Перрин приземлился рядом с Губителем. На этот раз никто из них не стал переноситься. Оба противника были полны решимости сразиться, взмах молота встретил меч, и металл зазвенел о металл.
Перрину почти удалось задеть Губителя — молот скользнул по одежде соперника. Он услышал проклятие, но в следующий момент уклонившийся от его удара Губитель развернулся уже с большим топором в руке. Перрин напрягся, приготовившись, и принял удар топора на свой бок, укрепив кожу.
Крови не было, поскольку задумка Перрина удалась, но от сокрушительной силы удара его отбросило, и он взлетел над поверхностью моря.
Секунду спустя над ним возник Губитель и ринулся вниз, занося топор. Перрин в падении перехватил его молотом, но сила удара швырнула его вниз, в морскую пучину.
Он велел воде разойтись. Бурлящая и клокочущая вода хлынула в стороны, будто гонимая ураганным ветром. В падении Перрин перевернулся и приземлился на ноги, расколов всё ещё мокрое скалистое дно бухты. По сторонам от него, смыкаясь в круг, вздымались стены воды футов в тридцать высотой.
Неподалёку врезался в землю Губитель. Он тяжело дышал — слишком велико было напряжение схватки. Хорошо. У самого Перрина от усталости горели мышцы.
— Я рад, что ты оказался там, — сказал Губитель, поднимая меч к плечу; его щит исчез. — Я так надеялся, что ты вмешаешься, когда я явлюсь убить Дракона.
— Что ты такое, Люк? — настороженно спросил Перрин, переносясь в сторону и держась напротив Губителя в каменном круге со стенами из морской воды. — Что ты такое на самом деле?
Губитель скользя шагнул в сторону, продолжая говорить. Перрин знал, что он пытается усыпить бдительность жертвы.
— Знаешь, я видел его, — негромко сказал Губитель. — Тёмного, или Великого Повелителя, как некоторые его называют. И то, и другое — грубые, почти оскорбительные преуменьшения.
— Ты действительно веришь, что он вознаградит тебя? — выкрикнул Перрин. — Как ты не понимаешь, что, стоит тебе исполнить его желания, и он попросту избавится от тебя, как и от многих до этого?
Губитель засмеялся.
— Разве он избавился от Отрёкшихся, когда они подвели его и были заключены вместе с ним внутри Скважины? Он мог перебить их всех и обречь их души на вечные муки. Разве он это сделал?
Перрин ничего не ответил.
— Полезные инструменты Тёмный не выбрасывает, — сказал Губитель. — Подведи его — и он может жестоко покарать, но никогда не избавится от тебя. Он как хорошая хозяйка, у которой на самом дне сундука припрятаны клубки спутанной шерсти и треснувшие чайники, которые ждут своего часа. Именно тут ты и ошибаешься, Айбара. Это простой человек может уничтожить орудие, добившееся успеха, — из боязни, что это орудие будет угрожать и ему самому. Тёмный так не поступает. Он действительно вознаградит меня.
Перрин открыл было рот, чтобы ответить, но Губитель перенёсся и возник прямо перед ним, готовый атаковать в надежде, что Перрина удалось отвлечь. Но тот исчез, и меч Губителя пронзил пустоту. Он крутанулся, рассекая мечом воздух, но Перрин, перенесясь, возник с противоположной стороны. Маленькие морские создания с множеством щупалец извивались у его ног, сбитые с толку внезапным исчезновением воды. Что-то большое и тёмное плыло в мутной воде позади Губителя.
— Ты так и не ответил на мой вопрос, — сказал Перрин. — Что ты такое?
— Я дерзок, — ответил Губитель, шагая вперёд. — И я устал бояться. Жизнь такова, что в ней есть хищники и есть жертвы, и часто сами хищники служат пищей кому-нибудь ещё. Единственный способ выжить — двигаться по этой цепочке наверх, стать охотником.
— Поэтому ты убиваешь волков?
Губитель хищно улыбнулся, его лицо пряталось в тенях. Здесь на морском дне из-за грозовых туч наверху и высоких водяных стен царила полутьма. И даже странный свет, повсюду присутствующий в волчьем сне, тут был заметно слабее.
— Волки и люди — лучшие охотники на свете, — негромко сказал Губитель. — Убей их, и ты над ними возвысишься. Не все имели честь расти в уютном доме с тёплым очагом в окружении весёлых братьев и сестёр.
Перрин с Губителем кружили друг напротив друга; тени сливались, вспышки молний над головой мерцали сквозь толщу воды.
— Если бы ты знал, как я жил, — произнёс Губитель, — ты бы взвыл. От той безысходности и мук… Я быстро нашёл свой путь. Свою силу. В этом месте я — король.
Он прыгнул, лишь его размытый силуэт мелькнул в воздухе. Перрин приготовился замахнуться молотом, но Губитель не стал выхватывать меч. Он врезался в Перрина, бросая их обоих на стену воды. Море вокруг забурлило и неистово закипело.
Тьма. Перрин создал свет, каким-то образом заставив камни под ногами светиться. Одной рукой Губитель держал его за плащ, а другой заносил для удара меч в тёмной воде — за мечом оставался след от пузырьков, но он двигался так же быстро, как в воздухе. Перрин закричал, и изо рта у него вырвались пузыри. Он попытался блокировать удар, но руки двигались медленно, как во сне.
