А теперь нам с вами, дорогой читатель, предстоит побывать на поле русской славы, на поле Куликовом…
Отрицать роль личностей, этнических или религиозных процессов в истории было бы нелепо. Только исторические векторы, направившие войска Дмитрия и Мамая на Куликово поле, сложились из множества и иных, куда более глубоких сил, сделавших это великое сражение главным по своему значению событием истории не только XIV века, но и многих предшествовавших и последующих веков.
Сражение за Непрядвой одни (в частности, «евразийцы») считали решительным столкновением «леса и степи», и до наших дней эта тема-схема не только насквозь проходит через публикации главного зарубежного «евразийца» Г. Вернадского, но и, к сожалению, заполняет многие страницы свежих исторических и неисторических романов… Другие видели в Куликовской битве разрешение извечной борьбы между «Западом и Востоком» или рассматривали ее как эпизодическое и чисто военное происшествие. Наконец, самое распространенное, живучее и, быть может, самое неверное представление о Куликовской битве постепенно сложилось под влиянием русских летописцев и первых наших профессиональных историков, рождая и поныне множество спорных по смыслу стихотворений, поэм, речей, статей и глав романов о громкой победе русских над монголо-татарами, христиан над «бусурманами», то есть мусульманами.
Повнимательней присмотримся, что собою представляла к 1380 году Золотая Орда и, в частности, войско Мамая с этнической и религиозной точек зрения. Строго говоря, оно не было «татаро-монгольским» или «монголо-татарским».
В самом деле, о каких монголах на Волге, к концу XIV века может идти речь, если за полтора столетия до этого с Батыем осталась в его отцовском, Джучиевом улусе совсем небольшая горстка коренных монголов, к тому же терявших уже свои национальные признаки из-за многочисленных смешанных браков с иноплеменницами? И, видно, недаром русский летописец среди народов, пришедших на Русь в орде Батыя, ставит на первое место «куманов», то есть кипчаков, половцев, недаром в старых русских исторических трудах и даже справочниках Золотая Орда называлась также «Кипчакской». Арабский же историк Эломари, касаясь основного этнического состава Золотой Орды XIV века, совсем не упоминает монголов: «В древности это государство было страною кипчаков, но-когда ими завладели татары, то кипчаки сделались их подданными. Потом они (то есть татары) смешались и породнились с ними, и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их (то есть татар), и все они точно стали кипчаками, как будто одного рода с ними». Быстро растворялись в местном населении не только разноплеменные монголы, для коих время и события уготовили быстрое и окончательное разрушение родового единения, но и довольно стойкие племенные монгольские образования. В фундаментальном труде Б. Д. Грекова и А. Ю. Якубовского «Русь и Золотая Орда» (М.—Л., 1950) рассказывается о двух многочисленных монгольских племенах, этнические судьбы которых были прослежены учеными. Джалаиры и барласы в результате захватнических военных походов степняков первой половины XIII века оказались в Семиречье среди коренного тюркского населения. Оттуда во второй половине XIII века джалаиры перекочевали в район Ходжента (Ленинабад), а барласы в долину реки Кашкадарьи. «Два этих больших монгольских племени – джалаиры и барласы – пришли из Семиречья в какой-то мере отюреченными в смысле языка. На новом месте они настолько уже были отюречены, что в XIV веке, во всяком случае, во второй его половине, считали своим родным языком тюркский язык» (курсив мой. – В. Ч.). И еще одно научное сведение, касающееся монгольского этнического элемента в Золотой Орде: «После образования Золотой Орды кипчаки составили основное ядро ее населения, и процесс отюречивания численно небольшого слоя монгольского населения был закончен в XIV в.» (Аракин Д. В. Тюркские лексические элементы в памятниках русского языка монгольского периода. // Тюркизмы в восточнославянских языках, с. 121).
