— Обязанности няньки?
— В Руидине, — сказала Илэйн. — Все так любят поиграть с детьми, и здесь, и там. Всегда соревнуются — кто будет заботиться о детях. Но мы понимаем, что надо меняться по очереди.
Авиенда. Нянчится с детьми и поет деревьям коры. По правде, ничего дурного в этом нет. Почему бы ей не поучаствовать в этом?
Но это тоже было неправильно. Он предполагал, что Авиенда станет прекрасной матерью, но представить себе, чтобы она дни напролет играла с детьми других людей…
Ранд снова заглянул в глаза Илэйн, в самую глубину их. И там он увидел сгустившуюся тень. О, это была невинная тень, но все же тень… наподобие…
Наподобие тех теней, что были в глазах людей, Обращенных к Темному.
Ранд вскочил на ноги и отшатнулся.
— Что ты здесь сотворил? — закричал он в небеса. — Шай`тан! Отвечай!
Илэйн подняла взгляд на него. Она не испугалась. Здесь не существовало страха.
— Шай`тан? Клянусь, я помню это имя! Но это было так давно. Иногда я бываю забывчивой…
— ШАЙ`ТАН! — взревел Ранд.
— Я НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ, ПРОТИВНИК, — голос звучал издалека. — ЭТО ТВОЕ ТВОРЕНИЕ.
— Вздор! — сказал Ранд. — Ты изменил ее! Ты изменил их всех!
— ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО УСТРАНИВ МЕНЯ ИЗ ИХ ЖИЗНИ, ОСТАВИШЬ ИХ НЕИЗМЕННЫМИ?
Голос гремел над Рандом. Ошеломленный, он отступил, когда Илэйн встала, очевидно, беспокоясь за него. Да, теперь он это видел — нечто в глубине ее глаз. Она не была собой… потому что Ранд отнял у нее возможность быть собой.
— Я ОБРАЩАЮ ЛЮДЕЙ К СЕБЕ, — сказал Шай’тан. — ЭТО ПРАВДА. ОНИ НЕ МОГУТ ВЫБРАТЬ ДОБРО ПОСЛЕ ТОГО, КАК Я СДЕЛАЛ ИХ МОИМИ ТАКИМ СПОСОБОМ. РАЗВЕ ЗДЕСЬ ЕСТЬ РАЗНИЦА, МОЙ ВРАГ?
НО ЕСЛИ И ТЫ ТАК ПОСТУПАЕШЬ, МЫ С ТОБОЙ СУТЬ ОДНО.
— Нет! — закричал Ранд, схватившись за голову и падая на колени. — Нет! Мир должен стать совершенен, когда не станет тебя!
— СОВЕРШЕНЕН. НЕИЗМЕНЕН. РАЗРУШЕН. СДЕЛАЙ ЭТО, ЕСЛИ ЖЕЛАЕШЬ, МОЙ ВРАГ. УБИВ МЕНЯ, ТЫ ДАРУЕШЬ МНЕ ПОБЕДУ.
ЧТО БЫ ТЫ НИ СДЕЛАЛ, ВЫИГРАЮ Я.
Ранд закричал, свернувшись калачиком, когда следующая атака Темного нахлынула на него. Кошмар, созданный Рандом, вырвался наружу, потоки света разлетались в стороны, как струи дыма.
Темнота вокруг него затряслась и задрожала.
— ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ СПАСТИ ИХ.
Узор, светящийся и яркий, снова обернулся вокруг Ранда. Реальный узор. Правда о том, что происходит. Создавая свое видение мира без Темного, он создал нечто ужасное. Что-то жуткое. Нечто худшее, чем существовавшее раньше.
Темный снова атаковал.
Мэт на время вышел из схватки и пытался поудобнее пристроить ашандарей на плече. Карид захотел вступить в битву, для него, чем безнадежнее ситуация, тем лучше. Ну, мужчина — воин, и не должен этого стыдиться. Он теперь должен танцевать и смеяться! Он хотел этого. Свет, но он свое получил.
