Ему припомнились слова Амаресу. «Каждый твой вздох — его заслуга, Игрок».
Но ведь Мэт был хорошим другом, когда Ранд нуждался в нем, разве нет? Почти всегда, правда? Кровь и пепел, нельзя же ждать, что он совсем не станет тревожиться… может, постарается держаться немного подальше… от безумца. Правда?
— Ястребиное Крыло! — окликнул Мэт, приблизившись к герою. — Бой, — он сделал глубокий вздох, — бой уже выигран, верно?
— Ты крепко сшил этот узор, Игрок, — ответил Ястребиное Крыло, величественно восседая на коне. — Ах… что бы я дал за возможность сойтись с тобой на поле брани. Какой был бы великолепный поединок!
— Прекрасно. Чудесно. Я не этот бой имел в виду. Я имел в виду Последнюю битву. Она закончилась, верно?
— Ты задаешь этот вопрос, стоя на дрожащей от ужаса земле, под небом, затянутым тенями? Что подсказывает тебе твоя душа?
А треклятые кости все еще гремели у Мэта в голове.
— Моя душа говорит, что я болван, — простонал Мэт. — Болван и проклятый манекен для тренировок, стоящий и ждущий, когда его будут бить, — он повернулся на север. — Мне нужно к Ранду. Ястребиное Крыло, не мог бы ты оказать мне услугу?
— Говори, Трубивший в Рог.
— Ты знаешь Шончан?
— Я с ними… знаком.
— Полагаю, их императрица очень хотела бы с тобой познакомиться, — сказал Мэт, направляясь прочь. — Если бы ты мог поговорить с ней, я был бы весьма признателен. И если ты это сделаешь, ненавязчиво намекни, что это я тебя прислал.
— ТЫ ДУМАЕШЬ Я ОТСТУПЛЮ? — спросил Тёмный.
Сущность, которая произнесла эти слова, Ранд никогда не мог полностью постичь. Даже, охватив взглядом все мироздание, он не мог понять Зла.
— Я НИКОГДА И НЕ НАДЕЯЛСЯ, ЧТО ТЫ ОТСТУПИШЬ. Я ВЕРЮ, ТЫ ПРОСТО НЕ МОЖЕШЬ. Я ХОЧУ ЧТОБ, ТЫ УВИДЕЛ, ЧТОБ ПОНЯЛ, ПОЧЕМУ ТЫ ПРОДОЛЖАЕШЬ ПРОИГРЫВАТЬ.
На поле битвы, под ними, пали троллоки, разбитые юным Игроком из Двуречья. Тень не должна была проиграть. Это было лишено смысла. Ведь у троллоков было несравненно больше сил.
И все-таки троллоки сражались только потому, что Мурддраалы их заставляли, а сами по себе троллоки не станут сражаться с более сильным противником, как лиса не будет пытаться убить льва.
Это было одно из самых основных правил среди хищников. Ешь того, кто слабее, чем ты. Беги от того кто сильнее.
Темного захлестнула кипящая ярость, которую Ранд в этом месте ощутил, как физическую силу.
— ТЫ НЕ ДОЛЖЕН УДИВЛЯТЬСЯ, — сказал Ранд. — РАЗВЕ ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ПРОБУЖДАЛ В ЧЕЛОВЕКЕ ВСЕ ЛУЧШЕЕ? ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ЭТОГО СДЕЛАТЬ. ЭТО ПРЕВОСХОДИТ ТВОИ ВОЗМОЖНОСТИ, ШАЙ’ТАН. ТВОИ СЛУГИ НИКОГДА НЕ БУДУТ СРАЖАТЬСЯ, ЕСЛИ НЕТ НАДЕЖДЫ. ОНИ НИКОГДА НЕ БУДУТ БОРОТЬСЯ ДО ПОСЛЕДНЕГО ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ЭТО ПРАВИЛЬНО. НЕ СИЛА ПОБЕЖДАЕТ ТЕБЯ, НО ДОБЛЕСТЬ!
