— Предупреждай, когда это делаешь, ты, паленый кусок, торчащий из козлиной…
Следующий выстрел оглушил его.
Троллоков внизу подбросило в воздух, драконы растирали землю в пыль. Эти яйца взрывались, когда их выстреливали из проклятых стволов. Что это за сила, помимо Единой, заставляла металл взрываться? Уно был треклято уверен, что не хочет даже знать этого.
Талманес шагнул к обрыву на Высотах, проверяя нанесенный ущерб. К нему присоединилась тарабонская женщина, которая изобрела это оружие. Она огляделась, увидела Уно и бросила ему что-то. Маленький кусок воска. Тарабонка вынула затычку из уха и начала, жестикулируя, говорить с Талманесом. Он, может, и отвечал за войска, но именно она была ответственна за орудия. Она указала мужчинам, куда поставить драконы перед сражением.
Уно хмыкнул, но положил воск в карман. Пока прорывалась первая волна, троллоков сто, ему некогда было беспокоиться об ушах. Уно схватил копье, взял его наизготовку и дал сигнал своим людям сделать то же самое. Они все были одеты в белое — цвет Башни, Уно и сам носил белый плащ.
Прижавшись спиной к склону, он выкрикивал приказы, нацеливая свое копье, пятка древка поднята. Одна рука сжимает древко копья впереди, чтобы направлять и усиливать удар; другая, ладонью вниз, сжимает его на расстоянии вытянутой руки от пятки, чтобы распределить нагрузку, как только троллоки окажутся в зоне поражения. Несколько рядов пикинёров позади Уно стояли в боевой готовности, чтобы продолжить наступление после первого столкновения.
— Осторожнее с копьями, проклятые пастухи! — взревел Уно. — Осторожнее!
Троллоки карабкались на холм, врезаясь в ряды копейщиков. Передние ряды троллоков пытались, размахивая оружием, отбить копья в сторону, но люди Уно шли вперед, пронзая троллоков, зачастую по два копья в каждое чудовище. Уно заворчал, присоединяясь к наступающей шеренге и вонзая копье в глотку троллока.
— Первая шеренга, назад! — выкрикнул Уно, отдергивая свое копье, чтобы освободить его от убитого троллока. Его спутники делали то же самое, высвобождая свое оружие и позволяя трупам скатиться вниз по склону.
Пикинеры из первой шеренги отошли назад, вторая шеренга выступила между ними вперед, вколачивая копья в сбившихся с шага троллоков. Так шеренги попеременно выступали вперед, пока, несколько минут спустя, все наступавшие троллоков не оказались убиты.
— Хорошая работа, — сказал Уно, поднимая копье вертикально, струйка тухлой троллочьей крови с наконечника стекала по древку. — Хорошая работа.
Он бросил взгляд в сторону дракониров, закладывавших новые яйца в свои трубы. И поспешно вытащил воск из кармана. Да, они смогли бы удержать эту позицию. Они бы тут хорошо сражались. Им нужно только… Крик сверху удержал его от затыкания ушей. Что-то рухнуло на землю рядом с Уно. Свинцовый шар с флажками, сброшенный с высоты.
— Треклятый шончанский козел! — завопил Уно, глядя вверх и потрясая кулаком. — Почти попал по макушке, ты, любитель гнилых червей!
Ракен улетел, вероятно, так и не расслышав ни слова из того, что выкрикивал Уно. «Проклятый шончанин». Он наклонился, отрывая сообщение от шара.
«Отступите по юго-западному склону Высот вниз».
— Вы ж, треклятые, меня просто выкидываете, — пробормотал Уно. — Пинаете меня по голове, пока я сплю. Аллин, треклятый дурак, ты можешь прочитать это?
Алин, темноволосый андорец, носил короткую бороду, остриженную по бокам. Уно всегда считал, что это выглядит трёклято смешно.
— Отступать? — сказал Алин. — Сейчас?
— Они обезумели, будь они прокляты, — сказал Уно.
Рядом Талманес и тарабонская женщина слушали сообщение посланника, и она передавала те же новости, судя по тому, как хмурилась тарабонка. Отступление.
— Коутон, будь он проклят, лучше знает, что он делает, — сказал Уно, покачав головой. Он все еще не понимал, почему Коутона сделали главным. Он помнил этого парня, постоянно огрызающегося, с запавшими глазами. Между жизнью и смертью. Уно покачал головой.
Но он сделает это. Он поклялся служить проклятой Белой Башне. Так что он сделает это.
— Передай приказ, — сказал он Аллину, затыкая уши воском, потому что Алудра возле драконов готовилась к последнему залпу перед отступлением. — Мы отступаем с проклятых Высот, и…
Уно физически ощутил, как его ударило звуковой волной, которая прошла сквозь его тело, заставляя сердце замереть, будь все проклято. Его голова коснулась земли, прежде чем он понял, что упал.
Он моргнул, освобождая глаз от пыли, кряхтя и заваливаясь назад, когда еще одна вспышка, а затем и последующие, ударили по тому месту, где стояли драконы. Молния! Его солдаты стояли на коленях с закрытыми глазами, затыкая руками уши. Но Талманес уже поднялся, выкрикивая приказы, которые Уно едва мог расслышать, и размахивал руками, показывая, что его людям нужно отступить.