Мэт присел на мертвого троллока, это все, что он сейчас может сделать, и глотнул из бурдюка. Он чувствовал пульс боя, его ритм. Мелодия, что он сыграл, была невеселой. Демандред был умен. Он не поймался на приманку Мэта у брода, где тот расположил меньшую часть своих сил. Демандред послал туда троллоков, но не перебросил туда отряды шаранцев. Если бы Демандред отказался от попыток взять штурмом Высоты, удерживаемые армией Илэйн, Мэт смог бы отвести свои части с Высот и соединиться с отрядами с запада и северо-востока, чтобы обойти и разбить Тень с тылу. Но сейчас Демандред двинул все свои войска к тем позициям, которые защищала Илэйн, и Мэт лишь приостановил его на некоторое время. Но сколько это еще продлится?
Дела у Айз Седай тоже шли не лучшим образом. Шаранские направляющие по всему полю боя подавляли их действия. «Удача, — подумал Мэт. — Вот что бы нам не помешало сегодня, и как можно больше. Не подведи меня сегодня».
Это был бы достойный конец для Мэтрима Коутона. Судьба так любила насмехаться над ним. Он вдруг понял, какой великой комедией разыгралась его жизнь: быть удачливым, когда удача ничего не значит, и стать неудачником, когда это действительно необходимо.
«Кровь и треклятый пепел», — подумал он, убирая пустой бурдюк и ориентируясь только по свету факела, который держал Карид. Мэт не чувствовал сейчас своей удачи. Такое иногда случалось. Он не знал, с ним она или покинула его.
Ну что же, если у них нет счастливчика Мэтрима Коутона, у них, по крайне мере, остался упрямец Мэтрим Коутон. Он не готов сегодня умереть. У него остались еще незаконченные дела: танцы, которые он не станцевал, песни, которые он не спел и женщины, которых он не перецеловал. По крайней мере, одна женщина.
Он поднялся и присоединился к Страже Последнего Часа, отряду Огир, армии Тэма, отряду порубежников — ко всем, кого он привел сюда. Бой продолжался, битва кипела, войска смогли даже оттеснить шаранцев на пару сотен шагов. Но Демандред заметил, что происходит, и начал перебрасывать троллоков с берега реки, вверх по склону, чтобы они присоединились к трёклятой битве в этом месте. Они с трудом карабкались наверх, но Демандред понял, что этим увеличит натиск на силы Мэта.
Троллоки представляли собой реальную опасность. Их было и так достаточно много на реке, чтобы окружить Илэйн и пробить себе путь к Вершине. Если хоть одна армия Мэта отступит, они прорвутся.
Ну что ж, Мэт бросил свои кости и отдал приказы. Больше ничего нельзя сделать, осталась лишь битва, кровь и надежда.
Брызги света, словно жидкий огонь, озарили западную сторону Высот. Куски расплавленного камня взметнулись в воздух. Сперва Мэт подумал, что Демандред решил наконец пойти в атаку на этом направление, но у Отрекшегося еще не угасла решимость уничтожить андорцев.
Еще одна вспышка света. Именно в том месте, где сражались Айз Седай. Повсюду была тьма и дым, Мэт понял, что он увидел шаранцев, отступающих через Высоты по прямой на восток. Мэт улыбнулся.
— Взгляни, — сказал он, хлопнув по плечу Карида, привлекая его внимание.
— Что это?
— Я не знаю, — ответил Мэт. — Место, где только что располагались шаранцы, в огне, и я чувствую, что мне это нравится. Нужно продолжать бой! — он повел Карида и остальных в новую атаку против шаранских солдат.
Олвер шел, сгорбившись под узлом со стрелами, привязанным к его спине. Он сам настаивал, чтобы он был потяжелее. Что будет, если один из приспешников Тени проверит его вещи и обнаружит, что у него там только легкая одежка?
