— Теслин! — воскликнул он. — Что ты здесь делаешь?
— Сражаюсь в Последней битве, полагаю, — сказала она, отряхивая руки. — Как и мы все.
— Но Принявшие Дракона? — сказал Мэт.
— Когда я вернулась, Белая Башня показалась мне не слишком удобным местом, — ответила она. — Башня изменилась. Я воспользовалась представившейся мне здесь возможностью, поскольку Исцеление нужнее всего. Что ж, тебе нужны врата? Насколько большие?
— Достаточно большие, чтобы переместить столько воинов, сколько сможем, Принявших Дракона, Огир, и еще конницу Отряда Красной Руки, — пояснил Мэт.
— Мне нужен круг, Тинна, — сказала Теслин. — И никаких оправданий, что не можешь направлять; я чувствую это в тебе, а все прежние присяги и обещания для нас здесь не существуют. Собери остальных женщин. Куда мы идем, Коутон?
Мэт усмехнулся.
— На вершину этих Высот.
— Высоты! — сказал Карид. — Но вы же сами отказались от них, в начале боя. Вы сдали их отродьям Тени!
— Да, я так сделал.
И теперь… теперь у него был шанс покончить с этим. Армии Илэйн еще держались на своих позициях вдоль реки, Эгвейн сражалась на западе… Мэт должен был захватить северную часть Высот. Он знал, что теперь, после ухода Шончан, когда большая часть его собственных войск занята у подножия Высот, Демандред перебросит большие силы шаранцев и троллоков через вершину на северо-восток, чтобы перейти реку и оказаться позади армий Илэйн. Армии Света будут окружены и отданы на милость Демандреда. Его единственный шанс — задержать войска Демандреда на Высотах, несмотря на их численное превосходство. Свет. Это был выстрел с дальним прицелом, но иногда приходится делать тот выстрел, который возможен.
— Вы растягиваете наши силы, линию обороны становится слишком тонкой, — сказал Карид. — Вы рискуете всем, когда перемещаете те войска, которые необходимы здесь, на Высоты.
— Ты же хотел идти на передовую, — ответил Мэт. — Лойал, ты с нами?
— Удар в сердце врага, Мэт? — спросил Лойал, поднимая свой топор. — Это будет не самое худшее место, в котором я бывал, следуя за кем-то из вас троих. Я надеюсь, что Ранд в порядке. Ты тоже так думаешь, правда?
— Если бы Ранд умер, — сказал Мэт, — я бы об этом узнал. Он должен сам о себе позаботиться, без Мэтрима Коутона, спасающего его здесь и сейчас. Теслин, давайте откроем врата. Тинна, соберите ваших солдат. Пусть будут готовы пройти через врата. Мы должны быстро захватить северный склон этих Высот и удержать их, независимо от того, насколько сильно Тень будет давить на нас!
Эгвейн открыла глаза. Она находилась в комнате, хоть и не помнила, как здесь очутилась. Комната выглядела уютно. В прохладном воздухе пахло солью, она поняла, что лежит на мягком матрасе.
«Это все сон», — подумала она. Или, возможно, она в раю. Хотя как тогда объяснить эту боль? Такую страшную боль. Лучше раствориться в небытие, чем испытывать такие муки.
Гавина больше нет. Душу словно разорвали напополам.
— Я уже и забыла, что она еще совсем девочка, — раздался приглушенный шепот в комнате. Чей это голос, он кажется знакомым. Сильвиана? — Позаботьтесь о ней. Я должна вернуться на поле боя.
— Как там дела? — Эгвейн узнала этот голос. Росил, из Желтой Айя. Но она же направилась в Майен с послушницами и принятыми, чтобы помогать в Исцеление.
— На поле боя? Довольно плохо.
Сильвиана была не из тех, кто любит подсластить свои слова.
— Осмотри ее, Росил. Она сильная, и я не сомневаюсь, она сможет это пережить, но может случиться всякое.
— Я уже помогала женщинам, у которых погибли Стражами, Сильвиана, — прошептала Росил. — Уверяю тебя, мне это вполне по силам. Но все равно, она не сможет ничего делать следующие несколько дней, пока не оправится.
Сильвиана хмыкнула.
— Этот мальчик… я знала, что ничего хорошего от него ждать не приходится. В тот день, когда я впервые заметила, как он смотрит на нее, нужно было выдрать его за уши и отправить в наказание на какую-нибудь далекую ферму, лет на десять.
— Ты же знаешь Сильвиана, сердцу не прикажешь.
— Стражи — это наша слабость, — произнесла Сильвиана. — Так было, и всегда так будет, ничего не изменишь. Этот ребенок… этот глупый ребенок…
— Этот глупый ребенок — прошептала Эгвейн, — спас мою жизнь от убийц Шончан. Меня бы здесь не было, если бы он не сделал этого. Я надеюсь, что вы не забыли о том, что мы говорим о погибшем, Сильвиана.
Все замолчали. Эгвейн старалась побороть боль утраты. Наверное сейчас она находится в Майене. Сильвиана, наверное, доставила ее к Желтым.
— Я помню, мать — произнесла Сильвиана. Ее голос даже прозвучал почти с раскаянием. — Вам нужно отдыхать. Я должна…
— Отдых для мертвых, Сильвиана — сказала приподнявшись Эгвейн.
Сильвиана и Росил стояли в дверях прекрасно отделанной комнаты, которая была задрапирована голубой тканью, с перламутровыми инкрустациями под потолком. Обе женщины сложили руки на груди и с решительным видом смотрели на нее.
