— Кровь и проклятый пепел! — воскликнул Мэт, придерживая одной рукой шляпу, а другой хватаясь за седло. Он был привязан какими-то ремнями. Два небольших кожаных ремешка. Слишком тонких. Почему бы не взять ещё несколько? Десять или двадцать? Вот сто ремней — это было бы замечательно!
Морат’то’ракены были треклятыми безумцам. Все до одного! Они проделывали это каждый день! Может, у них в голове что-то не в порядке?
Привязанный к седлу перед Мэтом Олвер весело рассмеялся.
«Бедный парень — подумал Мэт. — Ему так страшно, что он свихнулся. Или на него так действует недостаток воздуха на такой высоте».
— Это здесь, мой принц! — морат’то’ракен Сулаан обернулась к нему со своего места у самой головы летящей твари. Она была хорошенькая, эта морат’то’ракен. Тоже сумасшедшая. — Мы достигли долины. Вы уверены, что хотите здесь приземлится?
— Нет! — прокричал Мэт.
— Хороший ответ! — Женщина направила своего зверя вниз.
— Кровь и пепел!..
Олвер рассмеялся.
То’ракен пронес их над длинной долиной, где повсюду кипело яростное сражение. Мэт попытался сосредоточить своё внимание на сражении, а не на том, что он летит по воздуху на ящерице с двумя клятыми сумасшедшими.
Кучи троллоковых тел говорили о сражении не хуже, чем карта. Троллоки прорвали оборону у входа в долину позади Мэта. Он летел в сторону горы Шайол Гул, справа и слева были горы, окружавшие долину.
Внизу царил хаос. Отдельные отряды Айил и троллоков передвигались по долине, сражаясь друг с другом то здесь, то там. Какие-то солдаты, не Айил, защищали подходы к Бездне Рока, но, насколько понял Мэт, это были единственные организованные боевые части.
По одну сторону долины начал подниматься над землей плотный туман. Вначале Мэт пришел в замешательство, решив, что это прибыли герои Рога. Но нет, Рог привязан к седлу рядом с ашандареем Мэта.
И этот туман слишком… серебристый. Если это слово подходит тут. Кажется, он видел такой туман прежде.
В это время Мэт почувствовал что-то. Исходящее от этого тумана. Покалывание, ощущение холода, а затем, он мог бы поклясться — шёпот в голове. Он сразу понял, что это такое.
О, Свет!
— Мэт смотри! — показал Олвер, — волки!
Стая стремительно несущихся черных зверей, размером почти с коня, напала на солдат, защищавших тропу в Шайол Гул. Волки быстро разделывались с людьми. Свет! Как будто все и так не было достаточно трудно!
— Это не волки, — мрачно сказал Мэт. Дикая охота пришла в Такан’дар.
Может быть, они и Машадар уничтожат друг друга? Или это было бы слишком хорошо, чтоб надеяться? Пока у него в голове рассыпаются эти кости, Мэт не собирался делать ставки. Силы Ранда, те, что остались от прибывших сюда Айил, доманийцев, Принявших Дракона и тайренских солдат, будут уничтожены Гончими Тьмы. Если бы они выжили, Машадар забрал бы их. Они не смогут противостоять ни туману, ни Гончим.
Этот голос там… Это был не просто Машадар, безмозглый туман. Фэйн тоже был где-то поблизости. И кинжал.
Шайол Гул нависал над ними. Высоко в воздухе кипели тучи. Удивительно, но с юга катились белые облака, сталкивались с черными и начинали вместе вращаться. Собственно, белые и черные вместе выглядели жутко похоже на…
То`ракен развернулся и взмахнул крыльями, затем полетел ниже, быть может, всего в сотне футов от земли.
— Осторожнее! — крикнул Мэт, придерживая шляпу. — Проклятье, ты пытаешься нас угробить?
— Извините, мой принц, — закричала женщина, обернувшись. — Мне просто нужно найти безопасное место, чтобы высадить вас.
— Безопасное место? — сказал Мэт. — Удачи в этом.
— Кажется, это будет непросто. Дана сильная, но я…
Стрела с черным оперением, запущенная откуда-то снизу, вонзилась в голову Сулаан. Десяток других стрел просвистел рядом с Мэтом, а одна ударила в крыло то`ракена.
Мэт выругался, отбросил шляпу и потянулся к Сулаан, когда Олвер вскрикнул от ужаса. Сулаан обмякла, выпустив поводья. Внизу отряд айильцев в красных вуалях приготовился дать новый залп.
Мэт отцепил ремни и перепрыгнул — ну, скорее прополз — над Олвером и потерявшей сознание женщиной. Он схватил поводья испуганного то`ракена. Это же не намного труднее, чем править конем, верно? Он натянул поводья так же, как делала Сулаан у него на глазах, развернув то`раекна, когда стрелы прошли в воздухе позади них, а несколько воткнулись в крылья зверя.
Они свернули к скалистой стене, и Мэт обнаружил, что стоит в седле и крепко сжимает поводья, пытаясь не дать раненому зверь, проклятье, поубивать их всех. Когда то`ракен развернулся, Мэта чуть не сбросило, но он удержался на месте, только еще крепче натянул поводья, хотя ноги у него задеревенели.
Порыв ветра, когда они резко развернулись, унес слова Олвера. Тяжело раненая тварь дико хлопала крыльями и жалобно кричала. Мэт не был уверен, что кто-то из них вообще мог бы управлять то`ракеном, когда зверь устремился к земле.
