Он не обратил внимания, кивнув Бергитте. Она осмотрелась вокруг, сложа руки, наблюдая за теми, кто пытается подойти слишком близко.
— Насколько ты хороша в картах, Илэйн? — спросил Мэт.
— В чем? Мэт, сейчас не время для азартных игр.
— Самое время поиграть. Илэйн, ты видишь, насколько нас превосходят? Ты чувствуешь землю, когда Демандред атакует? Нам повезло, что он не решил Переместиться прямо сюда к командному штабу и атаковать нас, я подозреваю, он боится, что Ранд прячется где-то здесь, и он попадет в засаду. Но, кровь и проклятый пепел, он силен. Без авантюры мы уже покойники. Окончательно мертвые. И закопанные.
Она замолчала.
— Главный фокус в картах в том, — сказал Мэт, подняв палец, — что они совсем не похожи на кости. Играя в кости, ты рассчитываешь выиграть как можно больше бросков. Чем больше, тем лучше, все зависит от случая, понимаешь? Но, играя в карты, ты должен заставить своих соперников делать ставки. Большие ставки. Чтобы добиться этого, ты должен сначала проиграть немного. Или много.
— В нашем положении это не сложно, поскольку мы в меньшинстве и понесли тяжелые потери. Единственный шанс на победу — поставить все на верную карту. В картах ты можешь проиграть девяносто девять партий из ста, зато, если выиграешь последнюю игру, вернешь свой проигрыш сполна. До тех пор, пока твой соперник играет безрассудно. До тех пор, пока ты можешь выдержать все потери.
— Именно это ты и делаешь? — спросила Илэйн. — Притворяешься, что мы проигрываем?
— Нет, кровавый пепел, — сказал Мэт. — Притворяться я не могу. Это он раскусит. Я проигрываю на самом деле, но при этом слежу и жду момента, чтобы сделать последнюю ставку, которая принесет окончательную победу.
— И когда же мы сделаем ход?
— Когда придет верная карта, — сказал Мэт. Он поднял руку, пресекая ее возражения. — Я узнаю, Илэйн, проклятье, я просто это увижу. Вот и все, что я могу сказать.
Она положила руки на свой раздувшийся живот. Свет, казалось, он становится больше с каждым днем.
— Прекрасно. Что ты планируешь для армии Андора?
— Я уже отправил Тэма и его людей вдоль реки на развалины, — сказал Мэт. — Что до остальных твоих войск, лучше всего будет, если вы поможете у брода. Демандред, вероятно, рассчитывает, что троллоки на севере пересекут реку и ударят по нашей обороне ниже по течению, со стороны шейнарцев, тогда как остальные троллоки и шаранцы атакуют со стороны Высот, чтобы оттеснить нас от брода и выше по течению.
Они попытаются зажать нас в тиски, окружить, и тогда все будет кончено. Демандред направил свою силу на Мору, чтобы остановить реку, и, должно быть, скоро преуспеет в этом. Посмотрим, есть ли способ сделать эту работу для нас. Но когда вода уйдет, нам понадобится сильная оборона в том месте, чтобы остановить троллоков, когда они попытаются перейти по руслу. Вот для чего нужны твои войска.
— Мы пойдем, — сказала Илэйн.
— Мы? — рявкнула Бергитте.
— Я еду с моими солдатами, — сказала Илэйн, подходя к лошадям. — Становится все более очевидным, что я не смогу здесь ничего сделать, и Мэт хотел бы, чтобы я ушла с должности командующего. Я, будь все проклято, должна идти.
— Сражаться? — сказала Бергитте.
— Мы уже сражаемся, Бергитте, — сказала Илэйн. — Шаранские направляющие могут перебросить десять тысяч солдат атаковать Дашарский Выступ, или эту расщелину, в любую минуту. Пойдем. Я обещаю, что позволю тебе взять столько гвардейцев для охраны, что я не смогу чихнуть, не забрызгав десяток из них.
Бергитте вздохнула, и Мэт сочувственно посмотрел на нее. Она кивнула на прощанье и отошла вместе с Илэйн.
«Прекрасно», — подумал Мэт, повернувшись обратно к штабной палатке. Илэйн сделает, что должна, а Талманес дождется его сигнала. Теперь — настоящий вызов.
Сможет ли он уговорить Туон делать то, что он хочет?
Галад вел кавалерию Детей Света в стремительную атаку вдоль Моры, недалеко от руин. Здесь троллоки навели мосты для переправы. В реке плавало столько тел, сколько листьев в осеннем пруду — лучники хорошо знали свою работу.
Дети Света вступали в схватку с теми троллоками, которые в конце концов смогли переправиться. Галад нагнулся и, крепко держа копьё, пронзил шею громадного троллока с медвежьей мордой; Галад продолжал двигаться вперед, кровь текла с наконечника копья, троллок упал позади него на колени.
Он направил Сидаму прямо в гущу троллоков, сбивая их или заставляя их отскочить в сторону. Сила кавалерийской атаки была в численности, а те, кого Галад вынудил отскочить в сторону, могли быть растоптаны лошадьми, скачущими вслед за ним.
За его атакой последовали залпы с позиций людей Тэма, которые обстреливали основную толпу троллоков, столпившихся на берегах реки. Те, что были позади, напирали, топча раненых.
