— Он будет сражаться, — сказала Эмис. — Войдет в гору и сразится один на один с Затмевающим зрение. Это займет столько времени, сколько потребуется. Возможно, несколько часов? Я не видела боев, которые продолжались бы намного дольше, даже если сражаются два великих мастера.
— А если предположить, — с улыбкой сказал Итуралде, — что это будет нечто большее, чем просто обычный бой.
— Я не дура, Родел Итуралде, — холодно заметила Эмис. — Я сомневаюсь, что Кар’а’карн будет сражаться только с помощью копья и щита. Однако разве он не очистил Источник всего за один день? Возможно, теперь произойдет нечто похожее.
— Возможно, да, — сказал Итуралде. — А возможно, и нет, — он опустил трубу и посмотрел на Айил. — А что вы предполагаете?
— Самый плохой вариант, — ответила Авиенда.
— Значит, нам надо продержаться столько, сколько понадобится Дракону, — сказал Итуралде. — Дни, недели, месяцы… годы? Столько, сколько нужно.
Руарк медленно кивнул.
— Что ты предлагаешь?
— Проход в долину узкий, — сказал Итуралде. — Судя по донесениям разведчиков, большинство отродий Тени находится в Запустении за пределами прохода. Даже они стараются проводить в этом проклятом месте как можно меньше времени. Если мы сумеем перекрыть проход и уничтожить тут кузницу и всех Исчезающих — мы сможем удерживать долину до бесконечности. Айил очень искусны в набегах. Чтоб мне сгореть, но я знаю это по собственному опыту. Вы будете непрерывно атаковать кузницу, а мы начнем закрывать проход.
Руарк кивнул.
— Это хороший план.
Они вчетвером спустились по горному кряжу вниз, где, заложив руки за спину, их ожидал одетый в красное с золотом Ранд в сопровождении двадцати Дев и шести Аша`ман, а также Найнив и Морейн. Его что-то очень тревожило — она чувствовала его беспокойство — хотя имелись все основания быть довольным. Он уговорил Шончан сражаться. Что же такое встревожило его во время встречи с Эгвейн ал`Вир?
Ранд повернулся и посмотрел вверх, на вершину Шайол Гул, пристально вглядываясь в нее. Его настроение изменилось. Он походил на человека, увидевшего фонтан в Трехкратной Земле и наслаждающегося видом холодной воды. Авиенда чувствовала в нем предвкушение боя. Конечно, в нем таился и страх. Ни один воин не может полностью избавиться от страха. Он управляет им, подавляет его желанием сражаться, чтобы проверить себя.
Люди никогда не знают себя, не могут знать до конца, пока переживут предельного напряжения своих сил и возможностей. Пока не станцуют танец копий со смертью, пока не почувствуют сочащуюся кровь, пятнающую землю, и пока их оружие не успокоится в сердце врага. Ранд Ал`Тор хотел этого, и поэтому она понимала его. После всего пережитого, странно было осознавать, насколько они похожи.
Она шагнула к нему, и он подвинулся так, чтобы встать с ней рядом, касаясь ее плеча. Он не приобнял ее, и она не взяла его за руку. Он не владел ею, как и она не владела им. Это его движение, когда они стояли и смотрели в одном направлении, значило для нее больше, чем любой другой жест.
— Прохлада моего сердца, — мягко сказал он, наблюдая, как его Аша’ман открывает врата. — Что ты видела?
— Могилу, — ответила она.
— Мою?
— Нет. Твоего врага. Место, где он однажды был похоронен, и место, в котором он будет спать снова.
Что-то внутри Ранда отвердело. Она почувствовала его решимость.
— Ты собираешься убить его, — прошептала Авиенда. — Самого Затмевающего Зрение?
— Да.
Она ждала.
— Другие сказали, что я дурак, потому что думаю об этом, — сказал Ранд. Его стража прошла сквозь врата, чтобы вернуться в Мериллор.
— Но воину не следует вступать в бой без оглядки на то, как он может окончиться, — сказала Авиенда. Сказав это, она замялась, ей пришла в голову еще одна мысль.
— Что такое? — спросил Ранд.
— Ладно, величайшей победой будет та, в которой ты захватишь врага в качестве гай`шан.
— Я сомневаюсь, что он позволит это, — сказал Ранд.
— Это не шутка, — сказала она, пихнув его локтем в бок и услышав ответное бурчание. — Это должно быть обдумано, Ранд ал’Тор. Какой из путей джи’и’тох лучше?
— А что, если заключение Тёмного подобно захвату его как гай’шан? Если так, это будет правильный путь.
— Я не уверен, что буду сейчас делать то, что считается правильным, Авиенда.
— Воин всегда должен помнить про джи’и’тох, — строго сказала она. — Неужели я тебя ничему не научила? Не говори так или ты опять опозоришь меня при других Хранительницах Мудрости.
— Я надеялся — учитывая, как развивались наши отношения — что мы покончили с уроками, Авиенда.
— Ты думал, что, став мне ближе, положишь конец урокам? — растерянно спросила она. — Ранд ал’Тор, я была среди мокроземных жён и я видела что они…
Он покачал головой, направляясь через переходные врата, Авиенда шла следом. Она развлекла его, и это было хорошо. Его заботы слегка отступили. Но, по-правде говоря, это не было шуткой. У мокроземцев странное чувство юмора. Иногда они совсем не понимали, когда смеяться.
