— Третий тип видений тоже возможен, — возразила Эмис. — Пока что колонны всегда точно показывали прошлое. Почему бы с такой же точностью им не показать будущее?
У Авиенды сжалось сердце.
— Но почему, — тихо спросила Баил, — колонны показывают безысходное падение, которое нельзя изменить? Нет. Я отказываюсь в это верить. Руидин всегда открывал нам то, что нужно увидеть. Чтобы помочь Айил, а не погубить. В этом видении тоже должен быть смысл. Может быть, оно должно привести нас к большей чести?
— Это неважно, — коротко ответила Сорилея.
— Но… — начала Авиенда.
— Это не важно, — повторила Сорилея. — Даже если увиденное тобой неизбежно, если нам суждено… пасть, как ты говоришь, разве кто-нибудь из нас откажется от сражения, от попытки что-то изменить?
В палатке стало тихо. Авиенда покачала головой.
— Мы должны действовать так, словно это можно изменить, — сказала Сорилея. — Лучше не задумываться над твоим вопросом, Авиенда. Следует решить, что делать дальше.
Авиенда поняла, что кивает.
— Я… Да, да, ты права, Хранительница Мудрости.
— И что же нам делать? — спросила Кимер. — Что менять? Сперва нужно победить в Последней битве.
— Я почти хочу, — сказала Эмис, — чтобы то видение было невозможно изменить хотя бы потому, что оно доказывает нашу победу.
— Ничего оно не доказывает, — возразила Сорилея. — Победа Затмевающего Зрение разорвёт Узор, так что ни одному видению будущего нельзя безоговорочно верить. Даже несмотря на все пророчества о грядущих Эпохах, ведь если победит Затмевающий Зрение, всё вокруг обратится в ничто.
— Мое видение как-то связано с планами Ранда, — сказала Авиенда.
Все повернулись в её сторону.
— Судя по вашим словам, — продолжила она, — завтра он готовится сообщить нечто важное.
— Кар’а’карн… обожает устраивать эффектные представления, — с теплотой в голосе сказала Баил. — Он как крокобар, который всю ночь строил гнездо, чтобы ранним утром спеть об этом всем вокруг.
Авиенда удивилась, узнав о всеобщем сборе на Поле Меррилора. Она нашла это место лишь при помощи уз с Рандом ал’Тором, пытаясь определить его местоположение. А когда прибыла сюда и увидела столько собравшихся вместе армий мокроземцев, то призадумалась. Может, этот сбор был началом событий из её видений?
— Мне кажется, будто я знаю больше, чем следует, — сказала она самой себе.
— Ты увидела будущее, значительную часть того, каким оно может стать, — сообщила Кимер. — Это изменит тебя, Авиенда.
— Завтрашний день — ключевой момент, — сказала Авиенда. — Это связано с его планом.
— Из твоего рассказа, — ответила Кимер, — следует, будто он собирается пренебречь Айил, своим собственным народом. Почему он покровительствует всем, кроме тех, кто этого больше всех заслуживает? Он пытается унизить нас?
— Не думаю, что причина в этом, — возразила Авиенда. — Полагаю, он собирается выдвинуть собравшимся требования, а не вознаграждать их.
— Он говорил о какой-то цене, — заметила Баил. — Цене, которую он собирается заставить всех заплатить. Никто не смог выведать у него секрет этой цены.
— Чуть ранее, сегодня вечером, он отправился в Тир через переходные врата и принёс оттуда какую-то вещь, — добавила Мелэйн. — Об этом рассказали Девы. Теперь он держит слово и повсюду берёт их с собой. Когда мы спросили его об этой его цене, он ответил, что Айил не стоит об этом беспокоиться.
Авиенда нахмурилась.
— Он заставляет людей платить ему за то, что, как мы знаем, он и так должен исполнить? Возможно, он провёл слишком много времени с послом Морского Народа.
— Нет, он прав, — возразила Эмис. — Эти люди требуют от Кар’а’карна слишком многого. Он имеет право требовать что-то взамен. Они слабы. Возможно, он намеревается сделать их сильнее.
— И, выходит, он сделал для нас исключение, — тихо сказала Баил, — потому что знает: мы уже сильны.
Палатка погрузилась в тишину. Выглядевшая озабоченной Эмис плеснула на горячие камни в котле немного воды. Зашипев, та превратилась в струйку пара.
— Вот именно, — сказала Сорилея. — Он не желает нас унизить. Он даже пытается по-своему оказать нам честь. — Она покачала головой. — Ему следовало бы знать нас лучше.
— Часто Кар’а’карн оскорбляет нас нечаянно, словно ребёнок, — согласилась Кимер. — Мы сильны, так что его требования — какими бы они ни были — нам не страшны. Мы можем заплатить ту же цену, что и остальные.
— Он не делал бы столько ошибок, если бы лучше знал наши обычаи, — пробормотала Сорилея.
Авиенда спокойно встретила взгляды других Хранительниц. Да, она не смогла обучить его как следует, но им известно, что Ранд ал’Тор упрям. Кроме того, теперь она равна им по положению. Однако, при виде неодобрительно поджатых губ Сорилеи, Авиенде было трудно чувствовать себя равной.
Возможно, она слишком много времени провела с мокроземцами вроде Илэйн, но Авиенда внезапно поняла, что хотел сказать Ранд. Предоставить Айил право не платить цену — если, конечно, он именно это имел в виду — было оказанием чести. Если бы он всё же выдвинул к ним требования наравне с остальными, те же самые Хранительницы Мудрости могли оскорбиться из-за того, что он приравнял их к мокроземцам.
