Андрол изо всех сил боролся с дремотой. Они его чем-то опоили… и теперь его безудержно клонило в сон. Зачем им это?
«Что-то случилось с возможностью направлять», — мысли Андрола путались.
Единая Сила была недоступна, хотя не было никакого щита. Какой напиток может сделать такое?
Несчастный связанный Эмарин плакал. Они еще не сумели его Обратить, но время шло, и он уже было очень близок к тому, чтобы сломаться. Андрол потянулся, выворачивая голову. Он едва мог разглядеть тринадцать людей Таима, которые участвовали в Обращении. В полумраке комнаты они обессиленно склонились над столом, где сидели. Они были истощены.
Андрол вспомнил… Таим кричал вчера. Он ругал их за то, что работа шла слишком медленно. Они израсходовали слишком много сил на Обращение первых жертв, и, по-видимому, теперь им слишком тяжело давалось это.
Певара спала. Чай одолел её. Андролу дали чай после Певары, но сделали это для порядка. Казалось, о нем и не вспоминали почти. На самом деле Таим был в бешенстве, когда узнал, что его приспешники дали чай Певаре. Он хотел Обратить её следующей, но, видимо, этот процесс требовал, чтобы жертва была в состоянии направлять.
— Отпустите меня!
Андрол изогнулся, чтобы разглядеть обладателя этого голоса. Аборс и Мишраэль втащили невысокую меднокожую женщину. Тувин, одна из Айз Седай, что были связаны с Логайном.
Рядом, с закрытыми глазами, пошевелился Логайн — он выглядел так, будто его избила взбешенная толпа.
— Что ты делаешь! — воскликнула Тувин. — Свет! Я… — она замолчала, когда Аборс заткнул ей рот. Этот мужчина с густыми бровями был одним из тех, кто перешел к Таиму добровольно, до того, как начались Обращения.
Мысли у Андрола по-прежнему путались, но он попробовал освободить руки. Веревки были затянуты еще туже. Понятно. Эвин проверил путы и затянул их.
Он чувствовал себя абсолютно беспомощным. Бесполезным. Он ненавидел это чувство. Андрол всю свою жизнь старался ни за что не быть бесполезным. Всегда правильно оценивать свое положение.
— Обратите её следующей, — раздался голос Таима.
Андрол изогнулся, вытягивая шею. Таим сидел за столом. Он любил находиться там во время Обращений, но он не смотрел на Тувин. Он нежно поглаживал что-то в ладонях. Нечто вроде диска…
Таим внезапно встал, пряча предмет в сумке на поясе.
— Остальные жалуются на усталость от большого количества Обращений. Хорошо, если они сумеют ее обратить, тогда она сможет присоединиться к ним и поделиться своей силой. Мишраэль, ты пойдешь со мной. Пора.
Мишраэль и некоторые другие присоединились к Таиму; они остановились там, где Андрол не мог их видеть.
Таим подошел к двери.
— Я хочу, чтобы женщина была обращена к тому времени, как я вернусь, — велел он.
Лан скакал по каменистой земле к Ущелью, ему казалось, что это уже в сотый раз, хотя он сражался здесь меньше недели.
Принц Кайсель и король Изар держались рядом с ним, скача во весь опор.
— Что это, Дай Шан? — закричал Кайсель. — Ещё одна атака? Я не слышал сигнала тревоги!
Лан мрачно наклонился в сумерках, костры из туш троллоков и дерева пылали по обе стороны от сотен Малкири, которых он вел в атаку. Туши горели плохо, но они жгли их не ради освещения, они хотели лишить троллокам пищи.
Лан услышал впереди что-то страшное. Этого он и боялся.
Взрывы.
Отдаленные извержения походили на грохот сталкивающихся камней. От взрывов задрожал воздух.
— Свет! — королева Этениелла из Кандора присоединилась к ним, скача на своём белом мерине. Она воскликнула:
— Это то, что я думаю?
Лан кивнул. Направляющие врага.
Этениелла повернулась к своей свите, что-то выкрикнула, но он не разобрал. Она была пухлой женщиной, несколько пышноватой для Порубежья. Ее свиту оставляли двое: лорд Балдер, ее Меченосец, и седой Кэльян Рамсин, ее новый муж.
Они приблизились к Ущелью, где воины сражались, удерживая тварей. Несколько кандорских всадников впереди, около костров, вдруг взлетели в воздух.
— Лорд Мандрагоран! — человек в черном камзоле махал рукой. Наришма со своей Айз Седай спешили к нему. Кто-то из направляющих всегда находился на переднем крае, но Лан приказал им не лезть в бой. Случись что-то непредвиденное — и они нужны будут ему не уставшие, со свежими силами.
Вот как сейчас.
— Направляют? — спросил Лан, придерживая Мандарба.
— Повелители Ужаса, Дай Шан, — задыхаясь, выпалил Наришма. — Около двух десятков.
— И направляющих штук двадцать или больше, — добавил Агельмар. — Они пройдут через нас, как нож сквозь масло.
Лан смотрел на суровую местность, бывшую некогда его родиной. Родиной, которую он никогда не знал.
Он вынужден оставить Малкир. При этой мысли внутри его точно ворочался острый клинок, но раз надо — значит, он это сделает.
— Ну вот, пришел черед отступления, лорд Агельмар, — сказал Лан. — Наришма, вы, направляющие, можете что-то сделать?
