— Слишком много, чтоб сражаться? — согласилась Эгвейн, лихорадочно соображая. — Нам не устоять между ними и троллоками. Нужно отступать.
— Я только что передал приказ Брину отводить войска, — сказал Гавин, — но… Эгвейн, куда мы пойдём? Троллоки спереди, эта армия позади. Свет! Мы будем раздавлены между ними!
Брин быстро начнет действовать. Он пошлёт гонца к полевым командирам. «О, нет…»
Эгвейн схватила Гавина и оттащила его от палатки командования, так как почувствовала, что внутри кто-то направляет. Лилейн вскрикнула, отскакивая в другую сторону.
Шаранские женщины немедленно ответили. Земля под палаткой вспучилась, уничтожая все сильнейшим взрывом. Обрывки ткани взлетели в воздух вместе с камнями и комьями земли.
Эгвейн опрокинулась на спину, и Гавин толкнул её под поваленную телегу, у которой от удара разлетелось колесо, а груз в виде дров вывалился на землю. Гавин затолкал Эгвейн в безопасное место между сваленными дровами и краем повозки. Они сидели там, забившись в угол, несмотря на то, что на древесине плясали язычки огня, а земля была охвачена пламенем. Жар был мучительный, но его можно было вынести.
Эгвейн, прижавшись к земле, часто моргала, глаза жгло от едкого дыма, она пробовала отыскать следы Лилейн. Или… Свет! Суан и Брин были внутри палатки, вместе с Юкири и многими другими из командной ставки.
Эгвейн и Гавин спрятались от огненного дождя, падающего на лагерь и взрывающего землю. Шаранцы наносили удар, если замечали малейший признак движения. Несколько женщин, которые попытались сбежать, были немедленно уничтожены.
— Будь готова бежать, — сказал Гавин, — как только огонь перестанет падать.
Пламя пошло на убыль, но шаранские всадники сразу же принялись прочёсывать лагерь. Они вопили и кричали, целясь из луков в спины убегающим людям. После этого шаранские войска промаршировали через лагерь плотными рядами. Эгвейн напряжённо ждала, стараясь придумать, как бы убежать.
Но она не видела никакой возможности. Гавин потянул Эгвейн поглубже в укрытие, вытер сажу со щек и показал жестом, чтобы она не вставала, потом накинул на них его плащ Стража. Возможно, их укроет дым от горящих вокруг деревьев.
Ее сердце бешено колотилось. Гавин прижал что-то к её лицу — платок, пропитанный водой из бурдюка. Другой он прижимал к своему лицу и дышал через него. Она взяла тот, что он предложил ей, но едва дышала. Солдаты были так близко.
Один из них повернулся к телеге, вглядываясь в поленницу, но, похоже, ничего не заметил из-за дыма. Эгвейн молча рассматривала плащ Стража. Благодаря его свойству менять цвет, они были почти невидимы, если соблюдали осторожность и не двигались.
«Почему я не взяла один из этих плащей? — подумала она с досадой. — Почему они должны быть только у Стражей?»
Солдаты были заняты тем, что сгоняли в кучу слуг. Тех, кто пытался убежать, они убивали из луков, стрелы из которых летели очень далеко. Двигавшихся слишком медленно пленных, они окружали и валили на землю.
Эгвейн захотелось обнять Источник и что-нибудь сделать. Призвать огонь и молнии на этих захватчиков. У неё все еще был са`ангриал Воры. Она могла бы…
Она отбросила эти мысли. Эгвейн была окружена врагами, и, судя по быстрой реакции направляющих, они легко опознавали Айз Седай. Если она призовет Силу хоть на краткий миг, то будет убита прежде, чем сможет улизнуть. Прижавшись под плащом к Гавину, Эгвейн надеялась, что никто из направляющих Шары не приблизится достаточно близко, чтобы ощутить ее способность направлять. Она может использовать плетение, чтобы скрыть свои способности, но тогда все-таки придется направлять. Решится ли она?
Они прятались около часа или больше. Если бы облачность не была такой плотной, точно уже наступившие сумерки, их бы непременно нашли, с плащом или без него. Она чуть не вскрикнула, когда какие-то солдаты из Шары вылили несколько ведер воды на поленницу, загасив огонь и замочив их обоих.
Она не знала, что делается с ее собственной армией, хотя и опасалась худшего. Направляющие Шары и большая часть их войска быстро прошли через лагерь, сразу направляясь на поле боя. Брин и Амерлин пропали, а в тылу вдруг появилась эта вражеская армия…
Эгвейн почувствовала дурноту. Сколько сейчас умирало ее солдат, сколько уже умерло? Гавин схватил ее за руку, он почувствовал ее состояние, покачал головой и одними губами изобразил:
— Подожди до ночи.
— Они же там умирают! — также ответила она.
— Ты не можешь помочь.
Это было правдой. Она позволила ему удержать себя, позволив его знакомому запаху успокоить её. Но как она может просто ждать, пока её солдаты и Айз Седай гибнут? Свет, тут была почти вся Белая Башня! Если ее армия будет уничтожена, и женщины вместе с ней…
«Я Престол Амерлин, — твердо сказала она себе. — Я буду сильной. Я выживу. И пока я живу, Белая Башня будет стоять».
Она все еще позволяла Гавину обнимать себя.
