— Величайшая — сказала Котани. Она была Высокородной, и ей можно было обращаться к Туон напрямую. — Да продлиться ваше дыхание вечно. Принц Воронов решил, что он сам должен посетить поле боя, так как он считает, что у наших посланников и генералов, не хватает опыта.
Мэт разглядывал Туон, заткнув большие пальцы за пояс, когда конюх наконец привел Типуна. Во время, проклятье. Мальчишка что, решил пообедать по пути или посмотреть парочку выступлений менестреля?
— Ну, и чего мы ждем? — спросила Туон. — Если Принц Воронов желает увидеть поле боя, думаю, верноподданные Империи уже должны из кожи вон лезть, чтобы доставить его туда.
Котани выглядела так, будто ей дали пощечину. Мэт улыбнулся Туон, и она наградила его ответной улыбкой. Свет, как ему нравились эти улыбки…
— Ну, так что, идешь со мной? — спросил он Туон.
— Конечно. Можешь указать причину, по которой мне этого делать не следует?
— Ни одной — ответил Мэт, застонав в глубине душе. — Ни единой проклятой причины.
Глава 29Потеря холма
— Все внимание на Исчезающих! — сказала Эгвейн, взорвав воздух перед троллоками, поднимающимися по склону холма. Троллоки прорвались через ряды копейщиков, защищавших холм и хлынули в прорыв. Они уже привыкли к нападениям владеющих Силой, поэтому прижались к земле и ухватились друг за друга. При этом Эгвейн смогла разглядеть весь кулак троллоков и Мурддраала, укрывающегося в самой их гуще. Он был одет в коричневую куртку поверх своей обычной одежды и удерживал троллоков.
«Теперь понятно, почему я не смогла его сразу разглядеть», — подумала Эгвейн, уничтожая существо плетением Огня. Получеловек, трясясь и визжа, корчился в огне, его безглазое лицо повернулось к небу. Кулак троллоков рассыпался.
Эгвейн удовлетворенно улыбнулась, но ее удовольствие было недолгим. У ее лучников осталось мало стрел, оборона копейщиков была прорвана во многих местах, и некоторые из Айз Седай явно устали. Другая волна троллоков заменила тех, что Эгвейн только что уничтожила. «Сможем ли мы продержаться еще один день?» — подумала она.
Знамя тяжёлой конницы вдруг отделилось от левого фланга армии Брина, сражающейся у реки. Над ними развивалось Пламя Тар Валона — это была тяжелая конница, которой Брин так гордился. Он объединил их вместе под предводительством капитана Джони Шагрина, перемешав опытных ветеранов из разных стран и солдат Гвардии Башни, которые захотели присоединиться к этому элитному боевому подразделению.
Копейщики обогнули шаранцев, сражавшихся напротив них, и помчались в сторону холмов Эгвейн, прямо в арьергарде троллоковой армии, атакующей позиции Амерлин. Сразу за ними, еще не успела осесть поднятая ими пыль, появился еще один конный отряд с темно-зелеными знаменами Иллиана. Похоже, генерал наконец-то направил к ней помощь.
Но… Стоп. Эгвейн нахмурилась. Со своей позиции она видела, что левый фланг основной армии оказывался сейчас полностью незащищенным. «Что он делает? Может, это… своего рода ловушка для шаранцев?»
Но если б это была ловушка, клещи бы не сжимались. А теперь шаранская конница атаковала открытый левый фланг Брина и начала косить пехотинцев, защищавших эту позицию у реки. Потом Эгвейн увидела еще одно перемещение на поле внизу, которые действительно ужаснуло ее — еще больше конников под шаранским знаменем отделилось от вражеского правого фланга и наступало на отряды копейщиков, которые мчались на помощь Эгвейн.
— Гавин, передай тем копейщикам — это ловушка!
Но уже поздно было что-то предпринимать. Через несколько мгновений шаранская конница настигла копейщиков Белой Башни и начала их уничтожать. В то же время задние ряды троллоков развернулись лицом к скачущим копейщикам. Эгвейн видела, что у этих троллоков были длинные копья, которые запросто могут проткнуть лошадь вместе с всадником. Передние ряды копейщиков превратились в кровавую кучу, а троллоки продирались через кровавое месиво и вонзали свое оружие в следующие ряды конников.
Эгвейн крикнула, открываясь Единой Силе, и пытаясь уничтожить троллоков — и другие женщины присоединились к ней. Это была настоящая резня для обеих сторон. Троллоков было слишком много, а копейщики оказались совсем не защищены. Через несколько минут все было кончено. Лишь нескольким всадникам удалось вырваться, и Эгвейн видела, как они галопом несутся к реке.
Это потрясло ее. Порой казалось, что армии двигаются величаво, словно тяжелые огромные суда в доках — а потом вдруг в одно мгновение все взрывается и все знамена гибнут.
Она отвела взгляд от трупов внизу. Позиции Айз Седай на вершине холма теперь оказались неприкрыты. Как только троллоки вновь повернулись к ним, Эгвейн приказала создать врата. Первыми она отправила копейщиков, пока ее лучники продолжали обстреливать наступающих снизу троллоков. Затем, Эгвейн и остальные Айз Седай обрушили на троллоков смертоносный ливень, чтобы лучникам хватило времени уйти через врата.