— Мы можем попытаться отрезать их плетениями из воздуха, если подойдём достаточно близко, — ответил Наришма. — Но это будет трудно, почти невозможно, они используют потоки Огня и Земли. Кроме того, их так много… что ж, они будут сражаться с нами. Я боюсь, что мы можем быть укрощены…
От близкого взрыва дрогнула земля, и Мандарб взвился на дыбы, едва не сбросив седока на землю. Лан, почти ослепнув от вспышки, пытался успокоить коня.
— Дай Шан! — раздался голос Наришмы.
Лан сморгнул слезы, навернувшиеся на глаза.
— Иди к королеве Илэйн! — закричал Лан. — Верни направляющих, пусть прикроют отступление! Иначе нас на куски порвут. Давай, парень!
Агельмар прокричал приказ об отступлении, лучники выдвигались вперёд, чтобы прикрыть направляющих и увести их в безопасное место. Лан вынул из ножен меч и поскакал вперед, чтобы вернуть атакующих всадников.
«Свет, защити нас», — подумал Лан, пронзительно крича и спасая остатки своей конницы. Ущелье было потеряно.
Илэйн беспокойно ждала в Браймском лесу.
Это был старый лес; кажется, что у таких лесов есть своя душа. А вековые деревья, точно скрюченные пальцы, взметнувшиеся из-под земли, чтобы потрогать ветер.
В таком лесу, как Браймский, невольно чувствуешь себя крошечной и ничтожной. Хотя многие деревья стояли без листьев, Илэйн ощущала тысячи глаз, следящих за ней из глубины леса. Она поймала себя на том, что вспоминает истории, слышанные в детстве, истории о разбойниках, которыми полон был Лес — одни повествовали о хороших разбойниках, а другие — о таких, чьи сердца были изуродованы, подобно сердцам Друзей Темного.
«На самом деле…» Илэйн задумалась, вспомнив одну из этих историй. Она повернулась к Бергитте.
— Разве не ты однажды возглавляла разбойников из этого леса?
Бергитте поморщилась.
— Я надеялась, что ты не слышала этой истории.
— Ты ограбила королеву Альдешара! — сказала Илэйн.
— Я была при этом очень вежлива, — ответила Бергитте. — Да и она не была хорошей королевой. Многие утверждали, что она даже не была законной.
— Важен принцип!
— Вот именно поэтому я так и поступила, — Бергитте нахмурилась. — По крайней мере… я думаю, что это так…
Илэйн не стала продолжать разговор. Бергитте всегда начинала тревожиться, когда ей напоминали, что ее воспоминания о прошлых жизнях таяли. Время от времени у нее вообще не оставалось воспоминаний о прошлых жизнях; а иногда вдруг всплывали в памяти отдельные моменты, но тут же исчезали без следа.
Илэйн возглавляла арьергард, который будет, как предполагалось, наносить большой урон врагу.
Сухие листья зашуршали, когда прибыл обветренный посыльный с площадки для Перемещений.
— Я из Кеймлина, Ваше Величество, — сказала женщина, ее лук подпрыгивал на луке седла. — Лорд Айбара успешно увлек троллоков. Они уже в пути.
— Свет, они схватили наживку, — воскликнула Илэйн. — Нам надо приготовиться. Отдохни, скоро тебе понадобятся все силы, — посланница кивнула и ускакала прочь галопом… Илэйн отправила последние новости Талманесу, айильцам и Тэму ал`Тору.
Услышав шум в лесу, Илэйн подняла руку, останавливая докладывавшую ей женщину-гвардейца. Лунная Тень, пританцовывая, двинулась вперед мимо солдат, которые ждали в кустах вокруг Илэйн. Все молчали. Солдаты, казалось, едва дышали.
Илэйн обняла Источник. Сила переполнила ее, и восприятие мира стало таким сладостным. Даже умирающий лес выглядел более красивым и ярким в объятиях саидар. Да, кто-то поднимается по холмам уже совсем рядом. Это ее солдаты, тысячи их, понукая изможденных лошадей, быстро приближались к Лесу. Илэйн подняла подзорную трубу, чтобы разглядеть извивающуюся ленту — тысячи троллоков гнались за ними, подобно черным волнам накатывали на землю, и без того погруженную в тень.
— Наконец-то, — воскликнула Илэйн. — Лучники, вперед!
Двуреченцы выбрались из глубины леса и встали прямо перед ней, прячась за стволами деревьев на опушке. Они составляли самое маленькое отделение ее армии, но если рассказы об их доблести не были преувеличены, то эти ребята стоят трех отрядов обычных лучников.
Некоторые юнцы уже принялись было накладывать стрелы на тетиву.
— Стой! — закричала Илэйн. — Это же наши отступают.
Тэм и его командиры повторили приказ. Стрелки торопливо опустили луки.
— Ваше Величество, — сказал Тэм, подходя к ее лошади. — На таком расстоянии мои ребята их достанут.
— Наши пока еще слишком близко находятся от троллоков, — сказала Илэйн. — Надо подождать, чтобы не ошибиться с целью.
— Прошу прощения, миледи, — сказал Тэм. — Но ни один двуреченский стрелок не упустит такой возможности. Наши конники не пострадают от нас, но ведь у троллоков тоже есть луки.
В конечно счете он был прав. Во время преследования некоторые троллоки приостанавливались, чтобы натянуть свои массивные луки из черного дерева. Спины солдат Перрина были хорошей мишенью, им могло достаться гораздо больше, чем те несколько темно-оперенных стрел, уже торчавших в их конечностях и лошадях.