Она заметила облегчение во взгляде Карида. Такой приказ позволял ему продолжить служение. Это было милосердно с ее стороны. Если бы она дала ему самому выбрать наказание, то он вероятно предпочел бы броситься на собственный меч.
Она отвернулась от человека, который защищал ее в детстве, от человека, который отверг то, что от него ожидали. Все ради нее. Позднее она сама найдет свой путь к искуплению за то, что сделала. По крайней мере, она воздаст ему столько чести, сколько можно.
— Дарбинда, — сказала она, повернувшись к женщине, которая все еще настаивала, чтобы ее звали «Мин», несмотря на то, что новое имя, которое даровала ей Фортуона, несло в себе много чести. Оно означала «Девушка Знамений» на древнем наречии. — Ты спасла меня и, возможно, Принца Воронов. Я нарекаю тебя Высокородной, Видящая Судьбу. Да будет имя твое почитаемо грядущими поколениями.
Дарбинда сложила руки на груди. Как же она похожа на Нотая. Здешние обитатели — ужасные упрямцы. И гордятся — гордятся! — собственным низким происхождением. Уму непостижимо.
Сам Нотай сидел рядом на пне, выслушивал рапорты с поля боя и отдавал приказы. Бой, который Айз Седай вели на западном склоне Высот, обернулся хаосом. Их взгляды встретились, и он один раз коротко кивнул.
Если здесь был шпион — а Фортуона удивилась бы, будь это не так — то сейчас лучшее время разыграть для него представление. Все, кто пережил атаку, собрались здесь. Фортуона велела им оставаться рядом, заявив, что намерена наградить тех, кто служил ей хорошо, и покарать тех, кто служил плохо. Каждый воин, слуга и аристократ услышит ее слова.
— Нотай, — сказала она, — мы еще не говорили о том, как мне следует поступить с тобой. Стражи Последнего Часа должны охранять меня, но твоя задача — обеспечить безопасность всего лагеря. Если ты подозревал, что штабу грозит опасность, почему не предупредил?
— Проклятье, ты что, думаешь, что это моя вина? — Нотай вскочил на ноги и жестом велел замолчать разведчикам, принесшим донесения с поля боя.
— Я поручила тебе командование, — сказала Фортуона. — Значит, и главная ответственность за все ложится на тебя, не так ли?
Генерал Галган, стоявший рядом, нахмурился. Он был не согласен с ней. Другие, напротив, одарили Нотая гневными взглядами. Аристократишки — подхалимы; они готовы были винить его просто за то, что он не был урожденным Шончан. Даже удивительно, как быстро Нотаю удалось склонить на свою сторону Галгана. Или же Галган просто изображает подобающие случаю чувства? Не он ли шпион? Он мог служить Сюрот или просто быть ее заменой, на случай ее провала.
— Я не собираюсь принимать на себя ответственность за это, Туон, — сказал Нотай. — Проклятье, ты сама настояла на том, чтобы остаться в лагере, хотя могла быть где угодно, в безопасности!
— Возможно, мне так и следовало поступить, — холодно ответила она. — Вся эта битва обернулась катастрофой. Ты все время сдаешь позиции. Ты позволяешь себе шутки и легкомысленные речи, ты отвергаешь поведение, подобающее твоему титулу; я не думаю, что ты воспринимаешь свое нынешнее положение с должной серьезностью.
Нотай рассмеялся. Смех был громкий, искренний. Это он умел. Фортуона подумала, что она единственная видит два столба дыма, поднимающиеся с Высот как раз за его спиной. Хорошее знамение для Нотая: рискованная игра принесет великий выигрыш. Или проигрыш.
— Я скажу тебе как есть! — сказал Нотай, махнув рукой в ее сторону. — Ты и твои проклятые шончанские правила только мешают мне.
— Тогда и я скажу тебе как есть, — ответила она, вскинув голову. — Нам вообще не следовало вступать в этот бой. Лучше бы мы остались на юго-западе и готовились оборонять наши земли. Я не позволю тебе разбрасываться жизнями моих солдат.
— Тогда уходите, — прорычал Нотай. — Мне-то какое дело?
Она резко развернулась и направилась прочь.
— Идемте, — сказала она прочим. — Собираем наших дамани. Все, кроме этих Стражей Последнего Часа, переместятся к лагерю нашей армии у Эринин, и затем мы вернемся в Эбу Дар. Мы сразимся в истинной Последней битве после того, как эти глупцы обескровят отродья Тени.
Ее люди последовали за ней. Была ли игра убедительной? Шпион видел, как она послала на смерть человека, который ее любил; убедит ли это шпиона в том, что она настолько безрассудна? Настолько безрассудна и самоуверенна, что готова забрать у Нотая свои войска? Это было достаточно правдоподобно. В некотором смысле, ей хотелось бы сделать то, о чем она говорила, и вступить в бой на юге.
Конечно, чтобы поступить так, ей пришлось бы забыть про расколотое небо, дрожащую землю и бой, который вел Возрожденный Дракон. Это были знамения, которыми она не могла пренебречь.
Но шпион этого не знает. Он не знает ее. Шпион увидит просто молодую женщину, которая глупа настолько, что захотела драться сама по себе. Она на это надеялась.
Темный оплетал Ранда сетями вероятностей.
