— Ваше Величество, — продолжал Арганда. — Я понимаю, вы считаете это большой победой…
— Это и есть большая победа, — сказала Илэйн. — Мы должны убедить людей смотреть на это сражение именно так. Всего восемь часов назад я думала, что вся наша армия будет перебита. Мы победили.
— Ценой половины нашей армии, — мягко сказал Арганда.
— Я буду считать это победой, — настаивала Илэйн. — Мы ждали полного уничтожения.
— Только победа сегодня оказалась бойней, — тихо сказал Нурелл. Вид у него был несчастный.
— Нет, — сказал Тэм ал’Тор, — она права. Войска должны понять, что завоевано ценой таких потери. Мы должны рассматривать это как победу. Так и должно быть записано в хрониках, и все солдаты должны понять, что так и было.
— Это ложь, — Галад удивился услышав свой голос.
— Это не так, — сказал ал’Тор. — Мы потеряли сегодня множество друзей. Свет, но мы все кого-то потеряли. Темный только и ждет, что мы станем думать только о смерти. И посмейте сказать мне, что я неправ. Мы должны смотреть и видеть Свет, не Тень, иначе все мы обречены.
— Победив здесь, — сказала Илэйн, сознательно подчеркивая это слово, — мы получили отсрочку. Мы можем собраться на поле Меррилора, построить там укрепления и готовиться к последнему бою против Тени.
— Свет, — прошептал Талманес. — Мы собираемся пройти через это снова, верно?
— Да, — неохотно ответила Илэйн.
Галад посмотрел на поля, усеянные мертвецами, и содрогнулся.
«На Меррилоре будет еще хуже. Да поможет нам Свет. Там будет гораздо хуже».
Глава 33Табак для принца
Перрин преследовал Губителя в небесах.
Он выскочил из вспененного серебристо-черного облака, Губитель пятном выделялся на фоне угольного неба перед ним. Воздух вздрагивал от вспышек молний и яростных порывов ветрам. Перрина преследовали разные запахи, без всякой связи и логики. Запах тины из Тира. Подгоревшего пирога. Гниющего мусора. Запах увядающей лилии.
Губитель приземлился на облако впереди и переместился, мгновенно обернувшись уже с натянутым луком. Выпущенная стрела вспорола воздух, но Перрин сумел отклонить ее своим молотом. Он приземлился на ту же грозовую тучу, что и Губитель, представляя ее в виде прочной основы под ногами, и пар отвердел.
Перрин пробился вперед сквозь редкий темно-серый туман верхнего слоя тучи и атаковал. Они столкнулись, Губитель создал щит и меч. Молот Перрина размеренно бил по щиту подобно раскатам грома. От каждого удара оставалась трещина.
Губитель развернулся, чтобы ускользнуть, но Перрин успел схватить его за край плаща. Губитель пытался переместиться, а Перрин представил, что они остались на том же месте. Он твердо знал, что они останутся. Это не вероятность, это реальность.
Они оба едва взлетели, но тут же вернулись обратно на облако. Губитель зарычал, потом махнул мечом за спиной, отсекая кусочек своего плаща, и освободился. Он развернулся лицом к Перрину, скользнув в сторону, держа меч наизготовку.
— Ты становишься невероятно надоедливым, волчонок, — сказал Губитель.
— Ты никогда еще не охотился на волка, который мог бы оказать тебе достойное сопротивление, — отвечал Перрин. — Ты убивал их издалека. Это легко. А теперь попробуй-ка поохотиться на добычу, которая может огрызаться, Губитель.
Губитель фыркнул.
— Ты как мальчишка с отцовским мечом. Опасный, но не имеющий ни малейшего понятия, для чего это оружие и как с ним обращаться.
— Вот и поглядим, кто… — начал было Перрин, но Губитель бросился на него с мечом. Перрин подобрался, представив, что его кожа твердеет, чтобы отразить удар, что меч становится тупым, а воздух густеет, замедляя движение врага.
А в следующее мгновение обнаружил, что падает, кувыркаясь в воздухе.
«Глупец!» — подумал он. Он так сосредоточился на атаке, что не был готов, когда Губитель поменял их опору. Перрин пролетел сквозь грохочущее тучу и теперь падал, ветер налету надувал его одежду. Он приготовился, ожидая града стрел, которые последуют на него из тучи. Губитель мог быть таким предсказуемым…
Никаких стрел не последовало. Перрин падал несколько мгновений, затем, рассыпая проклятия, развернулся и увидел тучу стрел, пущенных с земли. Он переместился за секунду до того, они прошили то место, где он только что находился.
Перрин появился в воздухе в сотне футов в сторону, все еще продолжая падать. Он не старался замедлить падение и ударился о землю, только увеличив свою силу, чтобы тело легче перенесло удар. Земля раскололась. Облачко пыли поднялось над ним.
Буря стала намного сильнее. Земля здесь — они были где-то на юге, судя по густому кустарнику и спутанным лозам, свисавшим с деревьев — была вся в выбоинах и разрывах. Молнии хлестали так часто, что ему вряд ли удалось бы сосчитать до трех между вспышками.
Дождя не было, но земля разрушалась. Целые холмы вдруг полностью распадались. Только что покинутый Перрином холм обвалился, точно груда пыли, остатки которой уносил ветер.
