Но кто-то же должен остановить Демандреда. Чувствуя на шее медальон, Лан поднял меч.
Горящая стрела пронеслась в небе и попала в горло троллоку, стоявшему прямо перед Ланом. Лан без колебаний использовал брешь в ощетинившихся копьях. Он проскочил между отродьями Тени, растоптав погибшего. Ему понадобится…
Ещё одна стрела упала, сбивая троллока. За ней последовала следующая, и ещё, стремительным потоком. Мандарб пробивался сквозь пораженных, горящих и умирающих троллоков, пока целый дождь из горящих стрел проливался, расчищая перед ним путь.
— Малкир! — закричал Лан, пустив Мандарба вперёд по трупам, но не снижая скорости, когда дорога оказалась свободной. Град огня падал перед ним, каждая стрела попадала точно в цель, убивая троллоков, пытавшихся стать на его пути.
Он ураганом промчался сквозь шеренги, расталкивая в стороны умиравших троллоков, пылающие стрелы указывали ему путь в темноте так, словно тот был наезженной дорогой. С обеих сторон стояли плотные ряды троллоков, но те, что были прямо перед ним, падали и падали, пока их совсем не осталось.
«Спасибо, Тэм».
Лан галопом гнал коня вдоль восточного склона Высот, уже в одиночестве минуя солдат и отродий Тени. Он был един с ветром, который струился в его волосах, един с мускулистым конём, который нёс его вперёд, един с целью, которая была его предназначением, его судьбой.
Демандред поднялся, заслышав стук копыт, сопровождавшие его шаранцы выстроились перед ним.
С рёвом Лан пришпорил Мандарба и налетел на шаранцев, преградивших ему путь. Жеребец прыгнул, передними ногами опрокинув на землю охранников. Мандарб развернулся, крупом сбивая одних шаранцев, а передними копытами повалив других.
Лан соскочил с седла — у Мандарба не было защиты от плетений, поэтому сражаться верхом было равносильно тому, чтобы попросить Демандреда убить его коня, — и ударился на бегу о землю, уже вытаскивая меч.
— Ещё один? — проревел Демандред. — Льюис Тэрин, ты начинаешь…
Он осёкся, когда Лан добежал и сразу исполнил «пух чертополоха в смерч» е, яростный атакующий выпад. Демандред выхватил меч, принимая удар на свой клинок, и отступил на шаг так он оказался силен. Они обменялись ещё тремя ударами, быстрыми, точно молнии, Лан все время перемещался, пока его меч не зацепил щеку Демандреда. Лан ощутил лёгкий рывок, и брызнула кровь.
Демандред почувствовал рану на щеке, его глаза широко раскрылись.
— Кто ты? — спросил Демандред.
— Я тот, кто заберет твою жизнь.
Мин оторвала взгляд от спины своего торма, когда тот проскочил через переходные врата обратно на поле Мериллор. Она надеялась, что он выдержит безумие битвы, когда они доберутся туда. Вдалеке светились костры и факелы, точно светлячки, озаряли они сцены доблести и решимости. Она смотрела на мерцающие огни, последние угольки костра, которые вскоре будут потушены.
Далеко-далеко на севере содрогался Ранд.
Узор завертелся вокруг Ранда, заставляя его смотреть. И он смотрел сквозь слёзы, застилавшие ему глаза. Он видел, как сражаются люди. Он видел, как они гибнут. Он видел Илэйн, захваченную в плен и оставшуюся в одиночестве, Повелитель Ужаса готовился вырезать их детей из её чрева. Он видел Руарка, лишившегося разума и ставшего теперь пешкой одной из Отрёкшихся.
Он видел Мэта, отчаявшегося, подавленного жуткими бесчисленными ордами врагов.
Он видел, как Лан скачет навстречу своей смерти.
Слова Демандреда впивались в него. Натиск Тёмного продолжал рвать его на части.
Ранд потерпел неудачу.
Но где-то на самом краешке его сознания возник голос. Слабый, почти забытый.
«Отпусти».
Лана больше ничего не сдерживало.
Он сражался совсем не так, как учил Ранда. Никакой осторожности и проверки, прощупывания почвы или тщательной оценки противника. Демандред мог направлять, и, несмотря на медальон, Лан не мог дать своему врагу время на обдумывание, время на создание плетения, с помощью которых можно было швырять камни или разрывать землю под ногами противника.
Лан глубоко погрузился в пустоту, позволяя инстинктам вести его. Он отказался от эмоций, выжигая напрочь всё внутри себя. Ему не надо было оценивать местность, потому что он чувствовал землю так, словно она была его частью. Ему не надо было испытывать силу Демандреда. Один из Отрёкшихся, обладающий опытом многих десятилетий, наверняка самый искусный фехтовальщик из всех, с кем Лан когда-либо сталкивался.
Лан краем глаза заметил, что шаранцы расступились, образовав широкое кольцо вокруг двух сражающихся воинов. Видимо, Демандред был достаточно уверен в себе и своем мастерстве и не позволять вмешиваться в его поединки.
Лан закружился, сменяя выпады и стойки. «вода, текущая по склону» превратилась в «смерч на горе», который стал «перехватом голубя красным ястребом». Его удары сыпались, точно ручьи, которые сливаются в единую реку, разливающуюся всё шире и шире. Демандред сражался именно так хорошо, как Лан и опасался. Хотя его стойки немного отличались от тех, которые знал Лан, столетия не изменили саму суть поединка на мечах.
