Андрол закричал, он почти добрался до верха той стены в его сознании. Он был почти там! Он мог…
Плетение волной ударило в комнату, земля пошла рябью, разбитая крыша наконец провалилась. Земля посыпалась на них сверху, и все потемнело.
Глава 5Потребовать Дар
Ран ал’ Тор проснулся и глубоко вздохнул. Выскользнул из-под одеяла в своей палатке, стараясь не разбудить дремлющую еще Авиенду, и накинул одежду. Воздух пах сыростью.
И невзначай вспомнил свою юность, такие же утренние часы — ранние, еще до рассвета подъемы на первую за день — утреннюю — дойку коровы. Прикрыв глаза, он вспомнил звуки, доносившиеся из сарая, где давно уже вставший Тэм ладил новые столбы для изгороди. Вспомнил прохладу воздуха, вспомнил как натягивал сапоги, как умывался теплой, оставленной греться у печки водой.
Каждый день, распахнув дверь своего дома, фермер мог взглянуть на обновленный и посвежевший мир. Первые, еще неуверенные трели птиц. Солнечные лучи над горизонтом, когда казалось, что мир зевает, пробуждаясь.
Ранд подошел к откидным створкам своей палатки и отодвинул их, кивая Кэтерин, Деве с короткими золотистыми волосами, которая была на страже. Он смотрел на мир, который был совсем не новым. Этот мир был старым и усталым, как коробейник, который побывал у Хребта Мира и вернулся пешком. Палатки занимали все Поле Мериллор, повара готовили на огне, столбы дыма тянулись ко все еще темному утреннему небу.
Всюду люди работали. Солдаты смазывали броню. Кузнецы точили наконечники копий. Женщины подготавливали перья, чтобы оперить стрелы. От фургонов с провизией несли завтраки для людей, которым следовало бы выспаться получше, это было возможно сейчас. Все знали, что это последние секунды жизни перед тем как придёт буря.
Ранд прикрыл глаза. Он чувствовал это, ощущал саму землю, словно между ними были слабые узы Стража.
Под его ногами личинки ползали в земле. Корни трав медленно тянулись в поисках питательных веществ. Скелетоподобные деревья внутри вовсе не были мертвы, в них сочилась влага. Они дремали. Стайка синичек сидела на соседнем дереве. Они не возвещали наступление рассвета. Они сбились вместе, как будто греясь.
Земля все еще жива. Она жива как человек, цепляющийся за край утеса кончиками пальцев.
Ранд открыл глаза:
— Мои писцы вернулись из Тира?
— Да, Ранд Ал`Тор, — ответила Кэтерин.
— Пошлите послания другим правителям, — сказал Ранд. — Я встречусь с ними через час в центре поля, где я приказал не ставить никаких палаток.
Кэтерин ушла, чтобы передать его распоряжения, оставляя трех других Дев для его охраны. Ранд позволил откидным створкам палатки захлопнуться за ним, обернулся и подскочил от неожиданности, обнаружив в палатке Авиенду, которая стояла столь же голенькая, как в тот день, когда родилась.
— Очень трудно подкрасться к тебе, Ранд ал’Тор, — объявила она с улыбкой. — Узы дают тебе слишком много преимуществ. Я должна двигаться очень медленно, как ящерица в полночь, чтобы твое ощущение моего местонахождения не слишком быстро менялось.
— Свет, Авиенда! Зачем тебе вообще подкрадываться ко мне?
— Вот для этого, — ответила она, затем прыгнула вперед, хватая его голову и целуя, ее тело прижалось к нему.
Он расслабился, позволяя поцелую затянуться.
— Ничего удивительно, — пробормотал он, не отрываясь от её губ, — что это теперь гораздо приятнее, ведь я не должен волноваться о том, как бы не отморозить себе что-нибудь.
Авиенда отступила.
— Ты не должен говорить о том случае, Ранд ал’Тор.
— Но…
— Мой тох заплачен, и я теперь первая сестра Илэйн. Не напоминай мне о позоре, который забыт.
Позор? Почему она стыдиться этого, когда сейчас… Он покачал головой. Он мог услышать дыхание земли, мог ощутить жука на листе в половине лиги отсюда, но иногда он не мог понять Айил. Или возможно это были просто женщины.
Впрочем, в данном случае сразу обе причины верны…
Авиенда в раздумье стояла около бочки пресной воды.
— Я полагаю, что у нас не будет времени, чтобы принять ванну.
— О, так теперь тебе стали нравиться ванны?
— Я приняла их, как часть жизни, — сказала она. — Если я соберусь жить в мокроземелье, то приму и некоторые местные обычаи. Когда они не слишком глупы, — ее тон явно указывал, что большинство из них как раз и были таковы.
— Что случилось? — спросил Ранд, подходя к ней.
— Случилось?
— Что-то беспокоит тебя, Авиенда. Я вижу, чувствую это в тебе.
Она внимательно оглядела его. Свет, до чего же она красива.
— Тобой было намного легче управлять до того, как ты получил древние знания из своей прошлой жизни, Ранд Ал`Тор.
— Легче? — спросил он, улыбаясь. — А по твоему поведению этого не было видно.
— Это было тогда, когда я была ещё точно дите, не знающее о безграничных возможностях Ранда Ал`Тора, — она опустила руки в воду и вымыла лицо. — Это хорошо; если бы я тогда знала, что ты принесешь в мир, то я, возможно, оделась в белое и никогда не снимала бы его.
