«Я же не собираюсь всю Последнюю Битву просидеть, вцепившись в камень! — рассуждала она. — По крайней мере, не в один и тот же». Нужно рискнуть и переместиться. Двигаться напрямую, похоже, слишком опасно, а вот если бочком, бочком… ага, вон там, справа, ещё один сталагмит. Она умудрилась разжать хватку и кое-как — где ползком, где бегом — добралась до него. Там, присмотрев следующий, она осторожно отцепилась от этого, и ухватилась за новый.
Дело продвигалось слишком медленно. «Ранд — шерстеголовый ты болван», — размышляла она. Если б он позволил управлять кругом ей или Морейн, они могли бы хоть что-то предпринять, пока он сражается.
Найнив добралась до очередного сталагмита, и замерла, заметив что-то справа от себя, и чуть не вскрикнула. Там, скрытая от ветра камнями, прижавшись к стене, сидела женщина. И, похоже, плакала.
Найнив оглянулась на Ранда, застывшего в схватке с Моридином, и направилась к женщине. Сталагмитов тут было больше, а это означало, что Найнив могла ползти в относительной безопасности под прикрытием камней.
Добравшись до женщины, Найнив увидела, что та прикована к стене цепями.
— Аланна? — перекрикивая гул ветра воскликнула Найнив. — Свет, что ты тут делаешь?
Айз Седай заморгала покрасневшими глазами. И уставилась на неё тупым, бессмысленным взглядом. Осмотрев женщину, Найнив обнаружила, что весь левый бок Аланны залит кровью, бегущей из резаной раны в животе. Свет! Ей следовало сразу об этом догадаться, лишь увидев бледное лицо Аланны!
Зачем вообще её ранили и оставили здесь? «Она же связала Ранда узами, — осенило Найнив. — О, Свет». Это ловушка. Моридин бросил Аланну истекать кровью, затем схватился с Рандом. А когда Аланна умрёт, её Страж — Ранд — обезумеет от ярости и Моридину не составит труда разделаться с ним.
Как же Ранд этого не заметил? Найнив пошарила по карманам, нащупывая сушёные травы, и замерла в растерянности. А помогут ли травы в таком состоянии? Чтобы Исцелить эту рану потребуется Единая Сила. Найнив оторвала от одежды Аланны полосу ткани, перевязала женщину, затем попыталась дотянуться до саидар для Исцеления.
Но Силу удерживал Ранд и отпускать не собирался. Найнив попыталась отбросить его прочь, но Ранд держал крепко. И чем сильнее она боролась, тем крепче становилась его хватка. Казалось, он каким-то образом направляет Силу, но она не видела плетений. Она что-то чувствовала, но из-за рёва ветра и странностей самого этого места создавалось впечатление, будто ураган закручивается вокруг неё воронкой. И в этом каким-то образом задействована Сила.
Проклятье! Ей нужен саидар. Ранд не виноват. Управляя кругом, он не может выделить ей ни капли Силы.
Чувствуя собственную беспомощность, Найнив прижала руку к ране Аланны. Отважиться позвать Ранда и попросить, чтобы исключил её из круга? Если она так поступит, Моридин, без сомнения, обратит на них внимание и убьёт Аланну.
Что же делать? Если женщина умрёт, Ранд утратит контроль. Это, вероятно, станет его концом… и концом Последней Битвы.
— Видите? — говорил Мэт, обтёсывая топором кол, — вовсе не обязательно, чтобы было красиво. Приберегите свои столярные шедевры для мэровой дочки.
Наблюдавшие за ним люди кивнули с мрачной решимостью. Эти мужчины и женщины были фермерами, селянами и ремесленниками — как те, кого он знавал в Двуречье. Таких под его командованием тысячи. Ему бы сроду в голову не пришло, что их будет так много. Простые люди от сохи пришли сражаться.
Мэт считал их сумасшедшими, всех до единого. Если бы он только мог сбежать, он бы уже прятался в каком-нибудь подвале. Да чтоб ему сгореть, он бы хоть попытался спрятаться.
С того самого момента, как Эгвейн передала ему контроль над всем воинством Света, в его голове без остановки гремели игральные кости. От этого треклятого та’веренства никакой пользы.
Так он размышлял, обтёсывая очередное бревно для частокола. Особенно внимательно за ним наблюдал старик-фермер с кожей настолько задубевшей, что мечи троллоков наверняка отскакивали бы от неё, не причинив вреда. Этот человек откуда-то был Мэту знаком.
«Чтоб они сгорели, эти воспоминания», — подумал Мэт. Этот старик явно похож на какого-то человека из тех древних, дарованных ему воспоминаний. Да, кажется так и есть. Но из каких именно он не помнил. Какая-то… телега? Исчезающий?
— Пошли, Ренальд, — обратился старик к одному из товарищей — тоже фермеру, Порубежнику, судя по виду. — Давай-ка прогуляемся вдоль линии и посмотрим, не удастся ли нам поторопить других ребят.
Когда Мэт закончил кол и вытер пот со лба, они оба уже ушли. А когда он принялся за следующий столб — уж лучше ещё разок показать этим пастухам, как следует делать — вдоль почти готового частокола пробежала фигура в кадин’сор.
Рыжие волосы Уриена были коротко острижены, лишь на затылке оставался хвостик. Приветствуя Мэта, он на бегу поднял руку:
— Они заволновались, Мэтрим Коутон, — не останавливаясь сообщил он. — Думаю, они направляются сюда.