Сеталль и Фэйли не следовало смотреть на него так, будто он может переломиться в любой момент. Узелок был не таким уж и тяжелым. Хотя, конечно, это не помешает ему настаивать на проявлении сочувствия со стороны Сеталль, когда они вернутся. Он должен практиковаться в таких выходках, а то в конечном итоге станет таким же безнадежным, как Мэт.
Они продолжали двигаться вереницей к базе снабжения, здесь, в Проклятых Землях, и как только достигли ее, Олвер признался себе, что совсем не возражал бы, чтобы его сверток оказался полегче. Не потому, что он очень устал. Как же он будет сражаться, если понадобится? Тогда придется быстро сбросить свою ношу, а его груз — не из тех, что позволят хоть что-то сделать быстро.
Серая пыль покрывала его ноги. Ни обувь, ни одежду теперь не используешь даже в качестве тряпок. Ранее отряд Фэйли напал на один из тех жалких караванов, которые тянулись к базе снабжения Тени. Сражение было скоротечным, только трое приспешников Темного и торговец маслом охраняли вереницу оборванных, полуголодных пленников.
На многих тюках имелся знак Кандора, красная лошадь, и, большинство пленников фактически были кандорцами. Фэйли предложила им свободу, посылая на юг, но ушла только половина. Оставшиеся настаивали на том, чтобы присоединиться к ней и идти на Последнюю битву, хотя Олвер видывал на улицах нищих, у которых было больше мяса на костях, чем у этих людей. Впрочем, благодаря им караван выглядел правдоподобно.
Это было важно. Олвер поднял глаза, когда они приблизились к временным складам; дорога была обозначена факелами в холодной ночи. Несколько Айил, из тех, что с красными вуалями, стояли сбоку, разглядывая проходящих. Олвер снова опустил глаза, чтобы они не заметили его ненависти. Он знал, что Айил нельзя доверять.
Пара охранников, не Айил, других, из числа большинства Друзей Темного, приказали их каравану остановиться. Аравайн, носившая одежду убитого ими торговца, вышла вперед. По Фэйли было видно, что она салдейка, и было решено, что она слишком выделяется, чтобы играть роль торговца, Друга Темного.
— Где твои охранники? — спросил солдат. — Это работа Лифы, верно? Что случилось?
— Эти дураки! — сказала Аравайн и сплюнула в сторону. Олвер спрятал улыбку. Весь ее облик изменился. Она знала, как играть роль. — Я их оставила там, где они подохли! Я говорила им не бродить по ночам. Не знаю, что напало на тех трех, но мы нашли их на краю лагеря, раздувшихся, с почерневшей кожей, — казалось, ее сейчас вырвет. — Думаю, что-то отложило яйца в их выеденных животах. Нам не хотелось искать это что-то.
Солдат хмыкнул.
— А ты кто?
— Пансай, — сказала Аравайн. — Деловой партнер Лифы.
— С каких это пор у Лифы появился партнер?
— С тех пор, как я ее зарезала и взяла на себя ее дела.
Всю информацию о Лифе, которая у них была, они получили от спасенных пленников. Ее было мало. Олвер почувствовал, что потеет. Охранник бросил на Аравайн долгий взгляд, затем прошел вдоль ряда людей.
Солдаты Фэйли смешались с кандорскими пленниками. Они старались изо всех сил сохранять правильные позы.
— Ты, женщина, — сказал охранник, указывая на Фэйли. — Салдэйка, хе? — Он засмеялся. — Я думал салдейская женщина скорее убьет человека, чем позволит ему себя схватить, — он пихнул Фэйли в плечо.
Олвер задержал дыхание. Ох, кровь и проклятый пепел! Леди Фэйли не способна это снести. Охранник хотел убедиться, были ли пленные на самом деле разбиты или нет! Осанка Фэйли, ее манеры выдадут ее. Она была благородной, и…