Преследуя Губителя, Перрин пронесся по усеянному обломками небу. Неужели он ушел назад в Шайол Гул? Нет. Еще две стрелы, направленные в Перрина, прошили небо. Губитель искусно ограждал их от ветра.
Перрин отбил стрелы в сторону и бросился к Губителю. Он углядел его на скальном пике, земля вокруг него крошилась и развеивалась по воздуху.
Перрин опустился вниз, размахивая молотом. Губитель, конечно, прянул в сторону, а молот ударился о камень, загрохотав подобно грому. Перрин зарычал. Губитель слишком быстрый!
Но Перрин тоже был быстр. Рано или поздно кто-то из них поскользнется. Одного раза будет достаточно.
Он заметил, как перемещается Губитель, и последовал за ним. Когда Перрин перескакивал со следующей вершины, камни за его спиной раскололись, и ветер поднял их в воздух. Узор слабел. Но и его воля здесь стала гораздо сильнее, когда он оказался в этом мире во плоти. Он больше не боялся, что слишком глубоко погрузиться в сон и потеряет себя. Он уже погрузился настолько глубоко, насколько это вообще было возможно.
А когда Перрин начал передвигаться, земля вокруг него задрожала. После следующего прыжка впереди показалось море. Они переместились гораздо дальше на юг, чем думал Перрин. Они теперь в Иллиане? В Тире?
Губитель опустился на берег, где вода разбивалась о скалы, песок, если он и был когда-то, сдуло напрочь. Земля, казалось, вернулась тут в первичное состояние, корни травы обнажились, почва разрушилась, оставляя только камни и набегающие волны.
Перрин приземлился позади Губителя. На этот раз не было речи о бегстве. Оба намеревались сражаться, скрестить молот и меч. Металл ударился о металл.
Перрин чуть не упал от удара, его молот проехался по одежде Губителя. Он услышал проклятье, но в следующий момент Губитель круговым движением выхватил большой топор. Перрин сосредоточился и отклонил удар в сторону, еще и уплотнив свою кожу.
Такой топор не ранит до крови, особенно когда Перрин сделал свою кожу твердой, но бил он с огромной силой. Удар толкнул Перрина прямо в море.
Губитель появился над ним секундой позже, и стал опускаться с топором наизготовку. Перрин принял удар топора на свой молот, но инерция удара толкнула его еще дальше в сторону океана.
Он велел воде отступить. Она отхлынула, пенясь и пузырясь, как будто гнал ее сильный ветер. Перрин мгновенно выпрямился, едва приземлившись и оттолкнувшись от все еще мокрого каменного дна залива. Морская вода громоздилась со всех сторон, заключив его в круглые стены примерно тридцати футов высотой.
Губитель рухнул рядом. Он дышал с трудом, все-таки схватка была напряженной. Это хорошо. Утомление Перрина отзывалось жжением глубоко в усталых мышцах.
— Я рад, что ты там оказался, — сказал Губитель, поднимая меч на уровень плеча, его щит исчез. — Я так надеялся, что ты вмешаешься, когда я приду убивать Дракона.
— Что ж ты такое, Люк? — спросил Перрин с опаской, смещаясь в сторону по каменному круглому дну, окруженному стеной из морской воды, и все время держась лицом к Губителю. — Что ты на самом деле?
Губитель метнулся в сторону, болтая, чтобы усыпить его бдительность, Перрин это понимал.
— Знаешь, я видел его, — тихо сказал Губитель. — Темного, Великого Повелителя. Оба эти слова слишком грубы, они почти оскорбительны и совсем не раскрывают его сути.
— Ты действительно думаешь, что он вознаградит тебя? — Перрин сплюнул. — Неужели ты не понимаешь, что, как только ты выполнишь его волю, он тут же избавится от тебя, у него слишком много таких слуг.
Губитель засмеялся.
— Разве он отказался от Отрекшихся, когда они проиграли и были заточены вместе с ним в Скважине? Он мог уничтожить их всех и держать их души в вечных муках. Сделал ли он это?
Перрин не ответил.
— Темный не выбрасывает полезные инструменты, — сказал Губитель. — Подведи его — и он назначит тебе наказание, но никогда не выбросит. Он — как хорошая жена с ее клубками спутанных ниток и сломанным чайником, припрятанными на дне корзины в ожидании подходящего момента, когда ими снова можно будет воспользоваться. Вот в чем ты ошибаешься, Айбара. Простой человек может уничтожить успешно служащий инструмент, опасаясь, что тот будет угрожать ему. Но это не в духе Темного. Он наградит меня.
Перрин открыл было рот для ответа, и тут Губитель возник прямо перед ним и напал, решив, что болтовня отвлекла его. Перрин исчез, и Губитель разрубил только воздух. Он обернулся, снова рассекая воздух мечом, но Перрин сместился в противоположную сторону. Маленькие морские существа со множеством извивающихся конечностей бились у них под ногами, погибая без внезапно исчезнувшей воды… Что-то большое и темное проплыло в мутной воде за спиной Губителя.
— Ты так и не ответил на мой вопрос, — сказал Перрин. — Что ты такое?
— Я сильный, — сказал Губитель, шагнув вперед. — И я устал бояться. В этой жизни есть хищники и есть добыча. Часто хищники сами становятся пищей для кого-то еще. Единственный способ выжить — подняться вверх по цепочке, стать охотником.