Они беспорядочной кучей рухнули в долину. Треснули кости. Свет, Мэт только надеялся, что это были кости то`ракена — и тут он сам покатился по истерзанной земле.
Наконец он остановился и распластался по земле.
Он тяжело переводил дыхание, ошеломленный всем происшедшим.
— Это, — наконец заявил он, — проклятье, была самая дурная идея, какая когда-либо приходила мне в голову, — он помедлил. — Ну, может, почти самая дурная.
Ведь он же все-таки решился когда-то похитить Туон.
Он поднялся и убедился, что ноги его еще слушаются. Не так уж сильно он и хромал, когда бежал к разбившемуся то`ракену.
— Олвер? Олвер!
Мальчишку он нашел — тот еще был привязан к седлу, моргал и тряс головой.
— Мэт, — сказал Олвер. — В следующий раз ты лучше мне дай управлять им в полете. А то у тебя это не очень-то выходит, по-моему.
— Если будет следующие раз, — сказал Мэт, — я сожру целый кошель тарвалонских золотых. Он распутал веревки, державшие его ашандарей и Рог Олвера, затем вручил мальчику инструмент. Он потянулся к мешку с Рандовым знаменем, который привязал к поясу, но тот пропал.
В панике Мэт озирался вокруг.
— Знамя! Я выронил треклятое знамя!
Олвер улыбнулся, глядя на узор, образованный вращавшимися облаками.
— Это не страшно, — сказал он, — мы уже под знаменем.
Затем он поднял Рог и протрубил прекрасную ноту.
Глава 46Пробуждение
Ранд вырвался из темноты и вновь полностью погрузился в Узор.
Наблюдая за Узором, он знал, что, хоть для него прошло всего несколько минут с тех пор, как он вошел, но в долине за пределами этой пещеры миновали многие дни, а в мире, который находился дальше — гораздо больше.
Ранд отбросил Моридина из той позиции, в которой они застыли со скрещенными клинками на эти несколько столь насыщенных минут. Все еще наполненный столь сладостной Единой Силой, Ранд нанес своему старому другу удар Каландором.
Моридин, хотя и с великим трудом, успел вовремя поднять свой меч. Он взревел, выхватывая нож из-за пояса и делая шаг назад, чтобы занять позицию для сражения мечом и ножом.
— Ты уже больше ничего не значишь, Элан, — сказал Ранд, поток саидин бушевал внутри него. — Давай покончим с этим!
— Больше не ничего не значу? — Моридин рассмеялся.
Затем он развернулся и метнул нож в Аланну.
Найнив с ужасом смотрела, как нож вращается в воздухе. Ветер почему-то не отклонил его.
«Нет! — ведь она неимоверными усилиями вернула женщину к жизни. — Сейчас я не могу потерять её!» Найнив попыталась схватить нож или защититься от него, но она двигалась слишком медленно.
Нож вонзился в грудь Алланы.
Найнив смотрела на это с ужасом. Эту рану уже не зашьешь, не исцелишь травами. Клинок попал точно в сердце.
— Ранд! Мне нужна Единая Сила — закричала Найнив.
— Всё… всё в порядке… — прошептала Аланна.
Найнив посмотрела в глаза женщины. Они были ясны. «Эндилэй, — поняла Найнив, вспомнив травку, которую она использовала, чтобы вернуть женщине силы. — Это он вывел её из оцепенения. Он пробудил её».
— Я могу… — сказала Аланна. — Я могу освободить его…
Свет потух в её глазах.
Найнив взглянула на Моридина и Ранда. Ранд смотрел на мертвую женщину с жалостью и скорбью, но Найнив не увидела в его глазах ярости. Аланна освободила его от связи прежде, чем Ранд смог бы ощутить последствия её смерти.
Моридин обернулся к Ранду, второй нож был зажат в его левой руке. Ранд поднял Калландор, чтобы сразить Моридина.
Моридин бросил меч и нанес удар ножом в свою правую руку. Ранд внезапно вздрогнул и уронил Калландор, будто это его рука каким-то образом была повреждена ножом Моридина.
Свечение, исходящее из лезвия, погасло и прозрачный клинок звякнул, ударяясь о землю.
Перрин не сдерживал себя в бою с Губителем.
Он не пытался провести разделительную грань между волком и человеком. Он наконец позволил всему выйти наружу: каждой капле гнева на Губителя, каждой частице боли за смерть своей семьи — всему тому напряжению, что незаметно месяцами росло в нем.
Он позволил этому выплеснуться. Свет, но он позволил этому выплеснуться. Всему тому, что началось в ужасную ночь, когда ему пришлось убить Белоплащников. С тех пор он изо всех сил сдерживался, глушил свои чувства. Все так, как и говорил мастер Лухан.
Он ясно увидел это сейчас, точно картинка на мгновение возникла перед его глазами. Спокойный Перрин, который всегда опасался кому-то навредить. Кузнец, который научился управлять своими чувствами. Он так редко позволял себе бить изо всех сил.
В этот день он снял с привязи волка в себе. Хотя на самом деле он никогда и не принадлежал этому миру.
Буря подчинялась его ярости. Перрин и не пытался её сдержать. С чего ему это? Она прекрасно подходила к его чувствам. Удары его молота были словно раскаты грома, вспышки в глазах — точно молнии. Волки выли вместе с ветром.