Перрину не понравилось, как она усмехнулась, произнося его имя. Она попыталась скрыть это, но он почувствовал её ненависть при упоминании о Драконе.
— Я не могу направлять, — сказал Перрин. — Думаю, я смогу представить, что способен…
— Это здесь не сработает, — сказала она. — Есть ограничения на то, что здесь возможно, вне зависимости от того насколько силен разум. Способность направлять не относится телу, она принадлежит душе. Однако для людей, подобных тебе, есть другие способы перемещаться между мирами во плоти. Тот, кого ты зовешь Губителем, это и делает.
— Он не брат волкам.
— Нет, — сказала она. — Но нечто в том же роде. Я, честно говоря, не знаю, чтобы кто-то еще обладал такими способностями. Тёмный сделал… нечто этому Губителю, когда захватил его душу, или его души. Подозреваю, Семираг могла бы рассказать нам больше. Как жаль, что она умерла.
От Ланфир совершенно не пахло жалостью. Она смотрела в небо, но была спокойна, ни тени тревоги в ней не чувствовалось.
— Тебя, похоже, совсем не тревожит, что тебя могут заметить, как это было в прошлый раз, — отметил Перрин.
— Мой бывший хозяин… занят. Наблюдая за тобой всю последнюю неделю, я редко чувствовала на себе его взгляд.
— Неделю? — потрясенно спросил Перрин. — Но…
— Время здесь идёт иначе, — сказала она, — и временные барьеры здесь истончённые. Чем ближе к Скважине, тем сильнее искажается время. Для тех, кто приближается к Шайол Гул в реальном мире, всё так же плохо. Каждый день для них может равняться тремя-четырьмя днями в более отдалённых от Скважины местах.
Неделя? Свет! Сколько всего могло произойти снаружи? Кто выжил, кто погиб, пока Перрин охотился? Ему следовало подождать на площадке для перемещений, пока откроют проход. Но, судя по темноте, которую он видел через переходные врата, открытые Грендаль, там была ночь. Его врата для побега закрылись пару часов назад.
— Ты могла бы сделать для меня врата, — сказал Перрин. — Путь наружу, а потом обратно. Сделаешь?
Ланфир обдумывала это, прогуливаясь рядом с одной из мерцающих палаток, ее пальцы оставляли след на холсте, пока сам холст не исчез.
— Нет, — сказала она наконец.
— Но…
— Ты должен научиться делать это сам, если мы будем вместе.
— Мы не собираемся быть вместе, — решительно сказал он.
— Тебе самому нужна эта способность, — сказала она, не обращая внимания на его слова. — Вы были слабыми так долго, что оказались в ловушке одного из миров. Возможность переноситься сюда, когда захотите, даст вам большую власть.
— Мне не нужна власть, Ланфир, — сказал он, глядя, как она прогуливается. Она была красива. Не так хороша, как Фэйли, конечно. Тем не менее, все-таки красива.
— Так ли это? — она стала с ним лицом к лицу. — Ты никогда не думал, что бы ты мог сделать с большей силой, большей мощью, большим авторитетом?
— Это не соблазняет меня настолько, чтобы…
— Спасти чьи-то жизни? — сказала она. — Накормить голодающих детей? Остановить травлю слабых, покончить со злом, вознаградить честь? А еще иметь власть, чтобы поощрять людей быть прямыми и честными друг с другом?
Он покачал головой.
— Ты сможешь сделать так много добра, Перрин Айбара, — сказала она, подходя к нему вплотную и касаясь его лица, ее пальцы погладили его по подбородку.
— Расскажи мне, как делать то, что делает Губитель, — сказал Перрин, отталкивая её руку. — Как он перемещается между мирами?
— Я не могу объяснить тебе этого, — сказала она отворачиваясь. — Я этого никогда не умела. Я использую другие методы. Возможно, ты сам сможешь выбить это из него. Я бы поспешила, если бы намеревалась остановить Грендаль.
— Остановить её? — спросил Перрин.
— Ты не понимаешь? — обернулась к нему Ланфир. — Сон, который она насылала, был не для людей в этом лагере, ведь пространство и расстояния в снах не имеют значения. Сон, который она насылала на твоих глазах… он принадлежал Давраму Баширу. Отцу твоей жены.
С этими словами Ланфир исчезла.
Глава 23На Краю Времени
Гавин торопливо дёрнул Эгвейн за плечо. Почему она не двигается? Кем бы ни был этот человек в доспехах из серебряных дисков, он чувствовал женщин, способных направлять. Он почуял Лиане в темноте и выхватил ее, тоже самое он мог проделать и с Эгвейн. Свет, он так и сделает, как только заметит её.
«Я потащу её на спине, если она не сможет двигаться, — подумал он. — Свет помоги мне, я сделаю это, какой бы шум ни поднялся. Нас ведь все равно поймают, если мы…»
Тот, кто называл себя Бао, пошел прочь, волоча за собой Лиане, всё ещё связанную с ним плетениями Воздуха. Вся толпа двинулась за ним, повернувшись спиной к жутким, обугленным останкам остальных пленников.
— Эгвейн? — шепнул Гавин.
Она посмотрела на него, ее глаза излучали холодную силу, и кивнула. Свет! Как она может быть такой спокойной в то время, как ему пришлось стиснуть зубы, чтоб они не начали стучать друг об друга.