— Спасибо, — крикнул Мэт. — Я твой должник.
Айилец повернулся лицом к Мэту, продолжая бежать спиной вперёд:
— Просто выиграй эту битву! Я поставил мех с оосквай на нашу победу.
Мэт фыркнул. Что может встревожить сильнее, чем невозмутимый айилец? — только айилец улыбающийся. Ставка? На исход битвы? Да разве так ставят? Если мы потерпим поражение, не останется никого, кто бы мог забрать…
Мэт нахмурился. А ведь на самом деле это очень неплохое пари, чтобы в нём поучаствовать.
— А с кем поспорил-то? — прокричал он. — Уриен? — Но парень был уже далеко.
Мэт зарычал и сунул топор в руки кому-то из стоявших рядом — это оказалась стройная женщина из Тира.
— Старайся, чтобы они стояли ровно, Цинд.
— Да, лорд Коутон.
— Никакой я не растреклятый лорд, — по привычке огрызнулся Мэт, поднимая свой ашандарей. Он отошёл, развернулся, чтобы окинуть взглядом возводимый частокол, и тут заметил группу Стражей Последнего Часа, идущих вдоль рядов занятого работой народа. Матёрые волки, затесавшиеся в стадо овец. Мэт прибавил шагу.
У его армий почти не осталось времени на подготовку. Опередить троллоков помогли Переходные врата, но оторваться от них так и не удалось. Свет, бежать было некуда. Зато Мэту представилась возможность выбрать поле для битвы, и этот Меррилор — как раз то, что надо.
«Всё равно что подыскивать местечко для собственной могилы, — подумал Мэт. — Конечно, если на то пошло, лучше бы этой необходимости выбирать вовсе не было».
Частокол ставили напротив леса, с восточной стороны равнины. Разгораживать равнину на участки или полностью обносить её частоколом не было времени, да и смысла. С этими направляющими из Шары Тень пройдёт сквозь преграду, как меч сквозь шёлк. Но кое-где по верху частокола смастерили узкие мостки, чтоб лучники могли обстреливать троллоков с возвышения.
А ещё здесь были две реки, которые Мэт мог использовать. Мора текла на юго-запад между Высотами и Дашарским Холмом. Её южный берег был шайнарским, а северный — арафельским. Она впадала в Эринин, которая текла точно на запад вдоль южного края равнины.
Эти реки послужат лучшей преградой, чем любые стены, особенно теперь, когда в его распоряжении достаточно войск, чтобы правильно их защищать. Если только можно назвать это войсками. Половина его солдат была зелена, как весенняя трава, а другая до смерти вымотана предыдущей неделей боёв. Порубежники потеряли две трети своих людей. Свет! Две трети! От меньшей армии не осталось бы ничего.
Когда заявятся эти троллоки, соотношение будет — учитывая все силы Мэта, имеющиеся в наличии — четыре к одному не в его пользу. По крайней мере, так докладывают Небесные Кулаки. Похоже, придётся туго.
Мэт пониже натянул шляпу и почесал глаз под новой, подаренной Туон, повязкой. Она была из красной кожи и нравилась Мэту.
— Итак, — произнёс он, обходя новоиспечённых гвардейцев Башни. Те, разбившись на пары, проводили учебные поединки древками копий — наконечники для них ещё ковались кузнецами. Судя по тому, что увидел Мэт, они скорее ранят сами себя, чем врага.
Он вручил свой ашандарей какому-то парню, и, пока тот поспешно салютовал ему, отобрал шест у его напарника. Большинство этих ребят были настолько молоды, что вряд ли брились чаще раза в месяц. Да он слопает свои сапоги, если парнишке, у которого он забрал шест, уже исполнилось пятнадцать, пусть даже и вчера. Слопает, и даже варить их не станет!
— Нельзя жмуриться при каждом ударе шеста! — сказал Мэт. — Закроешь глаза в бою — и ты труп. Вы что, плохо слушали в прошлый раз?
Мэт поднял шест, показав, как следует его держать, а потом заставил всех повторить серию блоков, которым учил его отец, когда Мэт был ещё настолько юн, что считал сражения весёлым занятием. Он занимался с каждым из этих новичков до седьмого пота, нанося болезненные удары и вынуждая их защищаться.
— Чтоб мне сгореть, но уж это вы усвоите, — громко объявил Мэт. — Вообще-то мне плевать, поскольку у всех вас, похоже, деревянные головы, но если вы позволите себя убить, ваши матери захотят, чтобы я черкнул им о вас пару строк. Так вот знайте, даже не подумаю. Но иногда, между бросками костей, могу почувствовать лёгкий укол вины. А я ненавижу чувствовать себя виноватым, поэтому будьте внимательны!
— Лорд Коутон? — обратился к нему тот парень, что одолжил ему шест.
— Я не… — начал он, и осёкся. — Ладно, да. В чём дело?
— А можно нам поупражняться с мечами?
— Свет! — произнёс Мэт. — Как тебя зовут?
— Зигмонт, сэр.
— Так вот, Зигмонт. Как, по-твоему, сколько у нас времени? Может тебе прогуляться поболтать с Повелителями Ужаса и Отродьями Тени, да попросить, пусть дадут мне парочку месяцев, чтобы я мог обучить вас получше?
Зигмонт покраснел, и Мэт вернул ему шест.