Тень конечно, понимала бы, что здесь кто-то перемещается, но сколько войск и в каком составе… им придется больше полагаться на разведчиков, а не на их выгодную позицию на вершине Высот.
— Какие будут приказы? — спросил Чубейн.
— Он вам не говорил? — в свою очередь поинтересовалась Эгвейн.
Он покачал головой.
— Он просто разместил нас здесь.
— Мы продолжим движение по западной стороне трясин и зайдем к шаранцам в тыл, — сказала она.
Чубейн хмыкнул.
— Это слишком раздробит наши силы. А теперь он штурмует Высоты после того, как отказался от них?
У нее не было ответа на его вопрос. Ну, по сути, у нее был один — назначить Мэта ответственным. Она снова бросила взгляд через трясины туда, где ощущала Гавина. Он сражался будто бы в…
Эгвейн колебалась. Ее предыдущее ощущение Гавина определило его местонахождение на реке, но после перемещения через врата она смогла лучше определить, где он. И его не было на реке среди солдат Илэйн.
Гавин был на самих Высотах, там, где Тень держалась наиболее прочно.
«О, Свет! — подумала она. — Гавин… Что ты творишь?»
Гавин шагал сквозь дым. Черные щупальца дыма вились вокруг него, а от жара тлеющей травы было горячо ногам, но огонь уже почти выгорел здесь, на вершине Высот, оставив темную от пепла землю.
Почерневшие тела и обломки драконов чернели подобно кучам золы и угля. Гавин знал, что иногда, чтобы поднять урожайность поля, фермеры сжигают сорняки, оставшиеся с прошлого года. Теперь горел сам мир. Когда Гавин, повязав на лицо смоченный платок, скользил среди поднимавшихся от земли столбиков черного дыма, то молился об обновлении этого мира.
По всей земле расползалась паутина трещин. Тень разрушала землю.
Большинство троллоков собралось на Высотах, наблюдая за бродом Хавал, хотя несколько существ отвлеклись, занявшись трупами на склоне. Возможно, их привлекал запах горящей плоти. Мурддраал появился из дыма и начал их ругать на языке, которого Гавин не понимал. А потом принялся стегать троллоков кнутом.
Гавин застыл на месте, но Получеловек не замечал его. Он вел отбившихся троллоков туда, где собрались все остальные. Гавин ждал, спокойно дыша через платок, чувствуя, как тени Кровавых Ножей обвивают его. Три кольца исправно делали свое дело. Он чувствовал, что перемещается стремительно, а его конечности двигались слишком быстро, когда он шел. Необходимо было время, чтобы привыкнуть к изменениям и сохранять равновесие при каждом шаге.
Волкообразный троллок поднялся из-за ближайшей кучи щебня и нюхал воздух, выслеживая Исчезающего. Затем троллок выполз из своего укрытия, неся переброшенный через плечо труп. Он прошел мимо всего в пяти футах от Гавина, остановился и снова понюхал воздух. Затем, сутулясь, двинулся дальше. За телом, которое он нес, волочился плащ Стража. Бедный Саймон. Он больше никогда не сыграет в карты. Гавин тихо зарычал и прежде, чем смог себя остановить, прыгнул вперед. Он двинулся в «поцелуе змеи», крутанулся и отсек троллоку голову. Тело рухнуло на землю. Гавин стоял с мечом наголо, потом выругал себя, пригнулся и попятился в гущу дыма. Дым поможет скрыть его запах, а взвихренная чернота — его смазанный силуэт. Дурак, мог выдать себя только ради того, чтобы убить одного троллока. В любом случае труп Саймона окажется в котле. Гавин не мог уничтожить всю армию. Он находился здесь только ради одного человека.
Гавин присел, ожидая, чтобы понять, не было ли замечено его нападение. Возможно, они были не в состоянии видеть его, он точно не знал, насколько хорошо кольца скрывали его, но любой наблюдающий мог заметить падение троллока.
Никто не поднял тревоги. Гавин поднялся и продолжил движение. Только сейчас он заметил на своих руках красные пятна среди черных следов пепла. Он обжог руки. Но боль была приглушенной. Кольца. Ему было трудно мыслить ясно, но, к счастью, это не уменьшало его способности сражаться. В любом случае сейчас его инстинкты были обострены.
Демандред. Где Демандред? Гавин пробежался по вершине Высот. Коутон разместил своих солдат у реки недалеко от брода, но дым лишал возможности рассмотреть, из кого состояли эти войска. На другой стороне порубежники были заняты конницей шаранцев. А здесь, на вершине, было относительно тихо, несмотря на присутствие отродий Тени и шаранцев. Теперь Гавин полз вдоль задних рядов отродий, стараясь держаться более заросших участков омертвелого леса и высоких зарослей сорных трав. Никто, похоже, не замечал его. Здесь было много теней, и они служили ему защитой. Далеко внизу, в проходе между Высотами и трясиной, пожары стихали. Казалось, слишком быстро, чтобы это угасание было естественным. Направляющие?
Он намеревался найти Демандреда, ориентируясь преимущественно на атакующих направляющих мужчин, но если он просто направлял, чтобы погасить пожары, то…
Армия Тени пришла в движение, устремившись вниз по склону к броду Хавал. Хотя шаранцы еще оставались сзади, большая часть троллоков двигалась. Они, очевидно, намеревались прорваться через теперь уже пересохшее русло реки и обрушиться на армию Коутона.
