Слезы текли из его глаз.
— Мне так жаль, — прошептал он.
«Почему?»
— Я потерпел неудачу.
«Нет. Еще нет».
Темный содрал с него кожу. И он съежился перед лицом бескрайнего небытия, не в силах пошевелиться. Он закричал в агонии.
И тогда он отпустил.
Он отпустил чувство вины. Он отпустил стыд за то, что не сберег Эгвейн и остальных. Он отпустил необходимость защитить её, защитить их всех.
Он позволил им быть героями.
Имена вытекали из его памяти. Эгвейн, Хурин, Башир, Изам из Чарин Айил, Сомара и тысячи других. Одно за одним — сначала медленно, но всё быстрее и быстрее — он прошелся назад по списку, который когда-то мысленно составлял. Сначала там были только женщины, но список рос и стал включать всех тех, кто, как он знал, умерли за него. Он даже не представлял, каким длинным стал этот перечень, сколько он нес на себе.
Имена отрывались от него, точно были осязаемыми предметами, точно взлетающие голуби, и каждое уносило часть бремени. Тяжесть, давившая на его плечи, исчезла. Его дыхание стало спокойнее. Будто пришел Перрин со своим молотом и разбил тысячи цепей, которые тянулись за Рандом.
Илиена была последней. «Мы возрождаемся, — думал Ранд, — так что в следующий раз мы сможем сделать все лучше».
«Так делай лучше».
Он открыл глаза и протянул вперед руку, ладонью упираясь во тьму, которую ощущал как твердую стену. Его сущность, распавшаяся, когда Темный набросился на него, и ставшая неразличимой, вновь стала цельной. Он опустил вниз другую руку, потом поднялся с колен.
А затем Ранд ал’Тор — Дракон Возрожденный — снова встал на бой с Тенью.
— Нет, нет, — шептала прекрасная Шендла, глядя на тело Демандреда. Ее сердце сжималось от горя, она рвала на себе волосы обеими руками, тело ее раскачивалось. Насмотревшись на своего возлюбленного, Шендла медленно, глубоко вздохнула и испустила страшный вопль:
— Бао Вильд мертв!
Все поле боя, казалось, притихло.
Ранд противостоял Темному в таком месте, которого не существовало, оно было погружено во время и небытие одновременно. Тело Ранда по-прежнему находилось в пещере Шайол Гул, замкнутое в том мгновении, когда он сражался с Моридином, но душа его была здесь.
Он существовал в этом несуществующем месте, которое пребывало вне Узора, в месте, где родилось зло. Он заглянул сюда и всё понял. Темный был не существом, а силой, сущностью столь же необъятной, как сама Вселенная, которую Ранд сейчас обозревал всю целиком. Множество планет и звезд — точно искры, разлетающиеся от костра.
Тёмный всё ещё стремился уничтожить его. Ранд ощущал в себя силу, несмотря на натиск. Он был спокойным и цельным. С исчезновением бремени он снова мог сражаться. Он взял себя в руки. Это было трудно, но ему сопутствовала победа.
Ранд шагнул вперёд.
Тьма содрогнулась. Она задрожала, завибрировала, как будто не веря.
— Я УНИЧТОЖУ ИХ.
Тёмный не был существом. Он был тьмой в промежутках. Между вспышками, между мгновениями, между миганием век на глазах.
— НА ЭТОТ РАЗ ВСЁ БУДЕТ МОИМ. ОНО ВСЕГДА БЫЛО И БУДЕТ МОИМ.
Ранд отдал честь тем, кто погиб. Кровь струилась по скалам. Плач тех, кто узрел гибель близких. Тень посылала все эти образы Ранду, чтобы сломить его. Но это его не сломило.
— Мы никогда не сдадимся, — прошептал Ранд. — Я никогда не сдамся.
Безбрежная Тьма гремела и содрогалась. От этого по всему миру шла дрожь. Земля покрылась трещинами, законы природы нарушались. Мечи обратились против своих владельцев, еда испортилась, скалы обратились в пыль.
И вновь эта сила самого небытия пошла на Ранда снова, пытаясь разорвать его. Сила ее натиска на спадала. И все же внезапно она превратилась в нечто вроде праздного гудения.
Они не сдадутся. И дело не только в Ранде. Все они будут продолжать сражаться. Атаки Темного утратили смысл. Если они не могут заставить его отступить, если не могут ослабить, зачем они вообще?
