Он должен найти другой путь, чтобы защитить своих людей.
Глава 12Осколок мгновения
Бергитте скользила по лесу в сопровождении тридцати Айил, все с луками на изготовку. Какой-то шум они все-таки производили — не могли же они совсем не шуметь — но все равно двигались гораздо тише, чем кто бы то ни было. Они вспрыгивали на упавшие стволы, ловко пробегали по ним или перескакивали на камень. Они пригибались под нависающими ветвями, выворачивались, извивались, беспрерывно двигались.
— Сюда, — сказала она, приглушенным голосом, показывая на обсыпавшийся склон оврага. К счастью, пещера была на том же месте, скрытая зарослями, небольшой ручей протекал рядом. Айильцы ступили в воду, чтобы сбить след.
Двое мужчин двинулись вниз по склону, на сей раз двигаясь гораздо более шумно, с треском обламывая ветви. Бергитте присоединилась к тем, кто уже успел скрыться в пещере. Внутри было темно, пахло плесенью и землей.
Может она скрывалась в этой пещере много веков назад, когда еще жила в этих лесах будучи разбойником? Она не знала. Теперь воспоминания событий из прошлых жизней редко посещали ее, лишь иногда всплывали мимолетные видения о жизни в Мире Снов, еще до того, как ее противоестественным путем вытянула оттуда Могидин.
Она с болью отмечала эти изменения. Как прекрасно — возродиться свежей и обновленной. Но неужели исчезнут ее воспоминания, ее личность? Если она потеряет все воспоминания о времени в Мире Снов, она забудет и Гайдала? Могла ли она забыть себя?
Она стиснула зубы. «Это Последняя битва, глупая женщина, — подумала она. — Кого это волнует?»
Но ее волновало. Вопрос продолжал преследовать ее. Что, если вылетев из Мира Снов, Бергитте была исключена из числа Героев Рога? Она не знала, возможно ли это. Она уже слишком много забыла, чтобы знать это наверняка.
Но если так, то она потеряла Гайдала навсегда.
Снаружи шелестели листья, трещали ветки. Шум был таким громким, что она могла бы поклясться: мимо идут тысячи солдат, хотя знала, что в кулаке только пятьдесят троллоков. Тем не менее пятьдесят — это намного больше, чем ее отряд. Но она не беспокоилась. Хотя Бергитте и говорила Илэйн, что не слишком разбирается в военных делах, но если речь про то, как укрыться в лесу с командой соратников… такое она проделывала и раньше. Десятки раз. Может, и сотни, хотя ее воспоминания были не настолько четки, чтобы она могла сказать наверняка.
Вскоре почти все троллоки миновали пещеру, где прятался отряд. Чудовища двигались вниз по ложному следу, проложенному двумя айильцами. Бергитте напала на них сзади, сразу сбив стрелами несколько троллоков, прежде чем те успели ответить.
Троллока трудно убить. Часто в него нужно выпустить две или три стрелы, прежде чем он остановится. Правда, это если только стрела не попала ему в глаз или горло. Но Бергитте никогда не промахивалась. Один за другим падали от её стрел отродья. Троллоки спустились от пещеры вниз по склону, поэтому каждый убитый ими троллок становился очередным препятствием на пути остальных, карабкавшихся вверх, чтобы достать неожиданных врагов.
В считанные секунды от пятидесяти осталось тридцать. Когда они рванули вверх, половина Айил взялись за копья и отвлекли их, а Бергитте со второй половиной спустилась вниз по склону и напала на троллоков с фланга.
Двадцать превратились в десять, которые попытались удрать. Хотя бежали они по лесу, их легко было перестрелять — нужно только целиться им в ноги или в затылок, лишь бы опрокинуть на землю, а потом можно прикончить копьями.
Десять айильцев осматривали троллоков, втыкая в каждого копье: надо было удостовериться, что они все мертвы. Остальные собирали стрелы. Бергитте выбрала двух айильцев, Найчила и Лудина, и отправилась с ними на разведку.
Ее ноги ступали по знакомым тропам, эти леса были ей родными. Она знала их даже не по прошлым жизням, которые уже почти не помнила. А со времени своего нахождения в Мире Снов, когда она и Гайдал провели много лет в этих лесах. Она ощущала его ласковые прикосновения к своей щеке. Шее.
«Я не могу потерять, — подумала она, стараясь подавить панику. — Свет, не могу. Пожалуйста…» Она не понимала, что с ней происходит. Она смутно помнила что-то, какой‑то спор о… О чем? Это она напрочь забыла. Человека ведь нельзя отрешить от Рога? Надо спросить у Ястребиного Крыла, он должен знать. Или она уже спрашивала?
— Чтоб мне сгореть!
Какое-то движение в лесу заставило ее остановиться. Она присела рядом со скалой, которая прикрывала ее. Где-то совсем близко трещали кусты. Найчил и Лудин исчезли при первом же звуке. Свет, до чего ж они хороши. Ей потребовалось время, чтобы определить, где они скрылись.
Она подняла палец, указала на себя, затем перед собой. Она проведет разведку; они прикроют ее.
Бергитте тихо двинулась с места. Она покажет этим Айил, что не только они умеют прятаться. Кроме того, это были ее леса. Неужели жители пустыни более ловкие, чем она?