Десятки огненных шаров, огромных и невероятно быстро двигавшихся, поднимались над шаранской армией позади троллоков. Уно выругался и бросился в низину, чтобы укрыться, скатившись туда буквально за мгновение до того, как весь холм затрясся, как при землетрясении. Комья земли обрушились на него, практически похоронив его под собой.
Все наступали на них. Все. Каждый проклятый шаранский направляющий в армии целился, похоже, только в Высоты. У его людей были Айз Седай, размещенные так, чтобы защитить драконов, но, судя по тому, что тут делалось, они вряд ли смогут противостоять такой атаке.
Нападение продолжалось так долго, что казалось бесконечным. Когда огонь стих, Уно пополз. Некоторые драконы были разбиты и дымились, Алудра вместе с драконирами пыталась еще спасти их и защитить хотя бы части. Талманес, держась окровавленными руками за голову, кричал. Уно вытащил воск из одного уха — что вероятно сохранило ему слух — и бросился к Талманесу.
— Где эти проклятые Айз Седай? — прокричал Уно. — Будь они прокляты, они должны остановить это!
Их было здесь четыре дюжины, им приказали разрезать плетения в воздухе или отражать их, чтобы драконы уцелели. Предполагалось, что направляющие смогут защитить Высоты от чего угодно, кроме самого Темного. Но теперь в них били молнии, они оказались точно на бойне.
Троллоки снова продвигались вперед. Уно приказал Аллину выстроить солдат, ощетинившихся пиками, и сдерживать троллоков, а сам побежал к Айз Седай с небольшой охраной. Он присоединился к Стражам, которые помогали женщинам подняться и пытались найти их предводительницу.
— Квамеза Седай? — спросил Уно, обращаясь к Айз Седай, которая была тут главной, она отряхивала с себя пыль. Стройная, темнокожая арафелка что-то бормотала про себя.
— Что это было? — спросила она.
— Э-э… — побормотал Уно.
— Это не к вам вопрос, — сказала она, вглядываясь в небо. — Эйнар! Почему ты не предупредил об этих плетениях?
Подбежал Аша`ман.
— Они настигли нас быстрее, чем я успел предупредить. И… Свет! Кто бы ни послал их, он очень силён. Сильнее, чем я когда-либо видел, сильнее, чем…
Линия света расколола воздух позади них. Она был огромна, как крепость в Фал Дара. Она повернулась вокруг своей оси, открывая огромные путевые врата, которые разделили землю в центре Высот. Стоящий на другой стороне человек был в прекрасных доспехах из серебряных колец, похожих на монеты. У него были тёмные волосы и крупный нос. Он держал перед собой скипетр из золота, навершие которого украшали то ли песочные часы, то ли кубок.
Квамеза среагировала мгновенно, подняла руки и выпустила струю огня. Мужчина взмахнул рукой, отклонив пламя, а потом хладнокровно атаковал, и что-то тонкое, горячее и белое, соединило его и Квамезу. Ее очертания вспыхнули, и затем она исчезла, только пыль опускалась на землю.
Уно отпрыгнул назад. Эйнар последовал за ним, перекатившись за обломки разбитого дракона.
— Я пришёл за Возрождённым Драконом! — объявил человек в серебряных доспехах. — Вы приведёте его. А если нет, я позабочусь, чтобы ваши крики привлекли его сюда.
Земля под драконами взлетела в воздух всего в нескольких шагах от Уно. Щепки дерева и комья земли полетели в него, и он заслонил лицо рукой.
— Свет помоги нам, — сказал Эйнар. — Я пытаюсь остановить его, но он в круге. Полном круге. Семьдесят два. Я никогда ранее не видел такой силы. Я…
Полоса раскаленного света перерезала сломанного дракона, испаряя его и поражая Эйнара. Мужчина исчез в мгновение ока, и Уно отшатнулся, сыпя проклятиями. Он увернулся от обломков дракона, падающих на землю вокруг него.
Уно приказал своим людям отступать, подгоняя их на бегу, задержался он лишь для того, чтобы поднять на ноги раненого, и помочь ему уйти. Он больше не сомневался в правильности приказа отступать с Высоты. Проклятье, это был лучший приказ из всех, когда-либо отданных.
Логайн Аблар отпустил источник. Он стоял рядом с Морой, ниже уровня Высот и чувствовал атаки наверху.
Отпустить саидин было самым трудным сейчас. Тяжелее, чем решение объявить себя Драконом, и тяжелее чем тогда, в самом начале существования Черной башни, когда он сдерживал себя, чтобы не задушить Таима.
Сила иссушила его, как если бы его кровь вытекала прямо на землю через открытые вены. Логайн сделал глубокий вдох. Удерживать такое количество Единой Силы — в круге из тридцати девяти человек — это было опьяняющее ощущение. Отпуская источник, он вспомнил о своем укрощении, когда саидин была у него украдена. Когда с каждым вздохом ему все больше хотелось найти нож и перерезать себе глотку.
Он подозревал, что это и было его безумием: этот ужас, который охватывал его при одной мысли, что, отпустив Единую силу, он может лишиться её навсегда.
— Логайн? — спросил Андрол.
Логайн повернул голову к маленькому человечку и его спутникам. Они ему верили. Логайн не знал почему, но они ему верили. Все до одного. Вот дураки. Но дураки преданные.
— Ты чувствуешь? — спросил Андрол. Остальные направляющие — Канлер Эмарин, Джоннет — смотрели на Высоты. Там зарождался мощный поток Силы… Это было удивительное ощущение.