Если Коутон хотел, чтобы все силы Демандреда покинули Высоты, то он потерпел неудачу. Многие шаранцы остались на позициях; пехота и кавалерия спокойно наблюдали, как троллоки с грохотом неслись навстречу битве.
Взрывы загремели вдоль по склону, подбрасывая троллоков в воздух, точно пыль из выколачиваемого коврика. Гавин помедлил, присел. Несколько уцелевших драконов. Мэт расположил их где-то за рекой; из-за дыма трудно было разглядеть их точное расположение. По звуку их было около полудюжины, но ущерб, который они нанесли, был огромен, особенно, если учитывать расстояние.
Красного цвета шар выпустили где-то рядом, с вершины Высот по направлению к дымкам, поднимавшимся из пастей драконов. Гавин улыбнулся. «Огромное спасибо». Он опустил руку на меч. Пора проверить, насколько хорошо могут действовать эти кольца.
Пригнувшись он стремительно ринулся прочь из укрытия. Большинство троллоков спускались вниз по склону к сухому руслу реки. Арбалетные болты и стрелы сыпались на них, а следующий залп драконов долетел несколько из другого места. Коутон перемещал драконов, и Демандреду трудно было определить их точное расположение.
Гавин бежал среди воющих отродий Тени. Позади него земля содрогалась от ударов, как бьющееся сердце. Дым вился вокруг него, вызывая удушье. Руки почернели, и лицо наверняка тоже. Он надеялся, что это поможет ему оставаться незаметным.
Троллоки оборачивались, визжа или ворча, но никто не смотрел прямо на него. Они чувствовали, как что-то проскочило мимо них, но он казался просто расплывчатым пятном.
Гнев Эгвейн проникал через узы. Гавин улыбнулся. Он и не ожидал, что она будет радоваться. Когда он бежал, стрелы вонзались в землю вокруг него, но он был спокоен и уверен в своем выборе. Возможно, прежде он сделал бы то же самое только ради гордости и вызова — сойтись в бою с самим Демандредом!
Теперь же его сердце не принадлежало ему. В его сердце нуждались. Кто-то должен был бороться с этим существом, кто-то должен был убить его, или они проиграют эту битву. Они все это поймут. Нельзя рисковать Эгвейн или Логайном в этой очень крупной игре.
А Гавину можно было рисковать. Никто не послал бы его, чтобы сделать это, никто и не посмел бы, но это было необходимо. У него появился шанс изменить то, что действительно имело значение. Он делал это для Андора, для Эгвейн, для самого мира.
Демандред впереди продолжал вопить, вызывая на поединок. «Пришлите мне ал’Тора, а не этих так называемых драконов!» Очередная вспышка огня полетела от него.
Гавин прошел мимо троллоков и был теперь позади большого отряда шаранцев со странными луками, почти такими же большими, как двуреченские. Они окружали всадника в броне из переплетенных монет, связанных через отверстия в середине каждой из них, с воротником и наручами. Забрало на его грозном шлеме было открыто. Это гордое лицо, привлекательное и властное, было известно Гавину.
«Нужно поторопиться, — подумал Гавин. — И Свет, лучше не дать ему возможности направлять».
Шаранские лучники были в полной боевой готовности, но только двое из них повернулись, когда Гавин проскользнул между ними. Он вытащил нож из ременной петли. Гавин должен стащить Демандреда с лошади, а затем использовать нож в поединке лицом к лицу. Это похоже на трусливое нападение, зато так будет вернее. Скинуть его, и тогда Гавин сможет…
Демандред неожиданно повернулся и посмотрел на него. Секундой позже всадник протянул руку вперед, и тонкий луч раскаленного добела огня выстрелил в Гавина.
Гавин отпрыгнул в сторону, и луч прошел мимо. Рядом по земле пошли трещины. Глубокие, черные трещины, казалось, вели в бесконечность.
Гавин прыгнул вперед, прорезав седло Демандреда. «Вот это скорость!» Кольца позволяли ему действовать, пока Демандред все ещё был в замешательстве.
Седло развалилось, и Гавин задел ножом лошадь. Она заржала и встала на дыбы, сбрасывая Демандреда.
Гавин вскочил, держа окровавленный нож, лошадь унеслась прочь, и шаранские лучники закричали. Он навис над Демандредом с ножом, сжимая его обеими руками.
Тело Отрекшегося внезапно дернулось, и его оттолкнуло в сторону. Воздух над почерневшей землей взорвался, вздымая хлопья пепла, когда плетение Воздуха подхватило Демандреда и развернуло его, со звоном поднимая на ноги. Меч его был обнажен. Отрекшийся пригнулся и высвободил еще одно плетение — Гавин почувствовал, как воздух вокруг него сплетается в нити, которые пытаются связать его. Но он двигался слишком быстро, и похоже, Демандред не мог попасть в него из-за этих колец.
Гавин отскочил назад, взял нож в левую руку и обнажил свой меч.
— Так, — сказал Демандред, — убийца. А Льюис Терин всегда говорил о «чести» биться лицом к лицу.
— Дракон Возрожденный не посылал меня.
— Ну да, конечно, именно поэтому тебя окутала Ночная Тень, плетение, которое неизвестно никому из этой Эпохи? Интересно, ты знаешь, что плетение Льюиса Тэрина высасывает твою жизнь? Ты уже мертв, ничтожество.