— Я УНИЧТОЖУ! Я РАСТЕРЗАЮ И СОЖГУ! Я НАВЕДУ ТЬМУ НА ВСЁ СУЩЕЕ, И СМЕРТЬ БУДЕТ ВОЗВЕЩАТЬ МОЙ ПРИХОД! И ТЫ, МОЙ ВРАГ. ДРУГИЕ СМОГУТ УБЕЖАТЬ, НО ТЫ УМРЕШЬ. ТЫ ДОЛЖЕН ЭТО ЗНАТЬ
— О, ШАЙ`ТАН, — тихо сказал Ранд. — Я ПОНИМАЮ ЭТО, СМЕРТЬ ЕСТЬ, И ВСЕГДА БЫЛА ЛЕГЧЕ ПЕРЫШКА. СМЕРТЬ ПРИХОДИТ В МГНОВЕНИЕ ОКА, ОНА НЕ БОЛЕЕ ОСЯЗАЕМА, ЧЕМ МЕРЦАНИЕ СВЕТА. СМЕРТЬ НЕ ИМЕЕТ ВЕСА, ОНА НЕ МАТЕРИАЛЬНА…
Ранд шагнул вперед, возвысив голос.
— СМЕРТЬ НЕ УСТРАШИТ МЕНЯ И НЕ СМОЖЕТ ПРАВИТЬ МНОЙ. ВСЕ СВОДИТСЯ К ЭТОМУ, ОТЕЦ ЛЖИ. КОГДА ТЫ ВДОХНОВИЛ ЧЕЛОВЕКА ОТДАТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ РАДИ ТЕБЯ? НЕ ЗА ПОСУЛЫ, НЕ ЗА БОГАТСТВА, НЕ ЗА ВЛАСТЬ, А ЗА ТЕБЯ. СЛУЧИЛОСЬ ЭТО ХОТЬ ОДНАЖДЫ?
Тьма стала ещё плотнее.
— ПРИНЕСИ МОЮ СМЕРТЬ, ШАЙ`ТАН, — прокричал Ранд, бросаясь в черноту. — ПОТОМУ ЧТО Я НЕСУ ТЕБЕ ТВОЮ!
Авиенда упала на скалистый выступ, высоко над долиной Такан`дара. Она попыталась встать, но ее израненные ноги не смогли выдержать тяжести ее тела. Копье света исчезло из её руки, когда она рухнула на уступ. И боль поднялась вверх по ногам, как если бы они горели в огне.
Грендаль отшатнулась, не отрывая от нее глаз и тяжело дыша. Авиенда тут же сплела языки пламени, но Грендаль разрубила их собственными плетениями.
— Ты! — сплюнула Грендаль, — ты насекомое, мерзкое отродье!
Женщина всё ещё была сильна, хоть и ранена.
Авиенда нуждалась в помощи. Помощи Эмис, Кадсуане и всех остальных. Отчаявшись, цепляясь за Единую Силу несмотря на боль и муки, она начала плести врата туда, где они находились раньше. Это совсем близко, так что ей не нужно хорошо знать местность.
Грендаль позволила ей закончить плетение. У нее между пальцами показалась кровь. Пока Авиенда работала, Грендаль сплела тонкую струйку Воздуха и перевязала ею свои раны. Потом ткнула окровавленным пальцем в Авиенду. — Пытаешься удрать?
И начала плести щит.
Авиенда была в отчаянии, ее силы таяли, она закрепила плетение, оставив врата открытыми. «Пожалуйста, Амис, заметь их!» — молила она, отражая щит Грендаль.
Она еле-еле сумела блокировать его, потому что была уже очень слаба. Грендаль использовала во время битвы чужую силу, а Авиенда — свою. Даже с ангриалом в ее теперешнем состоянии она не могла состязаться с Грендаль.
Грендаль тяжело выпрямилась, боль исказила ее лицо. Авиенда плюнула ей в ноги, затем поползла прочь, оставляя за собой кровавый след.
Никто не пришел через врата. Неужели она открыла их не туда, где хотела?
Она доползла до края выступа и посмотрела вниз на поле боя у Такандара. Еще одно движение — и она упадет. «Лучше так, чем стать еще одной из ее игрушек».
Потоки воздуха обвились вокруг ног Авиенды и отдернули ее от края. Она закричала сквозь стиснутые зубы, с трудом повернулась; ее ноги были больше похожи на кровавые ошметки. Ее захлестнула боль, в глазах потемнело. Она изо всех сил пыталась дотянуться до Единой Силы.
Грендаль все еще держала ее, но вдруг закачалась и зарычала, затем рухнула, задыхаясь. Плетение, останавливающее кровотечение из ее раны, все еще было на месте, но лицо женщины посерело. Казалось, она сейчас потеряет сознание.