Ранд знал, что это битва между ними — битва за то, что может быть — имеет жизненно важное значение для Последней битвы. Ранд не мог соткать будущее. Он не Колесо или нечто подобное. Несмотря на все что с ним произошло, он по-прежнему был просто человеком.
И все же именно в нем была надежда человечества. Судьба человечества зависела от его выбора будущего. Выбор пути… это сражение должно определить его, его воля против воли Темного. Пока еще все, что возможно, может осуществиться. Сломайся он теперь и будущее будет выбирать Темный.
— СМОТРИ, — сказал Темный, поскольку линии света переплелись, и Ранд вошел в другой мир. Мир, который еще не произошел, но мир, который весьма вероятно мог бы скоро состояться.
Ранд нахмурился, глядя на небо. В этом видении оно не было красным, земля не была разрушена. Он стоял в Кэймлине, он знал это. Да, различия были заметны. Паровые фургоны громыхали по улицам рядом с конными экипажами и людской толпой.
Стоя на вершине центрального холма, он видел как распространился город за пределы новой стены. Он мог даже разглядеть место, где Талманес взорвал стену. Разлом не был отремонтирован. Вместо этого город выплеснулся через него наружу. Там здания сплошь покрывали то, что некогда было полями.
Ранд хмурился, поворачиваясь и идя по улице. В какую игру играл Темный? Конечно, этот нормальный, даже преуспевающий, город не был частью его планов относительно мира. Люди были чисты и не выглядели угнетенными. Он не видел признаков развращенности, которая запятнала предыдущий мир, созданный для него Темным.
Заинтересованный, он подошел к ларьку, где женщины продавали фрукты. Стройная женщина с улыбкой приглашала его, указывая на свой товар.
— Добро пожаловать, добрый сэр. Я Ринель, и мой магазин — второй по выбору самых прекрасных фруктов со всего мира. У меня есть свежие персики из Тира!
— Персики! — сказал в ужасе Ранд. Все знали, что они ядовитые.
— Ха! Не бойтесь, сударь! Из них были удалены токсины. Они столь же безопасны, как я честна, — женщина улыбнулась, укусив один из персиков, чтобы доказать свои слова. Как только она это сделала, неряшливые руки появились из-под ларька с фруктами, они принадлежали мальчишке, который там прятался, Ранд его раньше не заметил.
Маленький мальчик схватил красный фрукт, которого Ранд не знал, и метнулся прочь. Малыш был настолько худым, что Ранд видел, как выпирают из-под кожи его ребра, а ноги у парнишки были такими слабыми, что удивительно, как он вообще мог ходить, хоть и был невысок и тощ.
Женщина, продолжая улыбаться Ранду, сняла висевший у нее на боку жезл с рычажком для пальца сбоку. Когда она надавила на рычажок, жезл издал резкий хлопок.
Брызнула кровь, и мальчишка упал, распластавшись по земле. Люди, шедшие по улице, обходили его стороной, хотя один прохожий — мужчина в сопровождении многочисленных охранников — остановился, чтобы подобрать фрукт. Он, не останавливаясь обтер кровь и откусил кусочек фрукта. Через несколько секунд паровая повозка прокатилась по телу, вдавив его в дорожную грязь.
Ранд, ужаснувшись, обернулся к женщине. Она спрятала свое оружие с улыбкой на лице.
— Вы ищете какие-то особенные фрукты? — спросила она.
— Ты только что убила этого ребенка!
Женщина нахмурилась в замешательстве.
— Да. Разве он принадлежал вам, сударь?
— Нет, но… — Свет! Эта женщина не выказывала и намека на раскаяние или беспокойство. Ранд обернулся, но никого, похоже, происшедшее не встревожило.
— Сэр? — обратилась к нему женщина. — Мне кажется, я должна бы вас знать. Одежда у вас дорогая, хотя и немного немодная. К какой фракции вы принадлежите?
— Фракции? — спросил Ранд, оглядываясь назад.
— А где ваши охранники? — спросила женщина. — У такого богатого человека они должны быть непременно.
Ранд встретился с ней глазами, и тут же отскочил в сторону, так как женщина снова потянулась за оружием. Он нырнул за угол. Выражение в ее глазах… полное отсутствие малейшего сочувствия или сомнений. Она бы мгновенно убила его, не раздумывая. Он это знал.
Прочие прохожие на улице теперь тоже смотрели на него. Они подталкивали друг друга, указывая на него. Один человек, проходя мимо, крикнул:
— Назови свою фракцию! — а остальные бросились в погоню.
Ранд снова завернул за угол. Единая Сила. Осмелится ли он использовать ее? Он не знал, что происходит в этом мире. Как и прежде, он с трудом отделял себя от видения. Он знал, что это было не совсем реально, но он не мог не считать себя его частью.
Он не рискнул воспользоваться Единой Силой, и доверился пока своим ногам. Он не слишком хорошо знал Кэймлин, но этот район помнил. Если он дойдет до конца этой улицы и повернет… да, есть! Впереди он увидел знакомое здание с табличкой на фасаде, изображающей мужчину, стоящего на коленях перед женщиной с рыжевато-золотистыми волосами. Благословение Королевы.
Ранд добрался до дверей, когда его преследователи кучей показались из-за угла. Они остановились, когда Ранд поднялся к двери, минуя здоровенного парня, стоявшего сбоку. Новый охранник? Ранд не знал его. Бэзил Гилл все еще владеет гостиницей, или она сменила владельца?