Сдавленный визг, прыгнувший бьётся и дёргается, сверкают кинжалы когтей, но заклятие стягивает невидимые путы всё туже и туже.
А за спиной у Клары расправил крылья и выгнул украшенную золотистым гребнем шею тёмно-каштановый дракон. Миг — струя огня воспламенила траву и кусты, вспыхнула сама земля, две тени с воем корчились, пылая, и ещё две опрометью кинулись наутёк.
— Отлично, сын. — Клара утёрла пот.
Да, отлично. Мгновенное преображение, молниеносный удар. Чаргос становится настоящим бойцом, не просто драконом.
— Теперь поглядим, кого нам словить удалось.
Повинуясь жестам чародейки, огонь послушно угасал. На земле возле костра остались три тела — два неподвижных, обращённых драконьим пламенем в подобие чудовищных обугленных коряг, и ещё одно, скрученное магическими путами.
Пленённое существо не билось, оно замерло, словно готовое встретить судьбу.
— Оборотень? — с восхищением прошептал Чаргос, уже успевший вновь принять человеческий облик.
Клара кивнула.
— Оборотень. Мимник. Надо же, а я-то думала, всю погань тут истребила… Н-да. Помнишь, Чар, мы о таких…
— Конечно, мам, — перебил её сын, ему не терпелось. — Мимники, народ оборотней, по преданию — первожители здешних мест. Обликом похожи на половинчиков, но нравом не мирны, людоеды, отвратны, коварны и лживы!
Клара усмехнулась. Описание сделало бы честь какому-нибудь патеру Фруммино, с кафедры возглашающему анафему злокозненным малефикам и творящим зло ведьмам с ведьмаками.
— Мам, а кого они ели, когда здесь в округе людей не было? — вдруг спросил сын. — И если раньше их тут не было, зачем явились?
— Мимники вообще-то хищники, — задумчиво проговорила Клара, глядя на спелёнутого оборотня. — Высшие из хищников. Изначально охотились на зверей, на всех, кто попадался. А потом пришли люди, и мимники решили, что наступил золотой век. Обернувшись, они, как и положено, становятся сильнее десятка воинов. А вот откуда они взялись и как жили все эти годы, я, признаюсь, сама не знаю. Но ничего. Сейчас расспросим. С пристрастием!
— То есть они начали жрать всех кого ни попадя, но тут появились маги? — понимающе кивнул Чаргос.
— Верно. Ещё позже появились маги, и мимников загнали в глухие чащобы. Не знала, что у них гнездо появилось так близко от нас, а то бы куда раньше сама сюда ещё разок сходила.
— Одна?! — всполошился сын.
— Конечно.
— Не, — решительно заявил Чаргос, — без нас тебе никуда нельзя. Ты же мама!
Мама… то-то и оно.
Меж тем очертания мощного поджарого тела, более всего смахивавшего на леопарда или пантеру, только с куда более мощными мышцами и челюстями, стали вдруг таять, там, где только что лежала звериная голова с распахнутой чёрной пастью, появилось неожиданно-румяное, обрамлённое седой всклокоченной бородой лицо старичка ростом Кларе чуть выше пояса.
Чаргос смотрел во все глаза.
Из одежды на старичке была лишь кожаная накидка, подпоясанная кожаной же верёвкой. Оружия мимник при себе не носил.
В воздухе отвратительно воняло палёной шерстью и горелой костью. Драконий огонь — не шутка, даже у столь юного дракона, как Чаргос.
Седые, спутанные и нечистые волосы спускались у мимника до плеч.
— Думаешь, он нам расскажет о…
— Тихо! — оборвала Клара сына.
По-прежнему спутанный мимник повернул голову, уставился выцветшими белёсыми глазами на два обугленных костяка.
— Ы-ы-ы-ы… — затянул он, начиная трястись всем телом.
— Ты ведь их видела раньше, да, мама?
Клара покачала головой.
Мимники понимали человеческую речь, но вот захочет ли этот отвечать добровольно?
— Почему напал на нас? — резко бросила чародейка, наклоняясь и вглядываясь прямо в бледные голубовато-серые глаза.
— Есть… есть хотеть, — просипел старик со странным акцентом.
— Если ответишь правдиво, отпущу на все четыре стороны, — пообещала Клара. — Если нет — сгоришь, как эти двое.
— Баба. Сын. Ты убить их, — старикашка по-прежнему трясся, показывая большой рот, разляпистые губы и отличные, белейшие, совершенно не старческие зубы. Мельком Клара подумала, что с такими челюстями и перекидываться не надо, горло за милую душу всё равно перегрызёт.
— Не люблю, знаешь ли, когда меня с сыном кто-то слопать намеревается. — Клара слегка пихнула мимника носком сапога. — Отвечать будешь? Или предпочтёшь сгореть?
— Дать много мяса, — вдруг жадно сказал оборотень. — Дать много мяса, я говорить. Не давать мяса — я не говорить.
— Торговаться решил? — улыбнулась Клара, жалея про себя, что к зловредной твари нельзя применить кое-что из былого арсенала Гильдии Боевых Магов. — Не получится. Ты не скажешь — кто другой из твоего племени признается. Ну?
Она протянула руку, зловещим жестом сжимая пальцы, словно собираясь сдавить горло незримому пленнику.
Мимник захрипел и задёргался.
Чаргос слегка побледнел.
— Никуда не денется, — полушёпотом бросила Клара. — Такие тварюги очень, очень любят жить.
— Сссспрашивай, — наконец просипел оборотень, и чародейка ослабила хватку.