Он улыбнулся, затем направил, сплетая потоки и струёй вытягивая воду из бочки. Авиенда отстранилась, посматривая на это с любопытством.
— Тебя больше не беспокоит мысль о мужчине, способном направлять, — заметил он, удерживая воду в воздухе и подогревая её нитью Огня.
— Больше нет причины для беспокойства. Если бы мне было неудобно рядом с тобой направляющим, я бы повела себя как мужчина, отказывающийся забыть позор женщины после того, как она выполнила свой тох, — девушка смотрела на него.
— Не могу представить себе кого-нибудь настолько грубого, — сказал он, отбрасывая в сторону свою одежду и приближаясь к ней. — Вот. Это наследие той древней мудрости, которая так тебя печалит.
Он приподнял повыше идеально разогретую воду и разбил ее в густое облако тумана, которое сразу обволокло их. Авиенда вздохнула, сжав ему руку. Возможно, она все больше привыкала к мокрым землям, но вода по-прежнему заставляла ее одновременно испытывать неудобство и благоговение.
С помощью Воздуха Ранд подхватил немного мыла, раздробил его в щепки и смешал с водой, посылая вихрь пузырей вращаться вокруг них и поднимать их волосы, при этом у Авиенды они закрутились в колонну, а потом легко опустились на плечи.
Еще одним потоком теплой воды он смыл мыльную пену, потом удалил почти всю воду, оставив их тела чуть влажными, но не мокрыми. Слил всю воду обратно в бочку и с долей сожаления отпустил саидин.
Авиенда тяжело дышала.
— Это… Это было полным безумием и безответственностью.
— Спасибо, — произнес он, беря полотенце и бросая его Авиенде. — Ты назвала бы безумным и безответственным почти все то, что мы делали в Эпоху Легенд. Это было другое время, Авиенда. Тогда направляющих было гораздо больше, и мы практиковались с детских лет. Нам не требовалось знать про такие вещи, как война, не надо было учиться убивать. Мы избавили мир от боли, голода, страданий, войны. Вместо этого мы использовали Единую Силу для вещей, которые могут показаться простыми.
— Вы только предполагали, что вы исключили возможность войны, — сказала со вздохом Авиенда. — Вы ошибались. Ваше заблуждение сделало вас слабыми.
— Сделало. Тем не менее я не знаю, хотелось бы мне это изменить. Было много хороших лет. Хороших десятилетий, хороших веков. Мы верили, что живем в раю. Возможно, это было нашим падением. Мы хотели, чтобы наши жизни были идеальны, и мы игнорировали несовершенство. Проблемы увеличивались из-за нашей невнимательности, и война могла стать неизбежной, даже если б Скважина никогда не была пробита. — Он насухо вытер себя полотенцем.
— Ранд, — сказала Авиенда, приближаясь к нему. — Сегодня я попрошу, чтобы ты исполнил мою просьбу, — она положила ладонь на его руку. Кожа на ее руке была грубой, мозолистой еще с тех времен, когда она была Девой. Авиенда никогда не будет похожа на изнеженных дам из дворов Кайриена или Тира. Ранду это нравилось. Её руки знали, что такое работа.
— Что за просьба? — спросил он. — Я не уверен, что могу отказать тебе в чем-нибудь сегодня, Авиенда.
— А я пока не уверена, что это будет.
— Я не понимаю.
— Тебе не надо понимать, — сказала она. — И тебе не надо обещать, что ты согласишься. Я чувствую, что должна предупредить тебе, потому что любимому нельзя ставить ловушки. А моя просьба, возможно, потребует чтобы ты изменил свои планы, причем довольно сильно, и это будет важно.
— Хорошо…
Она кивнула, как всегда загадочно, и стала одеваться.
Во сне Эгвейн обходила вокруг замерзшей колонны из стекла. Это выглядело почти как столб света. Что это значит? Она не могла найти объяснений.
Видение изменилось — теперь это была сфера. Мир, каким-то образом она это знала.
Раскалывается. Она обвязывала его веревками, отчаянно пытаясь удержать. Она могла бы сохранить его от разрушения, но это отнимало так много сил…
Она покинула сон и начала просыпаться. Сразу же обняла источник и сплела свет. Где она находится?
Она одета в ночную рубашку и лежит в постели в Белой Башне. Покои не ее собственные, они все еще в беспорядке после нападения убийц. Для её исследования Мира Снов была небольшая комната, где она и расположилась на ночлег.
В голове пульсировало. Она смутно припоминала нарастающую усталость прошлой ночью, когда слушала донесения в своей палатке на Поле Мериллор о падении Кэймлина. В какой-то момент на исходе ночи Гавин настоял, чтобы Найнив сплела врата обратно в Белую Башню и Эгвейн могла бы поспать в кровати, а не на тюфяке, лежащем на земле.
Эгвейн ворчала про себя, поднимаясь. Он, наверное, был прав, хотя она отчетливо помнила раздражение, прорывавшееся в его тоне. Никто не упрекнул его за это, даже Найнив. Она потерла виски. Головная боль не так сильна, как тогда, когда Халима «заботилась» о ней, но и сейчас тоже довольно больно. Несомненно, ее тело выражало недовольство в связи с недостатком сна в последние недели.