Троллок с мордой, напоминающей одновременно барана и человека, храпя, двигался на него. Этот был больше похож на человека, чем многие другие, у него даже был отвратительный, но вполне человеческий рот с окровавленными зубами. Существо размахивало булавой, на ручке которой было изображено Пламя Тар Валона — явно украдена у павшего гвардейца Башни. Хотя это было двуручное оружие, создание легко держало его одной рукой.
Гавин уклонился в сторону, потом подставил свой щит вверх и вправо под ожидаемый удар. Щит дрожал от сыпавшихся на него ударов. Один, два, три. Обычное троллочье неистовство — бить сильно и быстро, в надежде сломать противника.
Часто так и случалось. Солдат мог упасть или руки у него немели от ударов. Поэтому так ценны были копейщики и алебардисты. Брин использовал и тех, и других, его шеренги состояли наполовину из копейщиков, наполовину из воинов с алебардами. Гавин читал об этом в учебниках истории. Армия Брина использовала их для того, чтобы зажимать троллоков в тиски. Ряды копейщиков удержат врагов на месте, а потом подойдут алебардисты и подсекут им ноги.
Гавин нырнул сторону, и троллок оказался не готов к его стремительности. Тварь поворачивалась слишком медленно, Гавин успел отрубить ей ладонь, применив «вихрь на горе». Пока тварь кричала от боли, Гавин, развернувшись, ударил в живот другого троллока, который тоже прорвался через защиту Айз Седай.
Он выдернул меч из тела и вонзил его в шею первого троллока. Труп соскользнул с клинка. Вместе с этими Гавин сегодня убил четырех. Он тщательно вытер меч об окровавленную тряпицу, которую для этого и носил на поясе.
Он посмотрел на Эгвейн. Сидя верхом, она использовала Единую Силу, разрывая отдельные группы троллоков. Айз Седай сменяли друг друга, и на поле находилась лишь небольшая их часть. Поскольку Айз Седай было мало, солдатам приходилось принимать основной удар на себя, зато Айз Седай всегда приходили на поле боя отдохнувшими. Их задачей было уничтожать группы троллоков, ломать их строй, давая солдатам возможность добивать рассеянные силы.
Пока Айз Седай сокрушали боевые порядки троллоков, сражение хоть и выматывало, но шло успешно. Не приходилось отступать за холмы, зато удалось остановить наступление троллоков на неделю.
Сильвиана сидела на чалом мерине рядом с Эгвейн, и делала все, чтобы удерживать троллоков на расстоянии. Земля перед ними была разворочена и перепахана, плетения Сильвианы разрывали ее на куски, покрывали глубокими бороздами. Но все-таки время от времени троллокам удавалось пробраться через эту грязь и они попадали к Гавину.
Гавин заметил в ближайшей яме какое-то движение и подошел к ней. Троллок, похожий на волка, сидел на дне ямы. Он зарычал и полез вверх.
Прием «вода сбегает с горы».
Троллок рухнул обратно на дно, а Гавин вытер лезвие о кровавые тряпки. Пять. Неплохо для одного часа из его двухчасовой смены. Чаще всего Айз Седай удавалось отбить всех троллоков, и Гавину оставалось только стоять рядом с Эгвейн. Конечно, сегодня её сопровождала Сильвиана, они всегда приходили на поле боя вместе, и Гавин был почти уверен, что Хранительница специально пропускала некоторых троллоков, чтоб дать ему поработать.
Несколько внезапно прогремевших рядом взрывов заставили его отступить, Гавин оглянулся через плечо. Прибыла их смена. Гавин отдал мечом салют Слиту, как только тот занял свое место рядом со Стражем Пиавы Седай, чтобы охранять женщин.
Гавин присоединился к Эгвейн и Сильвиане, которые покидали поле сражения. Он чувствовал растущую усталость Эгвейн. Она слишком много на себя брала, упорно, раз за разом выходя на поле боя.
Они двигались по вытоптанной траве, мимо отряда иллианских Спутников, скачущих в бой. У Гавина не было общего представления о сражении в целом, чтобы понимать, куда они направлялись. Он смотрел им вслед с некоторой завистью.
Он знал, что Эгвейн нуждается в нем. Причем сейчас, как никогда. По ночам в лагерь проскальзывали Исчезающие с коваными в Такан’даре клинками и забирали жизни Айз Седай. Когда Эгвейн спала, Гавин сторожил сам, надеясь, что Амерлин избавит его от усталости, когда она совсем одолеет его. Он спал, только когда Эгвейн бывала на заседаниях Совета Башни.
Он настоял, чтобы она каждую ночь спала в другой палатке. Время от времени он убеждал ее перемещаться в Майен, и там её ждала кровать во дворце. Через несколько дней она перестала это делать. Его доводы о том, что надо проверить Желтых и посмотреть, как идет исцеление, перестали действовать. Росиль Седай уверено взяла там все в свои руки.
Гавин и две женщины вошли в лагерь. Солдаты, которые не были заняты, кланялись, приветствуя, а другие торопились на поле сражения. Гавин глянул на них. Слишком молоды, слишком неопытны.
А еще были Принявшими Дракона, и кто знает, что с ними делать? Среди Принявших Дракона были Айил, и это понятно, ему вообще казалось, что все Айил и были в основном Принявшими Дракона. Но среди Принявших Дракона встречались и Айз Седай. И ему не слишком нравился их выбор.