Авиенда ползла по скале подобно ящерице, которая зимой ищет тепло. Её пальцы, несмотря на мозоли, начали гореть от сильного мороза. На Шайол Гул было холодно, и воздух тут так вонял, как будто шёл из могилы.
Руарк подполз к ней слева, Каменный Пёс по имени Шаен — справа. На обоих были красные шуфы сисва’й’аман. Она не знала, что делать с Руарком, вождём клана, который носил эту шуфу. Он никогда об этом не говорил и вёл себя так, как будто шуфы не существовало. Так было со всеми сисва’й’аман. Эмис ползла справа от Шаена. На этот раз никто не возразил, когда Хранительницы Мудрости решили пойти с разведчиками. В таком месте, как это, да еще в такое время глаза способного направлять могут увидеть то, что глаза обычного человека не заметят.
Авиенда бесшумно, несмотря на многочисленные ожерелья, двинулась вперед. На этих скалах не росли растения, не было даже мха или лишайника. Сейчас они находились глубоко в Запустении. Настолько глубоко, насколько это вообще было возможно.
Руарк первым достиг хребта, и она увидела, как он напрягся. Авиенда присоединилась к нему и заглянула за край скалы, прижимаясь к земле, чтобы ее не заметили. Даже дыхание замерло у нее в горле.
Она слышала рассказы об этом месте. Истории об огромной кузнице у основания горного склона, мимо неё бежал одинокий чёрный ручей. Вода в нём так ядовита, что убьёт любого, кто к ней прикоснётся. Раскалённые печи усеивали всю долину словно зияющие раны, застилая все вокруг кроваво-красным туманом. Ещё будучи Девой, она слушала с широко раскрытыми глазами рассказы старых хранительниц очага о существах, работавших в кузницах Тени, существах, которые не были ни мёртвыми, ни живыми. Молчаливые, ужасные и жестокие существа двигались безжизненно — как стрелки часов.
Кузнецы не обращали внимания на людей в клетках, чья кровь будет пролита, чтоб закалить выкованные мечи. Пленники были все равно как куски железа. Хоть Авиенда находилась слишком далеко, чтобы слышать человеческие крики, но она чувствовала их. Её пальцы впились в камень.
Шайол Гул возвышался над долиной, его черные склоны впивались в небо, словно зазубренный нож. Склоны были покрыты разрезами, будто кожа человека, которого секли сотни раз, и каждый удар оставлял рану, из этих трещин вырывались струи пара. Возможно, пар и создавал туман, висевший над долиной. Туман клубился и поднимался, как будто долина была чашкой с жидкостью.
— Ужасное место, — прошептала Эмис.
Авиенда никогда не слышала такого ужаса в голосе женщины. От этого её пронизало холодом, как от ледяного ветра, который трепал их одежду. Далёкие звуки от ударов сотрясали воздух — кузнецы работали. Чёрный столб дыма, не рассеиваясь, поднимался над ближайшей кузницей. Он подобно пуповине вздымался к облакам, из которых с ужасающей частотой сыпались молнии.
Да, Авиенда слышала истории об этом месте. Те истории не могли передать настоящей правды. Ни одна не могла описать это место. Нужно было самому почувствовать его.
Сзади послышался шорох и к ним присоединился Родел Итуралде, он пристроился рядом с Руарком. Он двигался тихо для мокроземца.
— Вы были настолько нетерпеливы, что не могли дождаться нашего донесения? — тихо спросил Руарк.
— Никакое донесение не заменит того, что можно увидеть своими глазами, — сказал Итуралде. — Я не обещал, что останусь позади. Я говорил вам идти вперед. И вы шли, — он поднял свою подзорную трубу, прикрыв ее линзы ладонью, хотя это, возможно, было излишне при такой облачности.
Руарк нахмурился. Он и другие Айил, которые пошли на север, согласились последовать за мокроземным генералом, но это не пришлось им по вкусу. Да и не должно было. Они будут делать все необходимое, только без всяких удобных штучек. Комфорт — великий убийца людей.
«Пусть этого окажется достаточно, — думала Авиенда, оборачиваясь чтобы посмотреть на долину. — Достаточно для моего народа. Достаточно для Ранда и для того, что он должен совершить».
Видение гибели своего народа ужаснуло ее, но в то же время встряхнуло. Если конец Айил был жертвой, необходимой Ранду для победы, то она пойдёт на это. Она будет кричать и проклинать имя Создателя, но она заплатит эту цену. Любой воин так бы поступил. Лучше пусть погибнет один народ, чем весь мир попадёт во власть Тени.
Если на то будет воля Света, до этого не дойдёт. Если на то будет воля Света, изменения, внесённые ею в договор о Мире Дракона, защитят и сохранят Айил. Она не позволит, чтобы возможность поражения остановила ее. Они будут сражаться. Когда исполняется танец копий, всегда остается возможность Пробуждения от сна.
— Интересно, — тихо сказал Итуралде, всё еще глядя в трубу. — Что думаете, Айил?
— Нам нужно отвлечь внимание, — сказал Руарк. — Мы можем спуститься по склону к востоку от кузницы, освободить пленников и захватить это место. Таким образом Мурддраалы не смогут получать новое оружие и внимание Тёмного будет обращено к нам, а не к Кар`а`карну.
— Сколько времени понадобится Дракону? — спросил Итуралде. — Как вы думаете, Айил? Сколько времени мы дадим ему, чтобы он успел спасти мир?