«Что же он задумал?» Она видела подсказки в Руидине, но в ней всё сильнее росла уверенность, что завтрашний день станет для Айил началом пути к гибели.
Она должна это предотвратить. Это её первая задача в качестве Хранительницы Мудрости и, возможно, самая важная из всех, что ей предстоит когда-либо решить. Она обязана справиться.
— Её заданием было не только его обучение, — сказала Эмис. — Чего бы я ни отдала, только бы знать, что он под надёжным присмотром хорошей женщины.
Она выразительно посмотрела на Авиенду.
— Он будет моим, — уверенно заявила Авиенда. «Но не ради тебя, Эмис, и не ради нашего народа». Она была поражена силой собственных мыслей. Она была Айил. Её народ значил для неё всё.
Но это был не их выбор, а её собственный.
— Имей в виду, Авиенда, — сказала Баил, положив ладонь ей на руку. — Он изменился с тех пор, как ты ушла. Стал сильнее.
Авиенда нахмурилась:
— В каком смысле?
— Он принял объятия смерти, — с гордостью ответила Эмис. — Пусть он всё ещё носит меч и одевается как мокроземец, но сейчас он один из нас, целиком и полностью.
— Я должна это увидеть, — сказала Авиенда и встала. — Я выясню всё, что смогу, о его планах.
— Осталось не так много времени, — предупредила её Кимер.
— Одна ночь, — ответила Авиенда. — Этого достаточно.
Остальные закивали, и Авиенда начала одеваться. Неожиданно остальные сделали то же самое. Похоже, они сочли её новости достаточно важными, чтобы поделиться ими с другими Хранительницами Мудрости, а не продолжать обсуждение, сидя в палатке-парильне.
Авиенда первой вышла в ночь. Прохладный воздух, контрастируя с изматывающей жарой палатки, приятно ощущался на коже. Она глубоко вздохнула. От усталости мысли еле ворочались, но сон подождёт.
Полог палатки зашелестел, выпуская остальных Хранительниц Мудрости. Мелэйн и Эмис, о чём-то тихо переговариваясь, быстро скрылись в темноте. Кимер направилась прямиком к палаткам Томанелле. Наверняка она собиралась поговорить со своим дядей — Ганом, вождём Томанелле.
Авиенда собралась было отправиться по своим делам, когда её руки коснулись старческие пальцы. Она обернулась и увидела стоявшую позади неё Баил, уже одетую в блузу и юбку.
— Хранительница Мудрости, — по привычке сказала Авиенда.
— Хранительница Мудрости, — с улыбкой ответила Баил.
— Что-нибудь…
— Я отправляюсь в Руидин, — сказала Баил, глядя на небо. — Не откроешь ли для меня переходные врата?
— Ты собираешься пройти через стеклянные колонны.
— Кто-то же должен. Пусть Эмис говорит что угодно, но Эленар не готова. По крайней мере, не готова увидеть… нечто подобное. Эта девочка половину времени проводит вопя, будто гриф над последним куском гниющей туши.
— Но…
— О, хоть ты не начинай. Ты теперь одна из нас, Авиенда, а я настолько стара, что вполне могла бы нянчить твою бабушку, когда та была ещё ребёнком. — Баил покачала головой; в лунном свете казалось, что её белые волосы сияют. — Будет лучше, если отправлюсь я, — продолжила она. — Способных направлять следует сохранить для грядущей битвы. И я не позволю сейчас какому-то ребёнку проходить через колонны. Справлюсь сама. Ну, так как насчёт переходных врат? Ты выполнишь мою просьбу, или мне заставить сделать это Эмис?
Хотела бы Авиенда посмотреть, как кто-то заставит Эмис что-нибудь сделать. Может быть, Сорилея смогла бы. Она ничего не ответила и создала нужное плетение.
От мыслей о том, что кто-то увидит то, что видела она, скрутило желудок. Если Баил вернётся с точно таким же видением — что это будет значить? Станет ли из-за этого такое будущее более вероятным?
— Было страшно, правда? — тихо спросила Баил.
— Ужасно. Это заставило бы копья плакать, а камни — рассыпаться в прах, Баил. Я бы предпочла станцевать с самим Затмевающим Зрение.
— Тогда тем лучше, что иду я, а не кто-то другой. Это должна сделать самая сильная из нас.
Авиенда чуть было не выгнула бровь. Баил была крепкой, как дублёная кожа, но и другие Хранительницы Мудрости не были похожи на нежные бутоны.
— Баил, — спросила Авиенда. Ей в голову пришла одна мысль: — Ты встречала когда-нибудь женщину по имени Накоми?
— Накоми, — Баил словно попробовала имя на вкус. — Это древнее имя. Никогда не встречала никого с таким именем. Почему ты спрашиваешь?
— Во время путешествия в Руидин я встретила айилку, — ответила Авиенда. — Она утверждала, что она не Хранительница Мудрости, но вела себя так, будто… — Авиенда покачала головой. — Так, всего лишь пустое любопытство.
— Что ж, мы узнаем правду об этих видениях, — сказала Баил, шагнув к переходным вратам.
— Что если они истинны, Баил? — неожиданно для самой себя спросила Авиенда. — Что если ничего нельзя сделать?