обнадёживающее. Только смерть, разрушение, символы страха и тьмы.
— И кто тут у нас? — невнятно на шончанский манер произнёс чей-то голос. К ней подошла сул’дам без дамани. В одной руке женщина держала ай’дам, похлопывая серебристым ошейником о ладонь другой.
— Новый курьер, — объявил часовой. — Раньше она через врата не проходила.
Мин глубоко вздохнула:
— Меня послал генерал Брин…
— Ему следовало согласовать с нами всех своих посланцев, — ответила сул’дам, темнокожая женщина с кудрявыми волосами до плеч. — Жизнь Императрицы, да живёт она вечно, необходимо охранять. В нашем лагере всё делается в установленном порядке. Каждый порученец должен быть согласован, чтобы не допустить проникновения наёмных убийц.
— Я не наёмный убийца, — спокойно ответила Мин.
— А зачем ножи у тебя в рукавах? — уточнила сул’дам.
Мин вздрогнула.
— Это очевидно, дитя, по тому, как оттопыриваются твои манжеты, — пояснила сул’дам, хотя выглядела не старше самой Мин.
— Женщине глупо расхаживать по полю боя совсем без оружия, — ответила Мин. — Позвольте передать послание одному из ваших генералов. Прежний курьер погиб, когда один из ваших ракенов был подбит и рухнул с неба прямо на наш лагерь.
Cул’дам вскинула бровь:
— Я — Катрона, — произнесла она. — И пока ты в нашем лагере, будешь делать то, что я скажу. — Она повернулась и махнула рукой Мин, чтобы та следовала за ней.
Мин с благодарностью поспешила следом через поле. Лагерь Шончан разительно отличался от лагеря Брина. Сообщения и доклады у них передавали ракены, а ещё им приходилось охранять Императрицу, поэтому они разместили лагерь в стороне от боевых действий. Кроме того, шончанский лагерь выглядел организованнее, поскольку лагерь Брина был почти уничтожен и снова восстановлен, к тому же в нём находились люди разных народностей и с разной степенью военной подготовки. Лагерь же Шончан был однородным, в нём находились только обученные солдаты.
По крайней мере, этим Мин объяснила для себя царивший здесь порядок. Шеренги шончанских войск безмолвно стояли в ожидании приказа вступить в бой. Отдельные части лагеря были размечены столбами с натянутыми верёвками. Всё было хорошо организовано. Никакой суматохи. Люди либо молча шли по делу, либо стояли по стойке вольно. Чего бы плохого ни говорили о Шончан — и Мин могла немало добавить от себя лично — дисциплина у них была на высоте.
Cул’дам отвела Мин в какую-то часть лагеря, где находилось несколько человек, занятых учётными книгами, разложенными на высоких столах. Их одежда и наполовину выбритые головы говорили о том, что это слуги высшего ранга. Они молча делали какие-то записи. Между столами ходили нескромно одетые молодые женщины с лакированными подносами, расставляя на столах белые чашки с чёрной дымящейся жидкостью.
— В последнее время, совсем недавно, мы теряли ракенов? — спросила Катрона у этих людей. — Мог один из них оказаться сбитым в воздухе вражеской марат’дамани и упасть на лагерь генерала Брина?
— Только что поступил доклад о подобном происшествии, — с поклоном ответил слуга. — Я удивлён, что вы уже знаете.
Брови Катроны чуть-чуть приподнялись, когда она воззрилась на Мин.
— Не ожидали услышать правду? — спросила Мин.
— Нет, — ответила сул’дам. Она вернула нож в ножны, висевшие на боку. — Иди за мной.
Мин облегчённо выдохнула. Что ж, прежде ей доводилось справляться с Айил, вряд ли шончан окажутся более вспыльчивыми. Катрона повела её по другой тропинке лагеря, и Мин поняла, что теряет терпение. Сколько времени назад Брин отправил её за подмогой? Может, уже поздно?
Свет, как же Шончан нравилось, чтобы всё охранялось на совесть. На каждом пересечении дорожек дежурила пара солдат в этих жутких шлемах и с поднятыми копьями в руках. Может, вместо этого стоило отправить их сражаться? Наконец Катрона привела её к самому настоящему зданию, которое Шончан построили здесь в чистом поле. Это был не шатёр. Стены здания были задрапированы шёлком, натянутым на деревянные рамы. Внутри был настоящий деревянный пол, а крыша покрыта тонкими планками. Скорее всего, для перевозки его можно было быстро разобрать, но здесь оно выглядело излишеством.
На страже у входа стояли здоровенные парни в чёрно-красных доспехах. Вид у них был свирепый. Они отдали честь прошедшей Катроне. Мин последовала за женщиной, которая, зайдя в здание, поклонилась. Не до земли, так как Императрицы в помещении не было, но всё равно низко, поскольку внутри оказалось много Высокородных. Катрона бросила сердитый взгляд на Мин:
— Кланяйся, идиотка!
— Думаю, я лучше постою, — ответила Мин, сложив руки на груди и оглядывая находившихся внутри военачальников. Фигура стоявшего впереди показалась знакомой. Мэт — Мин слышала, что он находится в этом лагере — был разодет в шончанские шелка, но на голове была знакомая шляпа. Один его глаз закрывала повязка — выходит, её предсказание всё-таки сбылось?
Мэт поднял на неё взгляд и расплылся в улыбке:
— Мин!
