепость. Вот разве что сегодня, когда он рубил камни.
— Он, должно быть, стесняется.
— Ракот?!
— Его заботило твоё о нём мнение. И потом, у него же Ученик. Хоть и без Зерна Судьбы.
— Тот самый воин с василиском на доспехах?
Хедин кивнул.
— Он напомнил мне молодого Хагена.
— Не припоминаю, чтобы хоть у кого-то из нашего Поколения в Учениках состояли призраки… — Сигрлинн задумчиво покачала головой. — Храбрость и твёрдость остались, но как он будет без тела?
— Хранитель нового мира. Слившихся Мельина и Эвиала.
— Эвильин? Или Мевиал? — улыбнулась она.
— Думаю, тамошние ещё не разобрались, что к чему. Светопреставление началось было, да кончилось. Потом мореплаватели откроют новые земли, встретят говорящих на иных языках, но далеко не сразу догадаются, что же случилось. Маги, конечно, разберутся, хоть и не вдруг.
— А мы опять скачем с одного на другое… — заметила Сигрлинн. — Начинаем, бросаем, перепрыгиваем на другое, с него на третье. Я… наверное, перед этой гномьей свадьбой я бы и впрямь хотела глянуть на Источник Мимира. Не составил ли бы сильномогучий бог Хедин мне компанию в сём походе?
— Почту за честь, — засмеялся Познавший Тьму. — Конечно, сопровожу. Что же до разговоров… Мы перепрыгиваем, потому что никак не наговоримся. А насчёт Мимира — конечно, сопровожу.
— И тебе не потребуется даже мчаться на очередную войну, «вершину человеческого духа»? — с чуть заметным оттенком ехидства осведомилась она.
— Мои справятся, — с уверенностью отозвался Хедин.
— Ты старательно избегаешь называть их «подмастерьями», — заметила Сигрлинн.
— Они не подмастерья. Они мои дети. Дети, но не Ученики. Учеников, таких как Хаген, у меня больше нет. И уже никогда не будет. Замок Всех Древних в развалинах, как и весь Столп Титанов. Шар Жребия, обращённый в хрустальную пыль…
Её пальцы лишь сжались у него на локте.
Поворот, ещё поворот, клубящиеся облака, подобные лесам, и леса, подобные опустившимся на землю облакам. Здесь уже становилось пустынно, подмастерья Хедина держались ближе к городку; большинство же из них и вовсе сражались сейчас в далёких мирах.
— Я совсем не вижу полей. Откуда еда?
— Гоним караваны через Межреальность. Никто, даже половинчики, не захотел касаться Обетованного плугом.
— Тогда в путь, Познавший Тьму? Если ты, конечно, можешь.
— Могу. — Он заглянул ей в глаза. Бездны времени отступали, казалось, они вновь стоят, взявшись за руки, посреди возведённого вместе Голубого Города, стоят, ожидая первых переселенцев, для которых они творили всю ту красоту — просто так, от чистого сердца. В подарок. — Могу, хотя в Хьёрварде вновь прорвались. Быкоглавцы. На сей раз они привели с собой чародеев. Дело вышло жаркое…
— Нам нужно быть там? — немедленно спросила Сигрлинн.
— Я предпочёл бы не вмешиваться, пока это не станет совершенно необходимо.
— Не хочешь лишний раз упомянуть свою бравую адату? Тебе не требуется всё время защищать её от меня, милый мой Хедин, — Сигрлинн не отводила взгляд. — Я отлично понимаю, в тебя можно влюбиться. Собственно говоря, что я и проделала.
Он улыбнулся. Снова хотелось обнять её, вернувшуюся, восставшую из бездны — или ему до сих пор трудно в это поверить?.. Человеческое, слишком человеческое. Мы взяли от людей многое, почти всё. Почему, отчего, кто скажет?
— Сигрлинн…
— Если ты готов, друг мой, то — в дорогу?
— В дорогу, — кивнул он. — Но сперва…
— Сперва что?
Он вдруг резко повернул назад.
— Сперва покажу тебе кое-что.
Она удивлённо взглянула:
— Это настолько важно?
— Важно, — кивнул Хедин. — Последнее время я старался не уходить отсюда, не…
— Не — что? Ты колеблешься?
Клубящиеся живые заросли вокруг, смешение изумрудного, янтарного и сапфирового. Движение, песнь, танец. Ветви мягко покачивались сами по себе, безо всякого ветра, тянулись к плечам, осторожно касались и, словно робея, поспешно отдёргивались.