Открытые совсем рядом врата манили Авиенду, обещая спасение, но с тем же успехом они могли находиться и на расстоянии мили. Разум помутнел, ноги горели от боли, Авиенда потащила нож из ножен.
Он выпал из ее дрожащих пальцев. Она была слишком слаба, чтобы удержать его.
Глава 44Два Мастера
Перрин проснулся из-за странного шуршания. Он осторожно открыл глаза и обнаружил, что находится в тёмной комнате.
«Дворец Берелейн», — вспомнил он. Тихий шум волн снаружи, звонкие голоса чаек. Вдали грохотал гром.
Который час? Пахло, как утром, но на улице было ещё темно. Он с трудом разглядел тёмную фигуру, приближавшуюся к нему. Он внюхивался, пока не узнал запах.
— Чиад? — спросил он, вставая.
Айилка не подскочила от неожиданности, но, судя по тому, как она замерла, он был уверен, что застал ее врасплох.
— Мне нельзя находиться здесь, — прошептала она. — Я подошла к самой границе того, что позволяет мне честь.
— Это Последняя битва, Чиад, — сказал Перрин. — Ты можешь нарушить некоторые правила… даже, если мы ещё не победили.
— Битва на поле Мериллор выиграна, но важнейшее сражение — у Такан`дар — ещё продолжается.
— Мне нужно вернуться к своему делу, — сказал Перрин. На нем было только исподнее, но его это не смутило. Чиад — айилка, от такого она не покраснеет. Он сбросил одеяло.
К несчастью, эта размягчающая кости слабость внутри него лишь немного отступила.
— Не собираешься сказать, что я должен оставаться в постели? — спросил он устало, разыскивая штаны и рубаху. Они были сложены рядом с его молотом в ногах, возле кровати. Пришлось опереться о матрас, чтобы дотянуться.
— Не собираешься доказываться, что я не должен драться, раз устал? Все женщины, которых я знаю, кажется, решили, что это — их основная задача.
— Я считаю, — сухо сказала Чиад, — что если указывать мужчинам на их глупость, они от этого только еще больше глупеют. К тому же я гайшайн. Не мое это дело.
Он посмотрел на нее и, хотя не мог разглядеть в темноте румянец на ее лице, почувствовал запах ее смущения. Она вела себя не совсем так, как положено гайшайн.
— Ранду следовало бы просто освободить всех вас от ваших обетов.
— У него нет такой власти, — горячо заявила она.
— Что толку в чести, если Темный выиграет Последнюю битву? — огрызнулся Перрин, натягивая штаны.
— Честь — это все, — тихо сказала Чиад. — Она стоит смерти, она стоит даже того, чтобы рискнуть всем миром. Если у нас нет чести, лучше нам проиграть.
Ну, наверное, он сказал бы то же самое на ее месте. Дело, конечно, не в том, чтобы носить на себе дурацкие белые одежды — но он не стал бы делать многое из того, что делали Белоплащники, даже если бы речь шла обо всем мире. Он не стал больше давить на нее.
— Зачем ты пришла? — спросил он, взяв рубашку.
— Гаул, — сказала Чиад. — Он?..
— О, Свет! — ответил Перрин. — Я должен был сказать тебе раньше. В последнее время у меня вместо мозгов железный лом в голове. С ним все было в порядке, когда я его оставил. Он все еще в Мире Снов, а там время идет медленнее. Вероятно, там прошел час или около того, но я должен к нему вернуться.
— В таком-то состоянии? — спросила она, забыв о том, что только что обещала не бранить его за это.
— Нет, — сказал Перрин, сидя на кровати. — В прошлый раз я едва не свернул шею. Мне нужна Айз Седай, чтобы избавить меня от усталости.
— Это опасно, — заметила Чиад.
— Опаснее, чем позволить Ранду умереть? — возразил на это Перрин. — Опаснее, чем бросить Гаула без помощи в Мире Снов, защищать Кар`а`карна в одиночку?
— Да, он, скорее всего, напорется на собственное копье, если оставить его одного, — сказала Чиад.
— Я не хотел сказать…
— Тише, Перрин Айбара. Я попытаюсь, — она вышла, шелестя одеждой.
Перрин лег на спину на кровать, протирая глаза ладонью. Он был гораздо более уверен в себе, когда сражался с Губителем в последний раз, и все же он потерпел неудачу. Он стиснул зубы, надеясь, что Чиад скоро вернется.