Гавин покачал головой и поехал дальше. Их лагерь был огромен, но при нем не было обоза. Еда доставлялась ежедневно через врата в фургонах — некоторые тянули странные ненадежные металлические машинами из Кайриена. Когда фургоны уходили обратно, они забирали одежду в стирку, оружие в ремонт и сапоги для починки.
Благодаря этому лагерь оказался очень деятельным, не слишком густонаселенным, потому что многие проводили долгие часы на поле боя. Все, кроме Гавина.
Он знал, что выполняет важное дело, но не мог избавиться от ощущения пустоты. Он был одним из лучших фехтовальщиков в армии, а часами простаивал на поле боя, только время от времени убивая случайно прорвавшихся троллоков, которые были настолько глупы, что перли прямо на двух Айз Седай. То, что делал Гавин, больше походило на убийство из сострадания, чем на бой.
Эгвейн кивнула Сильвиане на прощание и направила свою лошадь к командной палатке.
— Эгвейн… — окликнул Гавин.
— Я только хочу убедиться, что все в порядке, — сказала она спокойно. — Илэйн должна была прислать несколько новых распоряжений.
— Тебе нужно поспать.
— Такое впечатление, что все эти дни я только и делаю, что сплю.
— Когда ты сражаешься на поле битвы, ты стоишь не менее тысячи обычных солдат, — сказал Гавин. — И если даже необходимо двадцать два часа сна в день, чтобы ты была в хорошей форме и сражалась с удвоенной силой, я думаю, тебе стоит выспаться. К счастью, в этом нет необходимости, так же как и нет необходимости в том, чтобы ты загоняла себя так, как сейчас делаешь.
Он почувствовал ее раздражение через связь, но она вздохнула.
— Ты прав, конечно, — она посмотрела на него. — И не надо удивляться, что я признаю это.
— Я и не удивляюсь, — сказал Гавин.
— Я же ощущаю, что ты чувствуешь, Гавин.
— А это удивление совершенно по другому поводу, — ответил он. — Я вспомнил, что сказал Слит несколько дней назад, это была шутка, которую я до сегодняшнего дня не понимал.
Он посмотрел на нее с невинным видом.
Наконец-то заслуженная улыбка. Намек на нее, но и этого достаточно. Она не улыбалась почти все эти дни. Немногие из них улыбались.
— Кроме того, — сказал он, принимая у нее поводья и помогая ей спешиться, когда они достигли командного шатра, — я никогда особо не задумывался над тем, что Стражи могут не подчиняться Трем Клятвам. Интересно, как часто сестрам это оказывается весьма кстати?
— Я надеюсь, не слишком часто, — сказала Эгвейн. Очень дипломатичный ответ. Внутри командного шатра они обнаружили Гаррета Брина, который смотрел вниз через ставшие уже привычными врата; их поддерживала похожая на мышку Серая, Гавин ее не знал. Брин отошел к покрытому картами столу, где в ожидании указаний стояла Суан. Он сделал несколько пометок на карте, кивая своим мыслям, затем посмотрел на вошедших.
— Мать, — сказал Брин, и взял ее руку, чтобы поцеловать кольцо.
— Кажется, сражение идет неплохо, — сказала Эгвейн, кивая Суан. — Мы здесь держимся хорошо. У вас есть план, как продвинутся вперед, верно?
— Мы не можем остаться здесь навсегда, Мать, — сказал Брин. — Королева Илэйн попросила меня предварительно рассмотреть отступление дальше в Кандор, и я думаю, есть смысл сделать это. Меня беспокоит, что троллоки могут отойти назад к холмам, чтобы восстановить свои ряды. Вы заметили, как они каждую ночь тащили с поля все больше тел?
— Да.
Гавин почувствовал ее недовольство, она хотела бы, чтобы у Айз Седай хватило сил каждый день сжигать троллочьи туши с помощью Единой силы.
— Они собирают провиант, — сказал Брин. — Возможно, они решили двинуться в восточном направлении и окружить нас. Мы должны удерживать их здесь, что может означать продвижение к тем холмам. Это потребует больших жертв, но сейчас… — он покачал головой, подошел и взглянул сквозь врата на передние ряды. — Ваши Айз Седай играют главную роль в этих сражениях, Мать. Я никогда не видел ничего подобного.
— Именно поэтому, — ответила она. — Тень делает все возможное, чтобы сломить Белую Башню. Темный знает. Белая Башня способна управлять этой войной.
— Мы должны следить за Повелителями ужаса, — сказала Суан, перебирая бумаги. Гавин подумал, что это донесения разведчиков. Он мало знал Суан Санчей, несмотря на то, что пощадил ее жизнь, но Эгвейн часто рассказывала, как она жадно собирает любые сведения.
— Да, — сказала Эгвейн. — Они придут.
— Черная Башня, — сказал Брин, нахмурившись. — Доверяете ли вы слову лорда Мандрагорана?
— Готова ручаться за него своей жизнью, — ответила Эгвейн.
— Аша`маны сражаются на стороне врага. Почему бы Возрожденному Дракону не вмешаться? Свет, если все оставшиеся Аша`маны на стороне Тени…
Эгвейн покачала головой.
— Брин, я хочу, чтобы всадники были готовы к выступлению, отправьте их в то место возле Черной Башни, куда все еще можно открыть врата. Переместите их, пусть мчатся во весь опор к сестрам, которые все еще находятся вне стен Черной Башни.