— Они… любят тебя, мой Хедин.
Лоб Нового Бога рассекла морщина, слишком для него человеческая.
— Нет, Си. Они любят силу и власть, любую силу и любую власть, что господствует здесь. Они не свободны.
— Ты говоришь так просто потому, что их сотворили Ямерт и его присные? — Она чуть нахмурилась. — Ты бы обрадовался больше отравленным шипам и ловчим петлям? Это была бы «свобода»?
Он покачал головой. Складка меж бровей не разглаживалась.
— Между нами с Ракотом и Молодыми Богами по-прежнему пропасть, Си. Мы не способны ни на что подобное. Понимаешь?
Теперь наморщила лоб уже Сигрлинн.
— Тебя это мучает?
— Несправедливость, Си. И не в том дело, что нам чего-то «не досталось». Ямерт с братьями и сёстрами были очень щедро одарены Творцом. Настолько щедро, что невольно задумываешься — Он ведь явно для чего-то их предназначал, для чего-то поистине великого, быть может — для нас невозможного и неподъёмного. Может, для истинной борьбы с Неназываемым? Может, Он провидел, что в один прекрасный день это чудовище так ли, иначе, но окажется в Упорядоченном?
— Но Ямерт ничего не сделал!.. Они послали астрального вестника, они попытались сбежать!
— До сих пор не могу понять, куда же именно они посылали вестника и куда собирались бежать, — буркнул Хедин, отводя в сторону завесу из усыпанных мелкими белоснежными венчиками лиан.
— Но ведь… они просто ошибались… — Сигрлинн ещё говорила, шагнув следом за Хедином сквозь узкий проём в сплошной стене зарослей, и разом осеклась.
Рёв водопада. Через острый край серой скалы, взметнувшейся словно зуб неведомого чудовища, низвергался блистающий поток, разбиваясь в облаке радужных брызг о дно округлой гранитной чаши. Вокруг небольшого озерка высились сосны, суровый и чистый северный лес, никаких красивостей, лишь красноствольные исполины, тянущиеся к небу, не вечноголубому, как везде в Обетованном, но серому, затянутому тучами.
А среди сосен, разбросанные на первый взгляд безо всякой системы и порядка, стояли статуи. Без постаментов и надписей, да и на статуи они походили лишь своей неподвижностью. Люди, гномы, эльфы, половинники. Мормат с радужным змеем. Одинокая гарпия-адата, скорбно сложившая крылья. Все в доспехах, с оружием в руках, иные — раненые.
Хедин остался стоять возле самого края воды, не отрываясь глядя на пенную ярость водопада. Сигрлинн, осторожно переступая, шла от статуи к статуе, на мгновение замирая перед каждой.
Гном в почерневшей от копоти броне, с вычурной чеканкой на груди, лицо перекошено, зубы оскалены, в левой руке — огнеброс; из правого плеча торчит здоровенный обломок копейного древка, и видно, что по стали расплылось пятно стремительно распространяющейся ржавчины.
Юная на вид девушка из половинчиков, плащ взлетел и замер, порыв ветра запечатлён навек; руки застыли перед грудью в сложном жесте, на кончиках пальцев дрожит россыпь голубоватых огоньков, а на бледном, без кровинки лице — выражение величайшего изумления. Маленькая чародейка уже всё поняла и только не может осознать — как? Почему она умирает?..
— Это… кладбище, Хедин? Я… не знала. Сказал бы хоть… цветов принести, — голос Сигрлинн вдруг сорвался.
— Нет, не кладбище, Си. — Не поворачиваясь, он смотрел на радугу над водопадом. Радугу, блистающую, несмотря на скрытое тучами солнце. — Они называют это «тайным храмом», — в голосе слышалась усмешка, лёгкая и печальная. — Здесь все мои погибшие… — Хедин оборвал себя, махнув рукой. — Тела их погребены соплеменниками. По принятым обычаям. К ним приходят друзья. А здесь… здесь моя память о них. Об их последних мгновениях.
— Они… — откашлялась Сигрлинн. — Кто-нибудь из них бывал здесь?
Хедин покачал головой.
— Они слышали о нём, назовём это так. Но бывать — не бывал никто. Верят, что здесь «плиты с именами всех погибших» или что храм посвящён Орлангуру с Демогоргоном…