В этот застывший момент Перрин попытался представить себе, будто вода ему не мешает, но его разум отторг эту мысль. Это неестественно. Этого не может быть.
В отчаянии, видя перед собой готовый ужалить меч Губителя, Перрин заморозил воду вокруг. Это едва не раздавило его самого, но задержало Губителя на краткий миг, которого Перрину хватило, чтобы сориентироваться. Он заставил свой плащ исчезнуть, чтобы не прихватить Губителя с собой, и перенёсся прочь.
Перрин оказался на скалистом пляже рядом с обрывистыми склонами холмов, наполовину разрушенных морской стихией. Тяжело дыша, он упал на четвереньки. С бороды текла вода. Его разум… будто онемел. Ему с трудом удалось представить себе, что воды на нём больше нет, и он высох.
«Что происходит?» — дрожа всем телом, подумал он. Вокруг бушевала буря, сдирая кору со стволов деревьев — ветки уже все были обломаны и разлетелись по ветру. Он просто… очень устал. Вымотан до предела. Сколько времени прошло с тех пор, как он спал? В реальном мире прошли недели, но здесь не могло пройти столько времени, правда? Не…
Море вскипело, заклокотало. Перрин обернулся. Каким-то образом ему удалось сохранить при себе молот — и он поднял его, готовый встретить Губителя.
Вода продолжала бурлить, но из неё так ничего и не появилось. Вдруг позади него холм раскололся пополам, и что-то тяжёлое словно кулаком ударило Перрина в плечо. Он упал на колени, оборачиваясь, и увидел, что холм разделился надвое, а с другой его стороны стоит Губитель, накладывая следующую стрелу.
В отчаянии Перрин перенёсся, его бок и всё тело пронзила запоздалая боль.
— Я только хочу сказать, что идёт битва, — сказал Мандеввин, — а мы в ней не участвуем.
— Битвы постоянно где-то идут, — ответил Ванин. Он стоял, прислонившись к наружной стене склада в Тар Валоне. Фэйли слушала их краем уха. — Мы их досыта нахлебались. И если ты спросишь меня, то я рад, что держусь в стороне именно от этой.
— Люди умирают, — с неодобрением сказал Мандеввин. — Это не просто битва, Ванин. Это же Тармон Гай’дон!
— А это значит, что никто нам не заплатит, — откликнулся Ванин.
Мандеввин аж поперхнулся.
— Заплатит… за Последнюю Битву! Вот ты пройдоха! Борьба идёт за само существование!
Фэйли улыбнулась, проглядывая учётные книги. Двое Красноруких бездельничали у двери, в то время как слуги с Пламенем Тар Валона на одежде загружали её караван. Позади них над городом вздымалась Белая Башня.
Сначала подтрунивание Ванина её раздражало, но то, как он подначивал собеседника, напомнило ей о Гилбере, одном из квартирмейстеров её отца в Салдэйе.
— Эх, Мандеввин, — сказал Ванин, — ты с такими речами совсем на наёмника не похож. Что, если бы лорд Мэт услышал тебя сейчас?
— Лорд Мэт будет сражаться, — ответил Мандеввин.
— Когда будет нужно, — сказал Ванин. — А нам не нужно. Вот смотри, эти обозы важны, так? И кому-то нужно их охранять, так? Вот мы и охраняем.
— Я просто в толк не могу взять, почему для этой работы нужны именно мы. Мне бы следовало помогать Талманесу командовать Отрядом, а что до вас, парни, то вам следовало бы охранять лорда Мэта…
Фэйли почти услышала повисшее в воздухе недосказанное окончание фразы — то, что было на уме у всех: «Вам бы следовало охранять лорда Мэта от этих Шончан».
Солдаты приняли как должное исчезновение Мэта и его последующее появление вместе с Шончан. По всей видимости, нечто подобное было в духе «лорда» Мэтрима Коутона. В распоряжении Фэйли была группа из пятидесяти лучших солдат Отряда, включая капитана Мандеввина, лейтенанта Сандипа и нескольких Красноруких, прибывших с наилучшими рекомендациями Талманеса. Никто из них не знал, что их истинная задача — охранять Рог Валир.
Будь у неё такая возможность, она бы взяла охрану в десять раз больше, но даже пятьдесят человек могли вызвать подозрение. И эти пять десятков были лучшими бойцами Отряда, некоторых даже отозвали с командных постов. Они должны справиться.
«Мы же не далеко направляемся, — подумала Фэйли, проверяя следующую страницу учётной книги. Надо создать видимость, что она по уши занята грузом. — Почему же я так встревожена?»
Всё, что ей нужно сделать теперь, когда объявился Коутон — это отвезти Рог на поле Меррилора. Она уже провела три каравана из других мест с той же охраной, и её теперешнее задание не вызовет ни малейших подозрений.
Она умышленно выбрала Отряд Красной Руки. В глазах большинства они были обычными наёмниками — то есть наименее важной и практически не заслуживающей доверия частью армии. Но, несмотря на всё её неприятие самого Мэта, — знала она его не слишком хорошо, но ей было достаточно и того, как отзывался о нём Перрин — его люди верили в него безоговорочно. Те, кто следовал за Коутоном, были на редкость на него похожи: пытались увильнуть от обязанностей, предпочитали играть и пьянствовать вместо того, чтобы заниматься чем-нибудь полезным, но в схватке каждый стоил