По другую сторону врат они оказались в лагере, состоящий из нескольких отрядов. Ранд командовал девами и сисвай’аман, а также большинством Хранительниц Мудрости.
Недалеко от лагеря Айил находились Айз Седай. У Ранда был их отряд, дюжины три — все Айз Седай, которые поклялись лично ему, и большинство тех, кто был связан с его Аша’манами. Это означало еще две дюжины Аша’манов различных рангов.
С ним был и Родел Итуралде со своей армией, состоящей в основном из доманийцев. Их король, с тонкой бородой и печатью красоты на лице, также приехал с ними, но командование поручил великому генералу. Монарх махнул рукой, и Итуралде подошел, чтобы отчитаться. Алсаламу, похоже, было неловко находиться рядом с Рандом, поэтому он никогда не сопровождал его во время вылазок. Авиенде это нравилось. Она не была уверена, что доверяет Алсаламу.
За айильскими палатками расположились другое крупное воинство — армия Тира, включая элитное подразделение, известное как Защитники Твердыни, во главе с человеком по имени Родривар Тиера. Их король был с ними, он считался наивысшим авторитетом в их армии после Ранда.
Тайренецы должны были сыграть ключевую роль в плана Родела Итуралде. Хотя Авиенду это очень раздражало, Итуралде говорил правду. Айил не были оборонительной силой, и хотя, если понадобится, они могли бы удерживать проход, лучше было использовать их в наступательных действиях.
А тайренцы прекрасно смогут удерживать позиции. Их армия состояла из хорошо обученных отрядами копейщиков, а еще у них был целый отряд арбалетчиков, вооруженных улучшенным кривошипом, который кузнецы только-только научились изготавливать. Они потратили неделю, чтобы обновить вооружение.
Среди войск Ранда было ещё одно подразделение, которое более всего озадачивало Авиенду. Множество Присягнувших Дракону. Они поставили свои палатки вместе и подняли знамя с изображённым на фоне древнего символа Айз Седай драконом. Отряд этот состоял из обычных мужчин, солдат, лордов, леди и некоторых Айз Седай и Стражей. Там были представители всех народов, в том числе Айил, и всех их связывало только одно: они оставили в прошлом все клятвы, порвали все узы для того, чтобы сражаться в Последней битве. До Авиенды доходили неприятные слухи о том, что среди множества Айил, были гай’шайн, которые сняли белые одеяния, утверждая, что оденут их опять, когда Последняя битва будет выиграна.
Было предсказано, что пришествие Ранда освободит людей от всех уз. Клятвы нарушались, когда он оказывался рядом, и верность кому-то или прошлые союзы якобы отступали на второй план перед необходимостью служить ему в последней битве человечества. Авиенде хотелось бы назвать это мокроземной дуростью, но, возможно, она поторопилась с выводами. Хранительница Мудрости должна смотреть глубже.
Теперь, когда они находились по другую сторону врат, Авиенда наконец позволила себе отпустить саидар. Мир вокруг нее потускнел, обостренное чувство жизни и восторг испарились. Каждый раз отпуская Единую Силу, она чувствовала себя немного опустошенной, радость и возбуждение проходили.
Итуралде и Руарк пошли к королю Дарлину, чтобы вместе обсудить планы битвы. Авиенда присоединилась к Ранду, пока он шел к своему шатру.
— Кинжал действовал, — сказал Ранд. Он опустил руку и потрогал чёрные ножны с тупым кинжалом. — Артам. Я слышал, как говорили о нём ещё в Эпоху Легенд, но никто так и не создал его. Интересно, кому же в конечном итоге это удалось…
— Ты уверен, что он работал? — сказала Авиенда. — Возможно, он наблюдает за тобой, но не протягивает рук.
— Нет, я бы почувствовал его внимание, — ответил Ранд. — Кинжал действительно работает. С ним Темный не почувствует меня, пока я не войду в Скважину. А когда уже поймет, что я там, ему будет трудно сосредоточиться на мне, чтобы нанести прямой удар. Авиенда, ты должна была найти кинжал и распознать его, что ты и сделала, а Илэйн должна была отдать его мне… Узор плетет так, как ему нужно, — Ранд улыбнулся и кивнул. — В голосе Илэйн была печаль, когда она отдавала мне кинжал. Думаю, в глубине души ей очень хотелось оставить кинжал у себя, чтобы ругаться именем Темного, не привлекая его внимания.
— Неужели сейчас есть время для шуток? — нахмурясь, поинтересовалась Авиенда.
— Вот именно сейчас самое подходящее время для смеха, — ответил Ранд, хотя шутливые нотки в его голосе пропали. Его тревога вернулась, как только они подошли к его шатру.
— Что тебя беспокоит? — спросила Авиенда.
— Печати у них, — ответил Ранд.
— Что!
— Только Эгвейн знает, но это правда. Они украдены, может, из моего тайника, а может, уже после того как я отдал их Эгвейн.
— Тогда они сломаны.
— Нет, — сказал Ранд. — Я бы почувствовал это. Я думаю, они будут выжидать. Возможно, они знают, что, сломав печати, они расчистят мне путь для перековки его узилища. Они сломают их в самый неподходящий момент, чтобы позволить Тёмному коснуться мира, возможно, чтобы дать ему силу победить меня, когда мы с ним сойдемся лицом к лицу…