Бергитте передала приказ, и губы сул`дам сжались в линию. Одна сторона ее головы была побрита; она была Высокородной. Свет, Илэйн снова удалось оскорбить ее.
— Я сделаю это, — сказала женщина. — Хотя почему любая из вас пожелала бы быть Исцеленной животным, выше моего понимания.
Шончан не доверяли и не позволяли дамани Исцелять. Во всяком случае, так они постоянно утверждали, но это не помешало им с явной неохотой все-таки обучить этим плетениям своих пленниц, теперь они воочию убедились, какое это преимущество в сражении. Однако из того, что слышала Илэйн, Высокородные редко принимали такое Исцеление.
— Поехали, — сказала Илэйн, двигаясь вперед. Она махнула своим солдатам, чтобы они остались и Исцелились.
Бергитте взглянула на нее, но протестовать не стала. Обе сели с седла и поехали дальше, в сторону сооружения, где размещался штаб Шончан. Одноэтажное здание, возможно, размером с маленький деревенский дом, расположенное в огромной расселине с южной стороны, у подножия Дашарского Выступа — они перенесли его с вершины, так как Мэт беспокоился, что он незащищен. А с вершины по прежнему будут время от времени наблюдать за сражением.
Илэйн позволила Бергитте помочь ей спуститься с лошади, Свет, она уже начала чувствовать себя неуклюжей. Она чувствовала себя кораблем в сухом доке. Илэйн остановилась на секунду, чтобы взять себя в руки. Плавные движения, эмоции под контролем. Она поправила волосы, оправила платье, затем прошла в здание.
— Во имя проклятого, — прорычала она, как только вошла внутрь, — ворчащего в стоге сена, двупалого троллока, что, по-твоему, ты творишь, Мэтрим Коутон?
Неудивительно, что это ругательство заставило ухмыльнуться его, как только он оторвал взгляд от карты на столе. Он был в шляпе и куртке поверх прекрасной шелковой рубашки, которая смотрелась так, будто была сшита специально, чтобы подходить по цвету и стилю к шляпе, как и кожаные вставки у нее на манжетах и вороте, кто-то старался, чтоб эти предметы туалета хоть как-то сочетались. Это попахивало определенного рода компромиссом. Но почему все-таки его шляпа повязана розовой лентой?
— Привет, Илэйн, — сказал Мэт. — Я так и думал, что скоро увижусь с тобой.
Он махнул на стоявший в углу комнаты стул, отделанный в цвета Андора, красный с золотом. В качестве дополнительной детали меблировки рядом на столике красовалась чашка горячего чая.
«Сожги тебя Свет, Мэтрим Коутон, — подумала она. — Когда ты успел стать таким умным?»
Императрица Шончан сидела тут же на своем троне. Мин была рядом, одетая в такое количество зеленого шелка, что можно было обеспечить магазин в Кеймлине на две недели продаж. Илэйн не упустила тот факт, что трон императрицы был на два пальца выше, чем трон Илэйн. Проклятая, невыносимая женщина.
— Мэт. В твоем лагере Драгкары.
— Чтоб им сгореть, — сказал Мэт. — Где?
— Мне следовало сказать, что Драгкары были в твоем лагере, — сказала Илэйн. — Мы разобрались с ними. Ты должен велеть своим лучникам получше охранять вас.
— Я говорил им, — пожаловался Мэт. — Кровавый пепел. Кто-нибудь проверьте лучников, я…
— Высочайший Принц! — обратился шончанский посланник, проскользнувший в дверной проем. Он опустился на колени, затем плавным движением распростерся на полу, не переставая говорить. — Насыпь лучников разрушена! Ударом шаранских всадников — они прикрыли свою атаку дымом от огненных шаров.
— Кровь и кровавый пепел! — проговорил Мэт. — Пошлите туда шестнадцать дамани и сул`дам прямо сейчас же! Отправляйтесь на северные укрепления лучников и захватите туда сорок второй и пятидесятый взводы. Да, и передайте разведчикам, я высеку их, если они позволят еще раз такому случиться.
— Величайший, — сказал разведчик, одновременно салютуя, поднимаясь на ноги и пятясь вон из комнаты, не поднимая глаз, чтобы избежать риска встретиться со взглядом Мэта.
Из всего этого на Илэйн произвело впечатление только то, как легко разведчик сумел совместить повиновение и свой рапорт. Ей сделалось нехорошо. Ни один правитель не может требовать такого от своих подданных. Сила государства исходит от силы его народа, сломай его и ты сломаешь свой собственный хребет.
— Ты знал, что я приду, — сказала Илэйн после того, как Мэт раздал еще несколько приказов своим помощникам. — Ты ожидал, что я буду зла из-за твоих изменений. Сожги тебя, Мэтрим Коутон, почему ты это сделал? Я думала, план нашего сражения был окончательным.
— Был, — сказал Мэт.
— Тогда почему ты изменил его?
— Илэйн, — сказал Мэт, глядя на неё, — вы все сделали меня главным, причем против моего желания, потому что Отрекшиеся не могут изменить мое сознание, правильно?
— В основном, поэтому, — ответила Илэйн. — Хотя, я считаю, что это в меньшей степени зависело от твоего медальона, а в большей степени оттого, что у тебя слишком тупая голова, чтобы Принуждение туда проникло.