Прежде, чем пройти через последние врата на холме, Эгвейн последний раз окинула взглядом поле боя. Что там сейчас произошло? Она повернула голову, когда Гавин подошел к ней, верный, как всегда. У него не было возможности воспользоваться мечом в этой битве. Также, как не было и у Лейвлин; эти двое, похоже, втихую соперничали, кто из них лучше охраняет Эгвейн. Ее саму это раздражало, но лучше уж так, чем угрюмое сожаление Гавина об опущенных возможностях в прошлых боях.
Но почему он так бледен? Как будто заболевает. Или это от недосыпа?
— Я собираюсь отправиться в лагерь и отыскать генерала Брина, — сказала Эгвейн. — Я хочу знать, как он мог допустить такое. Затем я отправлюсь к нашим войскам, защищающим брод, и отомщу за наших людей, которые понапрасну потеряли здесь свои жизни.
Они оба нахмурились.
— Эгвейн… — начал Гавин.
— У меня еще есть силы, — ответила Эгвейн. — Я использую са`ангриал, чтобы подпитывать свои силы для такой тяжелой работы. Люди, которые там сражаются, нуждаются во мне, и я должна помочь, чем смогу. Я возьму столько охранников, сколько вы пожелаете.
Гавин помедлил, взглянул на Лейвлин и, наконец, кивнул.
Лан спешился и передал поводья Андеру, затем мимо охранников, которые, казалось, были потрясены при виде его и солдат его отряда в окровавленной одежде, прошел прямо к палатке командиров. Палатка больше походила на навес, продуваемый со всех сторон, военные, точно муравьи, сновали вокруг нее, входя и выходя. Воздух в Шейнаре сегодня был раскаленным. Лан давно уже не получал донесений с других полей сражения, но прослышал, что его отчаянный поступок будет сегодня не единственным. Илэйн билась в Кайриене, Амерлин на границе Арафела.
Да ниспошлет Свет, чтобы дела у них обстояли лучше, чем у Лана. Внутри палатки Агельмар стоял над картами, разбросанными вокруг по земле, тыкая в них тонкой веткой и передвигая цветные камушки, как будто отдавая приказы. Гонцы приносили самые новые сведения о ходе сражения. Лучшие планы битвы существуют, пока не будет обнажен первый меч, но хороший генерал умеет разрабатывать новые планы, точно гончар, который лепит одну чашку за другой, используя непредвиденные атаки, обманные отступления и перестроения войск.
— Лорд Мандрагоран? — спросил Агельмар, поднимая глаза. — Свет, человек! Да ты похож на само Запустение. Ты ходил к Айз Седай за Исцелением?
— Со мной всё хорошо, — ответил Лан. — Как идёт сражение?
— У меня появилась надежда, — ответил Агельмар. — Если мы сумеем задержать этих Повелителей Ужаса на час или два, я думаю, что у нас на самом деле появится реальная возможность отбросить троллоков.
— Наверняка нет, — возразил Лан. — Их слишком много.
— Дело не в количестве, — сказал Агельмар, размахивая руками перед Ланом и тыкая в карту. — Лан, видишь, это поймут лишь немногие. Любую армию можно разгромить — а часто именно так и происходит — даже если у нее есть численное превосходство, лучшие позиции на местности и хорошие шансы на победу.
Когда командуешь, то невольно начинаешь представлять армии как единое целое. Массивное животное со множеством конечностей. Но это ошибка. Армия состоит из людей, в данном случае, троллоков, каждый из них на поле, каждый из них в ужасе. Быть солдатом означает держать свой страх под контролем. Зверь внутри просто хочет вырваться на волю.
Лан присел на корточки, изучая карту. Ситуация была похожа на то, что он видел, только Агельмар отметил на карте легкую салдейскую конницу, как все еще находящуюся на восточном фланге. Ошибка? Лан подтвердил про себя, что конницы там больше нет. Разве не должны были посыльные доложить Агельмару о том, что карта не точна? Или он специально отвлекал их чем-то еще?
— Я покажу вам сегодня кое-что, Лан, — тихо сказал Агельмар. — Я покажу вам, чему самый маленький человек на учебном дворе должен научиться, чтобы выжить. Можно сломать любого противника, даже если он гораздо крупнее тебя — надо только убедите его, что он умрет. А тогда ударь его посильнее — и он побежит и не вернется, чтобы позволить тебе ударить снова, даже если знает, что на самом деле ты слишком слаб, чтобы ударить вновь.
— И это ваш план? — Спросил Лан. — На сегодня?
— Троллоки сломаются, если мы продемонстрируем им силу, которая испугает их, — сказал Агельмар. — Я знаю, это может сработать. Я надеюсь, мы можем свалить вожака этих Повелителей Ужаса. Если троллоки решат, что они проигрывают, они побегут. Они трусливые животные.
Рассуждения Агельмара казались правдоподобными. Может, он, Лан, просто не видит всей картины. Может, в этом и заключался гений великого полководца: он видит то, что другие не понимают. Правильно ли он поступил, отменив приказ о перемещении лучников?
Посыльный, которого Лан отправил раньше, галопом прискакал к командному центру. Один из людей Высшей стражи тоже был здесь, он поддерживал свою руку, из которой торчала стрела с черным оперением.
— Огромные силы отродий Тени! — сказал посыльный. — Идут с востока! Дай Шан, вы были правы!