— Какая же я идиотка, — сообщила она. — Мне нужно было просто сказать, что мы с тобой знакомы. Тогда меня сразу привели бы сюда, безо всей этой суеты.
— Не уверен, Мин, — ответил Мэт. — Им нравится подобная суета. Не так ли, Галган?
Широкоплечий мужчина с тонким гребнем седых волос на выбритой с обеих сторон голове покосился на Мэта, словно не знал, как его понимать.
— Мэт, — опомнилась Мин. — Генералу Брину нужна кавалерия.
Мэт вздохнул.
— Нисколько не сомневаюсь. Он слишком загонял свои войска, даже Айз Седай. За это ему положена медаль. Ни разу не встречал мужчины, способного хоть на шаг сдвинуть этих женщин с места, даже если их просят зайти в дом из-под проливного дождя. Как думаешь, Галган, Первый Легион?
— Сгодятся, — согласился Галган, — до тех пор пока шаранцы не смогут перейти брод.
— Не перейдут, — ответил Мэт. — Брин занял хорошую оборонительную позицию, с которой сможет задать Тени приличную трёпку при нашей небольшой поддержке. Лаэро лендаэ ан индемела.
— Что это означает? — нахмурившись, переспросил Галган.
Мин тоже ничего не поняла. Что-то о флаге? Последнее время она изучала Древнее Наречие, но Мэт произнёс фразу слишком быстро.
— Гм, что? — спросил Мэт. — Никогда раньше не слышали? Это же поговорка Павшей Армии Кардии.
— Кого? — переспросил удивлённый Галган.
— Неважно, — ответил Мэт. — Тайли, ты не откажешься вывести свой легион на поле боя, если наш добрый генерал позволит?
— Почту за честь, Принц Воронов, — ответила стоявшая неподалёку женщина в нагруднике, подмышкой она держала шлем с плюмажем из четырёх перьев. — Я бы хотела понаблюдать за действиями этого Гарета Брина поближе.
Мэт посмотрел на Галгана, который, почёсывая подбородок, разглядывал карты.
— Отправляйте ваш легион, Лейтенант-Генерал Кирган, как предложил Принц Воронов.
— И, — добавил Мэт, — нам нужно присмотреть за теми шаранскими лучниками. Они собираются выдвинуться вдоль реки на север, чтобы нанести крепкий удар по правому флангу Брина.
— Почему вы так думаете?
— Это же очевидно, — ответил Мэт, ткнув пальцем в карту. — Но если хотите, отправьте ракена проверить.
Галган секунду колебался, потом отдал приказ. Мин не была уверена, что её присутствие здесь ещё необходимо, поэтому она развернулась, чтобы уйти, но Мэт поймал её за руку.
— Эй, Мин, могу я… хм… использовать тебя?
— Использовать? — ровным тоном переспросила она.
— Воспользоваться твоими способностями, — поправился Мэт. — В последнее время у меня что-то неладно с формулировками. Едва раскрою рот, лезет полная чушь. Тем не менее, не могла бы ты… ох… ну ты понимаешь…
— Не вижу вокруг тебя ничего нового, — ответила она, — хотя, похоже, ты наконец-то понял, что означал глаз на чаше весов.
— Да, — поморщившись, согласился Мэт. — Это треклятски очевидно. Что насчёт Галгана?
— Кинжал, вонзённый в сердце ворона.
— Проклятый пепел…
— Не думаю, что речь о тебе, — добавила она. — Но не могу сказать почему.
Галган в это время беседовал с кем-то из низшей знати. По крайней мере, на их головах было больше волос, чем на голове генерала, что по шончанским меркам отмечало более низкий в иерархии класс. Они говорили приглушёнными голосами, и Галган то и дело поглядывал на Мэта.
— Он не знает, что со мной делать, — тихо произнёс Мэт.
— Как странно, Мэт. Не могу припомнить никого, кто бы так на тебя реагировал.
— Ха-ха. Значит, ты уверена, что треклятый кинжал не предназначен мне? Вороны… ну, вороны же означают меня, верно? Иногда. Я ведь теперь проклятый Принц растреклятых Воронов.
— Это не ты.
— Он решает, когда удобнее организовать моё убийство, — тихо сказал Мэт, прищурившись в сторону Галгана. — Меня назначили его первым заместителем в командовании армией, и он беспокоится, что я его подсижу. Туон говорит, он преданный своему делу солдат, так что дождётся, пока не закончится Последняя Битва, и только тогда нанесёт удар.
— Но это же ужасно!
— Знаю, — ответил Мэт. — Главное, что он не сядет играть со мной в карты. Я надеялся расположить его к себе, преднамеренно сдав несколько партий.
— Не думаю, что у тебя бы получилось.
— Вообще-то, я научился проигрывать ещё сто треклятых лет тому назад, — похоже, он говорил совершенно серьёзно. — Туон утверждает, что если он не попытается меня убить, то проявит неуважение. Мин, они — сумасшедшие. Все до единого — растреклятые сумасшедшие.
— Я уверена, Мэт, если ты попросишь, Эгвейн найдёт способ тебя вытащить.
— Эй, я не говорил, что с ними скучно. Они просто свихнулись, — он поправил шляпу. — Но если кто-то из них ещё раз растреклято попытается…
Он умолк на полуслове, едва стоявшие за дверью стражники хлопнулись на колени и распластались ниц. Мэт вздохнул.