— Треклято правильно, — сказал Мэт. — В любом случае, если Отрекшиеся используют Принуждение на людях в лагерях, у них, возможно, есть еще несколько шпионов, которые присутствуют на наших встречах.
— Полагаю, что так.
— Тогда они знают наш план. Наш главный план, на подготовку которого мы потратили столько времени. Они знают его.
Илэйн задумалась.
— Свет! — сказал Мэт, качая своей головой. — Первое и главное правило: чтобы победить в войне, надо знать, что твои враги намереваются сделать.
— Я думала, первое правило — это знать свою территорию — сказала Илэйн, складывая руки на груди.
— Это тоже. В любом случае, я понял, если враги знают, что мы намерены сделать, мы должны изменить это. Немедленно. Плохие планы сражений лучше, чем планы, которые известны противнику.
— Почему ты раньше не догадался, что это могло случиться? — потребовала ответа Илэйн.
Он глянул на нее непроницаемым взором. Один уголок его рта приподнялся, потом он опустил поля шляпы ниже, прикрывая глазную повязку.
— Свет! — воскликнула Илэйн. — Ты знал. Ты провел всю эту неделю, разрабатывая вместе с нами планы, и все это время знал, что выбросишь их в мусор…
— Ты слишком высоко меня оцениваешь, — сказал Мэт, оглядываясь на свои карты. — Наверное, в глубине души я догадывался, но не осознавал до конца, пока шаранцы не добрались сюда.
— Итак, каков новый план?
Он не ответил.
— Ты собираешься держать его у себя в голове? — спросила Илэйн, у нее ослабели ноги. — Ты собираешься вести сражение так, чтобы никто из нас не знал, что, во имя Света, ты задумал, не так ли? Иначе кто-нибудь может подслушать, и это дойдет до Тени.
Он кивнул.
— Защити нас Создатель, — прошептала она.
Мэт нахмурился.
— Знаешь, Туон сказала то же самое.
На Высотах Уно прислушивался к тому, как рядом драконы изрыгали огонь на троллоков и шаранцев на западе от них. Запах чего-то едкого пропитывал воздух, а эти взрывы были такими оглушающими, что он не слышал собственных проклятий.
Внизу всадники Лана Мандрагорна отбивали атаки передовых отрядов, сдерживая их и давая возможность драконам нанести наибольший урон. Шаранцы объединились с троллоками. У них было много направляющих. От верховий реки приближалась другая большая армия троллоков, та самая, в сражении с которыми потеряли много сил бойцы Дай Шана, они спускались с северо-востока и в скором времени должны были достичь Поля Мериллор.
Драконы замерли на мгновение, дракониры снова наполнили их утробы тем, что заставляло их работать. Уно не собирался приближаться к ним трёклято близко. Там его караулила треклятая неудача. Он был уверен в этом.
Командиром у дракониров была жилистая кайриенка, а Уно никогда не видел особого смысла в этом народе. Она растреклято сердито смотрела на него, когда он говорил. Она надменно сидела на коне и даже не дрогнула, когда драконы снова выстрелили.
Престол Амерлин пришлось на многое закрыть глаза ради сотрудничества с этими людьми и с Шончан. Уно не собирался треклято жаловаться. Они нуждались в каждом мече, какой только могли добыть, включая кайриенцев и проклятых Шончан.
— Тебе нравятся наши драконы, капитан? — обратился к Уно командир Талманес. Капитан. Уно треклято повышен в звании. Он теперь командовал вновь сформированным отрядом пикинеров и легкой кавалерии Башни.
Проклятье, ему не следовало бы чем-то командовать, он был счастлив быть простым солдатом. Но у него был опыт и в обучении солдат, и в ведении боя, а этого так сейчас не хватало, по крайней мере, так сказала ему королева Илэйн. Итак, он стал проклятым командиром и распоряжался теперь кавалерией и пехотинцами! Ну что ж, он умеет обращаться с пикой, если придется воспользоваться ею, хотя обычно он предпочитал сражаться верхом на лошади.
Его люди готовы были оборонять Высоты, если противник станет подниматься вверх по склону. Сейчас лучники расположились перед драконирами и прикрывают их, но потом им придется быстро отступить, чтобы дать возможность треклятым простым солдатам сделать свою клятую работу. Внизу шаранцы отошли в сторону, чтобы главные силы троллоков могли двинуться на штурм по склону.
Копейщики выстоят, удержат троллоков на склоне, копья тут как раз на месте. Кинуть сюда еще клятой кавалерии на их фланги, да еще проклятых лучников, которые будут стрелять из тех врат, что висят в воздухе, тогда они смогут тут окопаться и продержаться не один день. Может, даже недели. Если бы противник все-таки выдавил их отсюда превосходящим числом, то они отступали бы очень медленно, дюйм за дюймом, цепляясь за каждый клочок земли.
Уно не мог себе представить, что он сумеет выжить в этом проклятом сражении. Он был удивлен, что ему вообще это так долго удавалось. Действительно, проклятый Масима мог снести его голову или Шончан в Фалме, или троллоки здесь и в других местах. Ну что ж, он постарался остаться тощим, чтобы они, проклятье, подавились им, когда затолкают его в один из своих проклятых котлов.
Драконы вновь стреляли, прожигая многочисленные бреши в полчищах надвигающихся троллоков. Уно зажал руками уши.