Войска шли мимо, время от времени офицеры криком задавали ритм, чтобы солдаты шагали в ногу. Казалось, даже ракены кричат в такт марширующим. Это означало, что она отбывает на неведомую ей войну в едва знакомые края. А ее владения здесь будут практически беззащитны, а командовать армиями будет лишь недавно доказавший свою верность чужестранец.
Великие перемены. Её решение могло подорвать ее власть и, возможно, разрушить саму Империю. Мэтрим не понимал этого.
«Призови моего супруга», — просигналила Фортуона, забарабанив по подлокотнику трона.
Селусия огласила приказ посыльному. Спустя некоторое время верхом подъехал Мэт. Он отказался от подарка в виде новой лошади по серьезной причине. Он лучше разбирался в лошадях, чем ее собственный императорский конюший. По-прежнему. Типун. Какое глупое имя.
Фортуона встала. Немедленно все поблизости склонились в поклоне. Галган спешился и опустился на колени. Все прочие простерлись ниц. Императрица, встающая для провозглашения, означала официальное повеление Хрустального Трона.
— Кровь и пепел, — сказал Мэтрим. — Опять поклоны? Вашему народу что, больше нечем заняться? Я могу предложить на выбор пару дюжин вещей, если сами не можете придумать.
Краем глаза она заметила улыбку Галгана. Он полагал, будто знает, что она собирается сделать. Но он ошибался.
— Я именую тебя Нотай, так как ты принесешь разрушение врагам Империи. Пусть твое новое имя произносят отныне и во веки, Нотай. Я провозглашаю, что Нотай, Принц Воронов, возводится в ранг Маршала наших армий. Пусть это будет оглашено, как моя воля.
Маршал. Это значило, что если Галган падёт, Мэт примет командование. Галган больше не улыбался. Он должен теперь все время быть начеку, оглядываясь через плечо, чтобы Мэт не одолел его и не взял власть в свои руки.
Фортуона села.
— Нотай? — переспросил Нотай.
Она взглянула на него. «Придержи свой язык, хотя бы раз, — мысленно взмолилась она. — Пожалуйста».
— Ладно, мне даже нравится, — сказал Нотай, поворачивая лошадь и рысью скача прочь.
Галган вернулся в седло.
— Ему придется научиться преклонять колени, — пробормотал генерал, затем пришпорил лошадь вперед.
Это было очень маленькое оскорбление, преднамеренное и точно рассчитанное. Галган не адресовал свои слова непосредственно Фортуоне, он изобразил, будто они были сказаны всего лишь про себя. И он отошел в сторону, величая ее Высочайшей.
Этого оказалось достаточно, чтобы заставить Селусию тихо зарычать от ярости, её пальцы затанцевали, выстукивая вопрос.
«Нет, — просигналила Фортуона, — он нам нужен».
И опять Нотай, похоже, не понял, что она сделала и каковы будут последствия этого. Галгану придется обсуждать с ним планы сражений; Маршал не может пропускать совещаний, так как он должен быть готов в любой момент взять управление в свои руки. Галган вынужден будет прислушиваться к его советам и принимать их.
Но тут она готова была поставить на своего принца, надеясь, что он сможет снова проявить в сражении свою неожиданную гениальность, которая так поразила Фурика Карида.
— Это смелый шаг, — сказала Селусия. — Но что если он потерпит поражение?
— Мы не потерпим поражения, — ответила Фортуона. — Это Последняя битва.
Узор сделал так, что они с Нотаем встретились, и толкнул её в его объятия. Дракон Возрождённый видел и говорил правду о ней — несмотря на внешний строгий порядок, её правление было подобно тяжелой скале, удерживающей шаткое равновесие на крошечной точке. Власть растягивалась и истончалась, распространяясь на земли, непривычные к дисциплине. Она должна пойти на огромный риск, чтобы привнести в хаос порядок.
Она надеялась, что Селусия увидит это в ее действиях и публично не осудит ее. Фортуона действительно нуждалась в новом Голосе или другой Говорящей Правду. Когда один и тот же человек исполняет обе должности, это вызывает недовольство при дворе. Это…
Неожиданно вернулся Нотай, придерживая на скаку свою шляпу.
— Туон!
«Почему ему так трудно разбираться в именах?» — спросила Селусия, шевельнув пальцами. Фортуона даже смогла прочитать в ее движениях тяжкий вздох.
— Нотай? — спросила Фортуона. — Ты можешь приблизиться.
— Треклято хорошо, — сказал Нотай, — так как я уже здесь. Туон, мы должны выдвигаться немедленно. Разведчики только что вернулись. Армия Эгвейн в беде.
Юлан подъехал вслед за Нотаем, спешился и склонился до земли.
— Поднимись, — сказала Фортуона. — Это правда?
— Армия марат'дамани потерпела серьёзное поражение, — сказал Юлан. — Когда вернутся Кулаки Неба, они опишут это с подробностями. Армии этой Амерлин рассеяны и в беспорядке быстро отступают.
Галган остановился неподалеку, чтобы принять донесение от посыльного, можно было не сомневаться, что он получил те же сведения. Генерал посмотрел на неё.
— Мы должны выступить, чтобы прикрыть отступление Эгвейн, — сказал Нотай. — Я не знаю, каковы полномочия Маршала, но, судя по реакции окружающих, думаю, это означает, что я командую армиями.