— Вы прошли тяжелое испытание, мать, — начала Росил. Около двери на страже стояла Лейвлин. — Потеря Стража может сломить любую женщину. Не нужно стыдиться своего горя.
— Эгвейн ал’Вир может быть в трауре, — сказала вставая Эгвейн. — Эгвейн ал’Вир потеряла человека, которого любила, и чувствовала, как оборвалась их связь. Амерлин сочувствует Эгвейн ал’Вир, также как и любой Айз Седай, которой довелось такое пережить. Но перед лицом Последней битвы Амерлин ожидает, что женщина возьмет себя в руки и возвратится на поле боя.
Она шла по комнате, все уверенней ступая с каждым шагом. Подойдя к Сильвиане, она протянула руку к са`ангриалу Воры, который та держала.
— Скоро он мне понадобится.
Сильвиана колебалась.
— Если только вы обе не хотите сейчас же проверить на себе мою силу, — тихо сказала Эгвейн. — Я не допускаю неповиновения.
Сильвиана взглянула на Росил, которая вздохнула и неохотно кивнула головой. Сильвиана протянула жезл.
— Я не одобряю это, Мать, — сказала Росиль. — Но, если вы настаиваете…
— Я настаиваю.
— … тогда я выскажусь. Чувства могут сломить вас. Это опасно. Осознав гибель Стража, ухватиться за саидар может быть трудно. Если даже вам и удастся это сделать, вы, скорее всего, не сможете сохранить спокойствие, присущее Айз Седай. Это может быть опасно. Очень опасно.
Эгвейн открыла себя саидар. Как Росил и предполагала, было трудно коснуться Источника. Слишком много чувств смешалось в ней, подавляя ее, нарушая спокойствие. Она покраснела, когда не смогла и во второй раз.
Сильвиана открыла рот, явно чтобы предложить Эгвейн отступиться. В этот момент Эгвейн нашла саидар, бутон в ее разуме расцвел, Единая Сила устремилась к ней. Она вызывающе взглянула на Сильвиану и начала плести переходные врата.
— Мать, вы не выслушали мои предупреждения до конца, — возмутилась Росил. — Вы еще не сможете полностью очистить свой разум от переживаний. И единственный способ, причем плохой способ, подавить ваше горе и боль — это заставить себя испытывать более сильные эмоции.
— Это не так трудно, — сказала Эгвейн. Она сделала глубокий вдох и почувствовала еще больший поток Единой Силы. Гнев вскипал в ней. Это была ненависть направленная на Тень, угрожающей всему живому, ярость за то, что Тень разлучила ее с Гавином.
— Мне нужно, чтобы за мной кто-то присматривал, — вопреки словам Сильвианы, бросила Эгвейн. Гавин не будет ее слабостью. — Мне нужен новый Страж.
— Но… — начала Росил.
Эгвейн остановила ее взглядом. Да, большинство женщин ждали, пока пройдет время. Да, Эгвейн ал`Вир страдала от потери, Гавина никто никогда не заменит. Но вера в Стражей не угасла. Престол Амерлин нужен человек, который сможет приглядывать за ней и охранять ее спину. Кроме того связанные узами Стража были намного более сильными бойцами, чем простые солдаты. Оставаться без Стража означало лишить Свет одного сильного воина.
Был один человек, однажды уже спасший ее жизнь. «Нет, — говорила что-то внутри нее, когда глаза ее остановились на Лейвлин. — Только не шончанка».
Но Амерлин внутри нее рассмеялась. «Прекрати ребячиться». Ей нужен был Страж.
— Лейвлин Бескорабельная, — громко сказал Эгвейн. — Возьмешь ли ты на себя эту ношу?
Женщина опустилась на колени, склонив голову.
— Я… да.
Эгвейн начала создавать плетение переходных врат. Лейвлин, стоявшая рядом, глубоко вздохнула, она теперь выглядел менее усталой. Эгвейн сотворила врата в противоположной части комнаты, использовав свои знания, она открыла эти врата в шатер, вокруг которого гремела битва. Повсюду слышались взрывы, крики, звон мечей, этот звук заполнил все пространство.
Эгвейн шагнула вперед, на поле смерти, а вместе с ней туда отправилась и ярость Амерлин.
Демандред был мастером клинка. Галад так и предполагал, но предпочел проверить свою догадку.
Они танцевали взад и вперед внутри кольца наблюдающих за поединком шаранцев. Галад носил более легкую броню, только кольчугу под плащом, и двигался быстрее. Сплетенные монеты, которые носил Демандред, были более тяжелыми, чем простая кольчуга, но против меча защищали лучше.
— Ты лучше, чем был твой брат, — сказал Демандред. — Он умер легко.
Он явно пытался разозлить Галада. Но ему это не удалось. Хладнокровие и осторожность. Галад двинулся в «придворный постукивает веером». Демандред ответил чем-то очень схожим со «снижением сокола», отбив атаку Галада. Демандред отступил на шаг, пройдясь по окружности площадки и отведя меч сторону. Поначалу он много говорил. Теперь же только иногда ухмылялся.
Они кружили друг за другом в темноте, освещенной шаранскими факелами. Один круг. Второй.
— Подходи же, — сказал Демандред. — Я жду.
Галад молчал. Каждый секунда, которую он удерживал Демандреда, означала лишнюю секунду передышки для Илэйн и ее армии. Отрекшийся, казалось, понял это, потому пошел в стремительную атаку. Три удара: снизу, сбоку и наотмашь. Галад отразил их, стремительно двигались руки бойцов.