Они выбрались из-под телеги и поползли, прижимаясь к земле животом, пока не появилась возможность подняться. Эгвейн взглянула в сторону шаранцев. Через связь он ощущал ее холодное самообладание. Похоже, услышанное имя лишь на краткий миг ошеломило ее, потом ею овладела мрачная решимость. Что это было за имя? Барид что-то там? Гавину показалось, что он уже слышал его раньше.
Он хотел вытащить Эгвейн из смертельной ловушки. Гавин обернул плащ Стража вокруг ее плеч.
— Лучший путь — на восток, — прошептал он. — Обойти разоренные палатки — то, что от них осталось — а потом к окраине лагеря. Они поставили часового там, где у нас была площадка для перемещений. Мы обойдем ее ближе к северной стороне.
Она кивнула.
— Я сначала разведаю, ты пойдешь следом, — сказал Гавин. — Если я увижу что-нибудь, то брошу в твою сторону камешек. Прислушивайся к его стуку, хорошо? Сосчитай до двадцати, затем медленно следуй за мной.
— Но…
— Ты не можешь идти первой, чтобы не наткнуться на этих направляющих. Я должен пойти впереди.
— Хотя бы накинь плащ, — прошипела она.
— Все будет в порядке, — прошептал он и ушел прежде, чем она успела возразить. Он ощутил всплеск ее раздражения и подозревал, что получит нагоняй после того, как они выберутся. Хорошо, если они проживут достаточно долго для того, чтобы это произошло, он бы с удовольствием принял выговор.
Немного отойдя от неё, он надел одно из колец Кровавых ножей. Он активировал его своей кровью, как сказала Лейвлин.
Она еще предупредила, что это может его убить.
«Ты дурак, Гавин Траканд», — подумал он, ощущая во всем теле покалывание. Хотя он использовал Тер`ангриал всего один раз, он знал, что со стороны выглядит теперь как расплывчатое темное пятно. Если бы на него смотрели, человеческие взгляды просто огибали бы его. Тер`ангриал особенно хорошо работал в темноте. На сей раз Гавин порадовался, что облака закрывали лунный и звездный свет.
Осторожно ступая, он двинулся вперед. Когда ночью он впервые опробовал кольцо, пока Эгвейн спала, он сумел пройти мимо часовых, стоявших с фонарями всего в нескольких шагах друг от друга. Один смотрел прямо на Гавина, но не видел его. Вот и в этой кромешной темноте он тоже мог остаться невидимым.
Тер`ангриал также позволял ему быстрее двигаться. Изменения были небольшими, но заметными. Ему очень хотелось испытать новые способности в бою. Сколько шаранцев он победил бы в одиночку с таким кольцом? Дюжину? Две?
«Все это продолжалось бы лишь до тех пор, пока один из их направляющих не испек тебя», — сказал Гавин самому себе. Он собрал несколько камушков, чтобы кинуть и предупредить Эгвейн на случай, если встретит одну из женщин, умеющих направлять.
Он двигался среди палаток, держась того пути, который разведал раньше. Необходимо постоянно напоминать себе об осторожности; в первый раз сила тер`ангриала придала ему чересчур много смелости. Его опьяняла легкость, с которой он мог двигаться.
Он поклялся себе, что не станет использовать кольцо, но это было во время битвы, ему тогда хотелось прославиться. Теперь всё по-другому. Кольцо могло помочь защитить Эгвейн. Ради этого он позволит себе сделать исключение.
Досчитав до двадцати, Эгвейн двинулась в темноту. Она не умела подкрадываться так же незаметно, как Найнив и Перрин, но она была родом из Двуречья. Каждый ребёнок в Эмондовом Лугу учился бесшумно двигаться в лесу.
Она сосредоточилась на дороге, ощупывая землю босыми ногами, пришлось снять туфли, чтоб не наступить на шуршащую сухую листву и траву. Такая ходьба была её второй натурой, к сожалению, это давало свободу ее мыслям.
Один из Отрёкшихся возглавляет шаранцев. Она могла только догадываться по его словам, что весь народ последовал за ним. Скверно, ничуть не лучше Шончан. Даже хуже. Шончан захватывали и использовали Айз Седай, но они не убивали простых людей с такой небрежностью.
Эгвейн должна была выжить и бежать. Ей необходимо доставить эти сведения в Белую Башню. Айз Седай придется столкнуться с Демандредом. Свет ниспошли, чтобы после той битвы их выжило достаточно много для сражения с Демандредом.
Почему Демандред послал за Рандом? Все знали, где найти Дракона Возрождённого.
Эгвейн добралась до упавших палаток и поползла вокруг них. Неподалеку болтали охранники. Шаранский акцент был странно монотонным, как если бы люди были полностью лишены чувств. Как будто… из голоса ушла музыка. Музыка, которую Эгвейн раньше даже не осознавала, но которая всегда там присутствовала.
Разговаривали мужчины, так что она могла не бояться, что они почувствуют её способность направлять. И все-таки Демандред ощутил присутствие Лиане, возможно, у него для этого был тер`ангриал. Такие вещи существуют.
На всякий случай она обошла мужчин, держась как можно дальше от них, и двинулась во тьму, туда, где когда-то был ее лагерь. Она шла мимо рухнувших палаток, запах гари еще сохранялся в воздухе. Она пересекла тропинку, по которой прогуливалась вечер, принимая донесения. Даже страшно, как быстро можно упасть с положения госпожи до крадущейся через лагерь, подобно крысе. Когда внезапно лишаешься возможности направлять — это многое меняет.