В буре Ранд искал пустоту, как научил его Тэм. Все чувства, все тревоги, вся боль. Он взял всё это и сжёг в пламени одной свечи.
Он ощутил спокойствие. Спокойствие капли воды, падающей на зеркало пруда. Спокойствие мгновений, спокойствие между миганием глаз, спокойствие пустоты.
— Я не сдамся, — повторил он, и слова казались ему чудом.
— ОНИ ВСЕ В МОЕЙ ВЛАСТИ. Я СЛОМАЮ ИХ ВСЕХ. ТЫ ПРОИГРАЛ, ДИТЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
— Если ты так думаешь, — прошептал Ранд в темноте, — то лишь потому, что не можешь узреть.
Лойал тяжело дышал, когда вернулся на северный склон Высот. Он рассказал Мэту, как отважно сражался Лан и как он пал, унеся с собой жизнь Демандреда. Известие, принесенное Лойалом, глубоко поразило Мэта да и всех солдат его войска, особенно порубежников, которые потеряли короля и брата. Шаранцы забеспокоились; каким-то образом известие о смерти Демандреда уже просочились в их ряды.
Мэт старался справиться со своим горем, ведь Лану бы это не понравилось. Мэт поднял ашандарей.
— Тай`шар Малкир! — закричал он во всю силу своих лёгких. — Лан Мандрагоран, ты треклято чудесный человек! Ты сделал это!
Его крики звенели в тишине, когда он бросился вперед, к армиям Тени. За его за спиной звенели крики: «Тай`шар Малкир!» Это кричали все племена, все народы, и порубежники, и прочие… Они ринулись через Высоты следом за Мэтом. Вместе они напали на ошеломленного врага.
Глава 39Те, кто сражается
— ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ЭТОГО ПОНЯТЬ, НЕ ТАК ЛИ? — вопрошал Тьму Ранд. — ЭТО ТЕБЕ НЕДОСТУПНО. ТЫ РАЗБИВАЕШЬ НАС, И ВСЕ ЖЕ МЫ БОРЕМСЯ! ПОЧЕМУ? РАЗВЕ ТЫ НЕ УНИЧТОЖИЛ НАС? РАЗВЕ ТЫ НЕ СОКРУШИЛ НАС?
— ТЫ, — ответил Тёмный. — ТЫ МОЙ.
Ранд шагнул вперед. В этом безграничном ничто Узор, казалось, обвивался вокруг него, точно гобелен.
— ВОТ В ЧЕМ ТВОЯ СЛАБОСТЬ, ШАЙ’ТАН — ВЛАСТЕЛИН ТЬМЫ, ВЛАСТЕЛИН ЗАВИСТИ. ВЛАСТЕЛИН ПУСТОТЫ! ВОТ ПОЧЕМУ ТЫ ПРОИГРАЕШЬ! ДЕЛО НЕ ВО МНЕ. ДЕЛО ВООБЩЕ НИКОГДА НЕ БЫЛО ВО МНЕ!
Дело было в женщине, истерзанной и избитой, свергнутой с трона и превращенной в марионетку — женщине, которая из последних сил поползла, когда было нужно. Эта женщина еще боролась.
Дело было в мужчине, который не раз терял любовь, в человеке, который нашел смысл жизни в мире, когда другие предпочли бы просто плыть по течению. В мужчине, который помнил истории, и который взял под свое крыло глупых мальчишек, когда умнее было бы просто предоставить их самим себе. Этот мужчина еще боролся.
Дело было в женщине с тайной, с надеждой на будущее. В женщине, которая охотилась за правдой прежде, чем это смогли сделать другие. В женщине, которая отдала свою жизнь и которая получила её обратно. Эта женщина всё ещё сражалась.
Речь шла о человеке, который потерял семью, но гордо стоял и держался, несмотря на свое горе, и был защитой для тех, кого мог защитить.
Речь шла о женщине, которая отказывалась верить в то, что она не может помочь, не может Исцелить всех, кому был причинен вред.
Дело было в герое, который готов был до последнего своего вздоха доказывать, что он кто угодно, но только не герой.
Дело было в женщине, которая не согнула спину, хотя ее жестоко избивали, и которая озаряла Светом всех, кто ее видел. В том числе и Ранда.