— Нет, — сказала Фортуона. — Ты третий. После меня. После Галгана.
— Тогда ты можешь приказать выступать прямо сейчас, — сказал Нотай. — Мы должны идти! Эгвейн растопчут.
— Как много там марат’дамани? — спросила Фортуона.
— Мы наблюдали за этой армией, — сказал Юлан. — Их сотни. То, что осталось от Белой Башни. Они истощены, их гонит и преследует новая сила, которую мы не распознали.
— Туон — предупредил Мэт.
Великие перемены. Так, вот он — смысл пророчеств о Драконе. Фортуона могла напасть сейчас, и все эти дамани были бы её. Сотни и сотни. С такой силой она сможет сокрушить любое сопротивление своей власти, когда вернется в Шончан.
Шла Последняя битва. Мир зависел от её решений. Что лучше: поддержать этих марат’дамани в их отчаянной схватке или воспользоваться возможностью и отступить в Шончан, укрепить свою власть там, а потом уничтожить троллоков и Тень всей мощью империи?
— Ты дала слово, — мягко напомнил Нотай.
— Я подписала соглашение, — сказала она. — Любое соглашение может быть разорвано, особенно императрицей.
— Некоторые императрицы, возможно, могли так поступать, — сказал Нотай. — Но не ты. Верно? Свет, Туон. Ты дала же им свое слово.
С одной стороны порядок — нечто известное, измеримое, а с другой — хаос. Хаос в виде одноглазого мужчины, который знал в лицо Артура Ястребиное Крыло.
Не говорила ли она только что Селусии, что делает ставку на него?
— Императрица не может быть ограничена словами на бумаге, — сказала Фортуона. — Однако… в данном случае угроза, из-за которой я подписала соглашение, остается, и она реальна. Мы защитим этот мир в его темнейшие дни и уничтожим Тень на корню. Генерал Галган, выдвигайте войска на защиту этих марат`дамани, так как они нам понадобятся в битве с Тенью.
Нотай расслабился.
— Хорошо. Юлан, Галган давайте приступим к планированию! И пошлите за этой женщиной, Тайли. Похоже она единственный треклятый генерал поблизости, у которого есть голова на плечах. И…
Он продолжал говорить, уже отъезжая, и на ходу отдавал приказы, которые должен был позволить отдавать Галгану. Генерал с непроницаемым лицом изучал ее, сидя на лошади. Он счел это серьезной ошибкой, но она… на ее стороне были предзнаменования.
Те ужасные черные тучи сопровождали Лана слишком долго. Он действительно устал каждый день видеть их, они плотно обложили все небо, время от времени испуская раскаты грома, точно бурчание, исходящее из живота голодного зверя.
— Облака, вроде, сегодня ниже, — сказал Андере, чей конь скакал рядом с Мандарбом. — Молнии все время бьют в землю. Это не каждый день происходит.
Лан кивнул. Андер был прав; все это действительно выглядело плохо. Но ничего не меняло. Агельмар выбрал место для сражения рядом с рекой, с ревом катившей волны вдоль западного фланга, таким образом, вода защищала войско с этой стороны. На близлежащих холмах устроились лучники, и на вершине одного из них Лан и Андер ждали начала боя.
Впереди троллоки собирались штурмовать. Они скоро пойдут в атаку. Агельмар расположил в долинах поблизости тяжелую конницу для фланговых атак, как только троллоки двинутся, легкая кавалерия из-за холмов вступит в бой, чтобы поддержать тяжелую конницу в нужный момент. Агельмар продолжал ворчать, что у него маловато копейщиков, хотя отсутствие пехотинцев и облегчало им отступление.
«Все, что можно было сделать — сделано», — мрачно подумал Лан, разглядывая почти безбрежное море троллоков. Его люди сражались осторожно, убивая троллоков десятками тысяч, но потеряв при этом всего несколько тысяч своих, позади остался сожженный Шейнар, который тоже замедлил продвижение троллоков. Но все это, казалось, не имело значения.
Они проигрывали сражение. Да, они задержали троллоков, но не слишком успешно и не на долго. Но без поддержки армии Илэйн они скоро будут окружены и уничтожены, а Илэйн и сама была не в лучшем положении.
Небо потемнело. Лан резко поднял голову: тучи по-прежнему были там, но стали еще более зловещими. На землю падала глубокая тень.
— Проклятье, — произнес Андер, глядя вверх. — Неужели Темный мог как-то поглотить солнце? Теперь нам придется идти на бой с фонарями, хотя сейчас только полдень.
Лан положил руку на грудь: под броней, рядом с сердцем, лежало письмо Найнив. «Свет! Пусть ее бой окажется удачнее, чем мой». Сегодня утром они с Рандом вошли в Бездну Рока.
По всему полю боя уставшие направляющие, отведя взгляд от ужасающего темного неба, начали освещать поле битвы. Это не очень помогло, но попытаться стоило. А потом тьма отступила, и дневной свет вернулся, тучи снова стали обычными.
— Собрать Высшую Гвардию Малкири, — велел Лан. Это были его телохранители, назвавшие так себя. Так называли в древнем Малкире королевских телохранителей на поле боя. Лан не знал, как отнестись к тому, что принц Кайсель, родом из Кандора, считал себя одним из этих телохранителей.