— Ты… хорош, — с хрипом сказал Демандред, отступая перед «ветром с дождём», с его подбородка стекала струйка крови. Меч Лана сверкнул, отражая красный свет ближайшего костра.
Демандред ответил «высеченной искрой», которую Лан, предугадав, отразил. Его бок был оцарапан, но Лан не обращал на это внимания. Обмен ударами заставил его отступить на шаг и дал Демандреду возможность с помощью Единой Силы подхватить камень и швырнуть его в Лана.
Глубоко внутри пустоты Лан почувствовал приближение камня. Это было его чувство боя — оно глубоко вошло в него, в самую суть его души. То, как Демандред ступал, куда метнулся его взгляд — все это подсказало Лану, что именно произойдёт.
Как только противник плавно поменял стойку, Лан поднял клинок к груди и отступил назад. Камень размером с человеческую голову пролетел прямо перед ним. Лан скользнул вперёд, его рука изменила положение, когда другой камень со свистом пролетел под ней. Лан поднял меч и увернулся от третьего камня, который промахнулся всего на палец, задев одежду.
Демандред успешно парировал удары Лана, но дыхание у него стало хриплым.
— Кто ты такой? — снова прошептал Демандред. — Ни у кого в этой Эпохе нет таких навыков. Асмодиан? Нет, нет. Он не смог бы так со мной сражаться. Льюис Тэрин? Ты прячешься за этим лицом, да?
— Я просто человек, — прошептал Лан. — И всегда только им и был.
Демандред зарычал и бросился в атаку. Лан ответил «лавиной, катящейся с горы», но ярость Демандреда заставила его отступить на несколько шагов.
Несмотря на то, что поначалу наступал Лан, Демандред, как фехтовальщик, был лучше. Лан знал об этом тем же внутренним чувством, которое подсказывало ему, когда нападать, когда отражать удар, когда шагнуть вперёд или отступить. Возможно, если бы они начали сражение на равных, всё было бы по-другому. Но нет. Лан сражался уже целый день, и, хотя его Исцелили от более тяжёлых ран, мелкие продолжали болеть. Кроме того, Исцеление само по себе изматывало.
Демандред же был по-прежнему бодр. Отрёкшийся замолчал, поединок поглощал его внимание. И он перестал использовать Единую Силу, сосредоточившись на фехтовании. Он уже не усмехался, когда получал преимущество. Он не был похож на человека, который часто улыбается.
Лан ускользнул от Демандреда, но Отрёкшийся наступал «вепрем, несущимся с горы», снова оттесняя Лан к краю круга, и все-таки пробил его защиту, ранив в руку, затем в плечо и, наконец, в бедро.
«У меня есть время только для одного последнего урока…»
— Ты мой, — прорычал в коне концов Демандред, тяжело дыша. — Кем бы ты ни был, ты мой. Ты не можешь победить.
— Ты не слушал меня, — прошептал Лан.
«Один последний урок. Самый тяжёлый…»
Демандред ударил, и Лан увидел, как он открылся. И рванулся вперёд так, чтобы меч Демандреда был нацелен на его бок, и буквально насадил себя на него.
— Я пришел сюда не для того, чтобы победить, — прошептал Лан, улыбаясь. — Я пришел сюда, чтобы убить тебя. Смерть легче перышка.
Глаза Демандреда распахнулись, и он попытался отступить. Слишком поздно. Меч Лана прошёл прямо через его горло.
Мир потемнел, когда Лан соскользнул с меча. Он ощутил страх Найнив и её боль из-за того, что он сделал. И Лан послал ей свою любовь.
Глава 38Место, которого не было
Ранд видел, как упал Лан, и это заставило его содрогнуться от горя. Темный давил на Ранда со всех сторон. Стремился его поглотить, растерзать на клочки. Слишком тяжело было выдерживать этот натиск. Ранд был до предела измотан.
«Отпусти», — это был голос его отца.
— Я должен спасти их… — прошептал Ранд.
«Позволь им идти на жертвы. Ты не можешь сделать это сам».
— Я должен… Вот что это значит.
Разрушительная сила Темного терзала его тело, точно тысячи ворон, ковыряющихся в его плоти, сдирая её с костей. Он с трудом мог думать сквозь пелену боли от этого натиска и от горя всех потерь. Гибели Эгвейн и всех остальных.
«Отпусти.
Это их выбор».
Он так сильно хотел защитить их, всех людей, которые верили в него. Их смерти и опасность, с которой они столкнулись, огромной тяжестью легли на его плечи. Как человек мог просто… отпустить? Разве это не уход от ответственности?
Или это означало, предоставить им самим нести за себя ответственность?
Ранд закрыл глаза, думая обо всех тех, кто умер за него. Об Эгвейн, которую он поклялся защищать.
«Дурак», — ее голос прозвучал в его мозгу. Любящий, но резкий.
— Эгвейн?
«Разве мне тоже нельзя стать героем?»
— Это не так…
«Ты идешь к гибели. И запрещаешь это делать другим?»
— Я…
«Отпусти, Ранд. Дай нам умереть за то, во что мы верим, и не пытайся отнять у нас это право.
Ты принял свою смерть. Прими и мою».