Именно в них всех.
Он много раз видел это в Узоре, оплетающем его. Ранд шел через эпохи и поколения, его руки касалась сияющих световых лент Узора.
— ВОТ В ЧЕМ ПРАВДА, ШАЙ`ТАН, — сказал Ранд, он сделал еще один шаг вперед и широко разведенными руками сплетал Узор, расползавшийся вокруг него. — ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ ПОБЕДИТЬ, ПОКА МЫ САМИ НЕ СДАДИМСЯ. ВЕДЬ ВЕРНО? ЭТОТ БОЙ НЕ РАДИ ПОБЕДЫ В БИТВЕ. ВОЗЬМИ МЕНЯ… ТЫ НИКОГДА НЕ СТАВИЛ СЕБЕ ЦЕЛЬ УБИТЬ МЕНЯ. ТЕБЕ НАДО БЫЛО МЕНЯ СЛОМАТЬ.
ВОТ ЧТО ТЫ ПЫТАЛСЯ СДЕЛАТЬ СО ВСЕМИ НАМИ. ВОТ ПОЧЕМУ ЛИШЬ ИНОГДА ТЫ ПЫТАЛСЯ НАС УБИТЬ, А ИНОЙ РАЗ ТЕБЯ ЭТО СОВСЕМ НЕ ЗАБОТИЛО. ТЫ ПОБЕДИШЬ, ЕСЛИ СЛОМАЕШЬ НАС. НО ТЫ НЕ СЛОМАЛ. ТЫ НЕ СМОГ.
Темнота задрожала. Небытие тряслось, будто трескались сами своды небесные. Недоверчиво вскрикнул Темный.
Ранд продолжил двигаться вперёд в пустоте, и тьма содрогнулась.
— Я ВСЁ ЕЩЕ МОГУ УБИВАТЬ, — взревел Тёмный. — Я МОГУ ЗАБРАТЬ ИХ ВСЕХ! Я ПОВЕЛИТЕЛЬ МОГИЛ. ПОВЕЛИТЕЛЬ БИТВЫ — ОН ТОЖЕ МОЙ. ОНИ ВСЕ СТАНОВЯТСЯ МОИМИ В КОНЦЕ КОНЦОВ!
Вытянув руку, Ранд шагнул вперед. На его ладони лежал весь мир, а в том мире был континент, и на том континенте поле битвы, а на том поле битвы два тела на земле.
Мэт сражался, и Тэм был рядом с ним с мечом в руке. К ним присоединились Карид и Стража Последнего Часа, затем Лойал и Огир. Армии дюжин народов и племен сражались, многие присоединились к нему, пока он рвался вперед по плато.
Их превосходили числом втрое.
Мэт дрался и кричал на Древнем Наречии:
— За Свет! За честь! За победу! За саму жизнь!
Он сразил одного троллока, затем другого. Полдюжины их мгновенно полегли от его руки, но ему казалось, будто он сражается с наступающим прибоем. Сколько бы творений тьмы он ни уничтожал, на их место приходили новые. Троллоки двигались в темноте, освещенные только немногочисленными фонарями или огненными стрелами, вонзившимися в землю.
Троллоки не бились сообща. «Мы можем разбить их, — думал Мэт. — Мы должны их разбить!» Это был его шанс — надо ударить сейчас, пока шаранцы растеряны после гибели Демандреда.
— СЫН СРАЖЕНИЙ. Я ЗАБЕРУ ЕГО. Я ЗАБЕРУ ИХ ВСЕХ, МОЙ ВРАГ. ТАК ЖЕ, КАК ЗАБРАЛ КОРОЛЯ ПУСТОТЫ.
Кровь и кровавый пепел! Что это за пустота в голове? Мэт обезглавил троллока, затем смахнул пот с бровей, пока Карид и Стражи Последнего Часа защищали его.
Мэт чувствовал это сражение во тьме. Вокруг еще было полно троллоков и шаранцев, слишком много и тех, и других.
— Их слишком много! — крикнул ему Арганда. — Свет, они давят нас! Нам нужно отступать! Коутон, ты слышишь меня?!
«Я смогу! — думал Мэт. — Я выиграю этот бой!» Армия могла понести огромные потери, но Мэту нужен только один момент, возможность. Единственный удачный бросок костей!