— Охотящийся в ночи, — без предисловий, резко и в лоб спросила она. — Где он? Найди его след. Когда-то вы им служили. Найди!
Только что затихший мимник задёргался, зашипел и засипел, плюясь в собственную бороду.
— Нет! Охотящийся… нет! Съест! Тебя, его съест, меня… ой-ой-ой! — вдруг сорвался он на самый настоящий плач. Из мутноватых глаз покатились слёзы.
— Поплачь, поплачь, — презрительно сказала Клара. — Скольких детишек ты утащил, а, мерзавец? Небось ведь чуял что-то, в моих краях не шарил. Далеко ходил, даже дальше тракта.
— Ы-ы-ы-ы-и… к тебе не ходить. Бояться. Беда чуять…
— А что ж сейчас-то полез, коль «беду чуял»?!
— Ы-ы-ы. Приказали. Ы-ы. Сказали… Ы.
— Кто?!
— Охотящийся в ночи, — неожиданно чётко и ясно произнёс мимник.
— Он приказал тебе напасть на меня? — Клара сощурилась, Чаргос глухо рыкнул совершенно но-драконьему.
— Ы-ы-ы. Нет. Еда… обещать еду. Мясо. Мы… идти. Ты… убивать.
— Тогда выведи нас на след того, кто велел тебе это, — уже мягче сказала Клара. — Выведи, и я отпущу тебя.
Ага, отпущу. Слово Боевого Мага больше, чем его жизнь, вспомнилось Кларе. Сколько этот оборотень сожрёт детишек, сколько уволочёт девушек, если его и впрямь «отпустить»?
А ведь именно этим они тут и занимались. Прямо у неё под носом. Но оказались хитры, куда хитрее, чем может показаться…
Мимник, похоже, колебался.
Из какого же логова тебя выгнал этот вампир, думала тем временем Клара. Оборотни не появлялись вблизи Поколя, не пропадали ни дети, ни взрослые. Значит, на добычу ходили куда-то ещё. Куда? Скорее всего на дальний юг. Интересно почему? А тут-то, гляди, подобрались совсем близко. Умные? «Не охоться возле логова»?
— Последний раз спрашиваю, — Клара наклонилась ещё ниже к спутанному пленнику, поморщилась — от того исходило зловоние, явственный запах гниющего мяса. — Ответишь? Покажешь?
Мимник медленно кивнул.
— Так-то оно лучше, — надменно кивнула чародейка. — Веди.
Огромный чёрный дракон мерно взмахивал крыльями, далеко внизу расстилался облачный покров. Сюда, в высокие слои аэра, не смогли бы подняться птицы, их сковал бы леденящий холод. Под сверкающей агатовой бронёй горел яростный пламень, огромные глаза походили на мерцающие, озарённые внутренним сверканием фиолетовые аметисты.
Он высоко, его не увидят с земли. Сейчас дракон кружит над глухим и диким лесом, кружит на огромной высоте, с какой только его взор может что-то разглядеть внизу. Он кружит и зовёт.
Да, это не родной Эвиал, здесь нет кристаллов, не дотянуться даже до тех, кого любишь больше жизни…
Звёзды кажутся совсем близкими, холодные огоньки тревожно перемигиваются, небесные духи бегут разъярённого чудовища. Зачем он здесь? Поглотить их, таких нежных, беззащитных, безобидных?
Дракон не обращает на них внимания. Он продолжает кружить и звать.
Старичок-мимник, похоже, отлично видел в темноте. Наступившая ночь ему ничуть не мешала — он лихо перебирал короткими кривыми ножками, катясь колобком перед Кларой и Чаргосом. Неприметная тропка вела их куда-то на юг, то ныряя в сплошь заросший овраг, то огибая сбившиеся вместе, словно последний отряд отступающего войска, исполинские додревние деревья.
Мимник молчал и не оглядывался, но вёл чётко, уверенно, ни разу не остановившись, словно шёл давно знакомой и до мелочей известной дорогой.
Клара изрядно выбилась из сил, шагала, тяжело опершись на руку сына. Вокруг неё расстилался мрачный и дикий лес, лес, последние годы росший на костях бесчисленных жертв, щедро удобривших землю собственными останками. Неужели эти самые мимники ухитрились перебить столько народу? Или их кто-то привёл в эти места? А может, пробудил от долгой спячки? И как, однако, хитро укрыто — Клара прожила столько лет почти рядом с этим жутким кладбищем, ничего не заподозрив!
— Куда он нас ведёт, мама? — Чаргос с подозрением и неприязнью глядел в спину мимнику, едва заметному в слабом звёздном отсвете.
— Он должен чуять отдавшего приказ Охотника, — так же шёпотом отозвалась Клара. — Как пёс чует хозяина и возвращается к нему, зачастую за десяток лиг. Только здесь связь куда сильнее.
— А вампир про неё не знает?
Клара покачала головой.
— Может, да, может, нет. Следа по-прежнему нет, значит, самого упыря здесь не было. Мимников он сам не видел. И они его не видели тоже. Он их позвал, как ты понимаешь.
Мальчик прав, подумала Клара. Если этот вампир и впрямь настолько силён, мог и догадаться, что преследователи встанут на след именно таким образом.
А это, в свою очередь, означает, что они с Чари направляются прямиком в ловушку.
В ловушку, которую она не нашла, когда обшаривала эти края много лет назад.
В которую шагнёт, конечно же, она одна.
Луны над королевством Веллея всходили роскошные, одна за одной, все три, расположившись на небосводе сияющим поясом. Три луны, три сестры, наказанные Древними Богами — теми, что правили всем сущим ещё до прихода тех, что стали зваться Богами Молодыми.