Она осторожно перемещалась, стараясь не попасть в заросли терновника. Кажется, этих растений стало больше в последнее время? Они, казалось, были одними из немногих, которые не вымерли совершенно. От земли шел затхлый запах, так не может пахнуть ни один лес, а зловоние смерти и гниения чувствовались еще сильнее. Она миновала еще одну кучу дохлых троллоков. Кровь на них высохла. Они сдохли несколько дней назад.
Илэйн приказала армиям забирать своих падших. Тысячи и тысячи троллоков двигались через эти леса, точно ползущие насекомые. Илэйн хотела, чтобы они везде находили только своих мертвецов, она надеялась, что это заставит их испытывать страх.
Бергитте двинулась туда, откуда слышались звуки. Она видела, как в тусклом свете приближаются крупные тени. Троллоки нюхали воздух.
Твари продолжали двигаться через леса. Они вынуждены были избегать дорог, где засада из драконов могла оказаться смертельной. План Илэйн предусматривал, что такие отряды, как у Бергитте, будут нападать на троллоков, заманивать их в лес и уничтожать, уменьшая их численность.
К сожалению, эта группа троллоков оказалась слишком большой, чтобы на нее нападать. Бергитте отступила, взмахом руки велев Айил следовать за ней, и тихо скользнула обратно к лагерю.
Этой ночью, после своей неудачи с армией Лана, Ранд сбежал в свои сны.
Он искал свою долину мира, появляющуюся среди рощи диких вишен в полном цвету, их аромат пропитывал воздух. Деревья, усыпанные красивыми белыми цветами с розовыми серединками, точно пылали в белом огне.
На Ранде была простая двуреченская одежда. После того, как он многие месяцы носил королевские облачения из сияющих, ярких и мягких тканей, свободные шерстяные штаны и льняная рубаха казались необыкновенно удобными. На ногах у него красовались прочные башмаки, похожие на те, что он носил в юности. Они подходили ему лучше, чем любые новые, как бы хорошо они ни были сделаны.
Ему теперь не позволяли носить старые башмаки. Если его обувь оказывалась хотя бы слегка поношенной, кто-то из слуг немедленно убирал ее.
Ранд оказался на холме в своём сне и сотворил себе посох. А потом двинулся вверх по горам. Это уже было не реальное место. Он создал его из воспоминаний и желаний, каким-то образом перемешивая и тягу к знакомому, и дух поиска. Запахло свеже опавшими листьями и древесным соком. В кустах возились какие-то зверюшки. Ястреб кричал где-то в высоте.
Льюис Тэрин знал, как создать вот такой осколок сна. Хотя он не был сновидцем, большая часть Айз Седай той эпохи так или иначе использовала Тел`аран`риод. Они в совершенстве умели создавать личные сны, некий приют внутри собственного разума, более управляемый, чем обычные сны. Они научились во время медитации входить в такой вот осколок сна, вроде этого, при этом позволяя телу отдыхать, как во время обычного сна.
Льюис Тэрин умел это делать и даже больше того. Он знал, как проникнуть в чей-либо разум, если человек вошел в его осколок сна. Как узнать, вторгся ли кто-то посторонний в его сны. Как показать свои сны другому. Льюису Тэрину нравилось знать все это, как путешественнику хочется иметь все полезные штучки под рукой в своем рюкзаке.
Льюис Тэрин редко использовал эти инструменты. Он оставлял их пылиться в дальней каморке своего сознания. Могло бы все пойти иначе, если бы он каждую ночь бродил по мирной долине вроде этой? Ранд не знал. И, честно говоря, эта долина тоже больше не была такой уж безопасна. Слева от него виднелась глубокая пещера. Он не создавал её. Еще одна попытка Моридина привлечь его внимание? Ранд прошел мимо, не оборачиваясь.
Лес уже не казался таким живым, как несколько секунд назад. Ранд продолжал идти, пытаясь подчинить эту землю своим желаниям. Но ему это не удавалось, пока он шел, лес становился все более серым, линялым.
Пещера появилась снова. Ранд остановился у входа в нее. Прохладный, влажный ветерок повеял на него, охлаждая кожу, он нес запах грибов. Ранд положил свой посох и шагнул в пещеру. Оказавшись в темноте, он сплел шар бело-синего света и подвесил его на уровне головы. Свет струился по влажным камням, поблескивал на гладких наростах и трещинах.
Откуда-то из глубины пещеры послышалось тяжелое дыхание. Всхлипы. И… всплески. Ранд шел вперед, хотя уже представлял, что это. Он задавался вопросом, попробует ли она еще раз.
Туннель закончился небольшим залом, шагов десять в ширину, где каменный пол уходил прямо в чистый водоем, совершенной круглой формы. Синяя глубина его казалась бездонной.
Женщина в белом платье старалась удержаться на поверхности водоема.
Ее платье струилось в воде, образуя круг. Лицо и волосы были мокрыми. Она задыхалась и, вращаясь, погружалась в кристальную воду.
Через несколько секунд она всплыла, хватая ртом воздух.
— Здравствуй, Майрин, — тихо произнес Ранд. Его рука сжалась в кулак. Он не станет прыгать в воду, чтобы спасти ее. Это осколок сна, и, хотя в пруду на самом деле могла быть вода, но, скорее всего, он заполнен чем-то иным.