Голевер и несколько других Чад присоединились к Галаду и атаковали. Они неслись вдоль переднего ряда троллоков, пока не оставили всех врагов позади. Затем он и его люди развернулись и поспешили обратно, собирая вместе небольшие группы воинов, сражавшиеся отдельно друг от друга.
Поле битвы было огромно. У Галада ушел почти час на то, чтобы добраться до всех таких боевых групп, вытащить их из котла и отправить в руины, чтобы Тэм или кто-то из его капитанов могли объединить выживших в новые Знамена. Постепенно, по мере того, как люди гибли, первоначальные формирования смешивались друг с другом. Не одни только наемники теперь были с Чадами. Под командованием Галада оказались гэалданцы, воины Крылатой Гвардии и пара Стражей, Кнайл и Аликс. Оба потеряли своих Айз Седай. Галад не ожидал, что эти двое продержатся долго, но сражались они с жуткой яростью.
Отправив в развалины очередную группу выживших, Галад перевел Сидаму на медленный шаг, слыша тяжелое дыхание лошади. Поле позади него превратилось в проклятое месиво из крови и грязи. Коутон был прав, оставив Чад здесь. Вероятно, Галад его недооценивал.
— Сколько мы уже сражаемся, ты можешь сказать? — спросил Голевер, скакавший сбоку. Его накидка Детей Света была разорвана, обнажив кольчугу. Часть колец на левом боку рассечена троллочьим мечом. Он держался, но следы крови давали понять, что многие из этих колец прошли сквозь нижнюю стеганую рубаху и вонзились в бок. Но не похоже, что он истекает кровью, так что Галад ничего не сказал.
— Сейчас уже полдень, — предположил Галад, хотя за облаками не было видно солнца. Он был вполне уверен, что сражаются они уже четыре или пять часов.
— Думаешь, ночью они остановятся? — спросил Голевер.
— Сомневаюсь, — ответил Галад. — Если битва вообще продлится так долго.
Голевер посмотрел на него с тревогой:
— Ты думаешь…
— Я ничего не понимаю в происходящем. Коутон направил сюда очень много солдат и убрал всех с Высот, насколько я могу судить. Я не знаю, зачем. И вода в реке… тебе не кажется, что ее течение становится прерывистым? Выше по течению дела, должно быть, идут плохо, — он покачал головой. — Вероятно, если бы я мог увидеть большую часть поля битвы, я бы сумел понять план Коутона.
Он был солдатом. Солдату не нужно полностью понимать планы боя, чтобы следовать приказам. Однако обычно Галад, по крайней мере, на основании полученных приказов мог разобраться в стратегии той стороны, на которой сражался.
— А ты мог хотя бы представить себе битву такого масштаба? — спросил Голевер, повернув голову. Пехота Арганды ударила по троллокам на реке. Все больше и больше отродий Тени переправлялись — Галад с тревогой понял, что течение реки полностью остановилось.
Отродья Тени получили поддержку за последний час. Бой должен был быть жестоким, но, по крайней мере, у них было численное превосходство даже теперь, после того, как столько троллоков было убито. Коутон знал, что река остановится. Вот почему он отправил сюда столько войск — чтобы остановить этот натиск.
«Свет, — подумал Галад. — Сейчас я вижу Игру Домов прямо на поле битвы». Да, он определенно недооценивал Коутона.
Грузило с красной лентой неожиданно упало шагах в двадцати, ударив в голову дохлого троллока. Высоко вверху закричал ракен, продолжая свой полет. Галад направил Сидаму вперед, и Голевер спешился, чтобы вручить ему послание. Врата были полезны, зато гонцы на ракенах могли обозревать все поле боя и высматривать знамена каждого отдельного командира, чтобы доставить ему приказы.
Голевер передал ему бумагу, и Галад достал список шифров, который держал в кожаном кармашке в сапоге. Шифр был прост — список чисел со словами сбоку. Если в приказах нужное слово не сочетается с нужным числом, к ним следует отнестись с подозрением.
«Дамодред, — гласил приказ, — бери с собой десяток лучших людей из твоего двадцать второго отряда и двигайся с ними к Гавальскому Броду. Остановись, когда увидишь знамена Илэйн и жди там нового приказа.
P.S. Если вдруг встретишь троллоков с палицами, думаю, ты можешь позволить Голеверу сразиться с ними, насколько я знаю, у тебя проблемы с этими типами.
Мэт».
Галад со вздохом показал письмо Голеверу. Шифр подтверждал его подлинность — «двадцать два» сочеталось с «палицей».
— Чего он от нас хочет? — спросил Голевер.
— Хотел бы я знать, — сказал Галад. Он и в самом деле очень этого хотел.
— Я соберу людей, — сказал Голевер. — Полагаю, вам нужны Харнеш, Мэллоун, Брокель… — он перечислил всех.
Галад кивнул.
— Хороший выбор. Что ж, не могу сказать, что приказ мне не нравится. Моя сестра, судя по всему, тоже вышла сражаться. Я присмотрю за ней, — кроме того, он надеялся увидеть другую часть поля боя. Возможно, это поможет ему понять, что затевает Коутон.
— Как прикажете, лорд Капитан-Командор, — сказал Голевер.
Темный атаковал.
Это была попытка разорвать Ранда, разрушить его кусочек за кусочком. Темный стремился захватить каждую частицу сущности Ранда, а затем уничтожить ее.
Ранд не мог ни вздохнуть, ни закричать. Шла атака не на тело, ведь в этом месте его не было, оставалось лишь воспоминание о нем.