Для немногочисленных потомков основателей Золотой Орды стала совсем чужой их далекая родина, язык предков, суровый степной уклад жизни, сменившийся паразитическим сибаритством. Их давно уже не объединяли ни жесткие каноны устной Чингисовой ясы, совершенно забытой, ни древние верования, потому что даже среди первых монголов-европейцев были и христиане-несториане, и буддисты, и язычники-шаманисты, а с начала XIV века все больше становилось мусульман. Что же касается культуры, объединяющей тот или иной народ, то ни о какой собственно золотоордынской культуре нельзя даже и заикаться. Археологические находки в районе бывшей золотоордынской метрополии рассказывают о материальной культуре покоренных земель и народов, о культуре разноплеменных и разноязычных степных народностей, веками формировавшейся на евразийских просторах, о, культуре городских рабов-ремесленников, согнанных в Бату-Сарай из Хорезма, Руси и Венгрии, с Кавказа и Поволжья. Завоеватели-пришельцы не умели писать на своем забытом языке, не умели ни строить, ни ваять, а первоначальное этническое расовое растворение в разбойничных народах усилилось в тюркоязычных половцах, сменившись последующим и окончательным – в хорезмийцах, из которых несколько поколений чингизидов-джучидов набирали советников, чиновников, евнухов, писцов, сборщиков дани, военачальников. Так что монголов на Волге в конце XIV века нельзя рассмотреть даже в самые сильные исторические микроскопы.
«Татары», как я уже писал, – собирательное, условное летописное название разноплеменного войска, нападавшего на Русь в 1223, 1237, 1239 и 1240 годах, – прямого этнического отношения к предкам современных поволжские татар не имели. Центральноазиатские племена татар (та-та, та-тар), согласно монгольским источникам, почти полностью были уничтожены еще ордами Чингиса, и если их числить монгольскими, то остается загадкой, почему, в отличие скажем, от калмыков, ни астраханские, ни касимовские, ни барабинские, ни кузнецкие, никакие другие татарские этнические группы не сохранили в достаточной степени заметных языковых, расовых и антропологических признаков своих монголоидных предков.
Чрезвычайно длителен и сложен этногенез основного населения современной Татарии. Тюркоязычные болгары (булгаре), поселившиеся на Средней Волге в VIII веке, впитали в себя местные финно-угорские элементы, спустя века – половецкие в большой дозе, совсем ничтожную, едва ли вообще сколько-нибудь заметную монгольскую (татарскую?) их долю, долго звались «казанцами, лишь в начале XX века приняв официальное название «татары».
Таким образом, самые мощные этнические корни поволжских (казанских) татар уходят в глубь времен – к многочисленному и стойкому тюркскому народу, создавшему еще в домонгольское свое средневековье богатое и сильное государство Волжскую Болгарию (Булгарию). Вместе со своими родственниками и соседями, свободолюбивыми степными рыцарями башкирами (башгирдами), волжские болгары первыми побили Субудая в 1223 году, потом стали первой жертвой первого похода Бату – Субудая на запад, первыми отчаянно восстали в глубоком тылу их войск, сделались, как и русские, данниками Орды, и неверно с исторической и нелепо с лингвистической точки зрения повторять сегодня слова о татарском иге, да еще к тому же… над татарами. В эпоху позднего Средневековья этнически смешанное Казанское ханство действительно стало одним из последних осколков распавшейся Золотой Орды; перед походом Ивана Грозного в нем пребывало в рабстве около ста тысяч русских людей…
Привычные выражения «монголо-татарские завоевания» или «татаро-монголъское иго» недостаточно полно отражают этнический состав степняков, напавших на Русь в XIII веке, и затушевывают социальную, классовую, автократическую природу феодальной империи Средневековья, жестоко эксплуатировавшую позже множество народов и регионов Евразии. Пользуясь этими общеупотребительными упростительными терминами, замену которым, очевидно, найти нелегко, мы всегда должны иметь в виду объективные обстоятельства больших исторических событий тех времен.
Эксплуататорская власть Золотой Орды распространялась на огромную территорию Евразии, ее контуры являли собой гигантский многоугольник, по границам которого находились районы сегодняшней Молдавии, Кемеровской области, Крыма, Азербайджана, пермских лесов, Среднего Урала, бассейна Оби, низовьев Сырдарьи и Амударьи. Гнет Золотой Орды, разъедаемой спонтанными противоречиями и внешнеполитическими факторами, в середине XIV века слабел повсюду, и жалкий авантюрист Мамай лишь сделал попытку приостановить колесо истории. Л. Н. Гумилев настаивает, будто «тесный союз», якобы существовавший между Ордой и Русью, к тому времени «стал тягостным для обеих сторон» из-за изменения на Волге религиозной ориентации и включения золотоордынцев «в чужой и враждебный Руси суперэтнос». По его мнению, на Куликовом поле «бой шел вовсе не с «погаными» (то есть язычниками), а с «бусурманами» (то есть мусульманами)». Посмотрим, так ли это, приняв к сведению, что никакого религиозного, «мусульманского суперэтноса» в Азии никогда не было и не могло вообще быть, как не было, например, «христианского суперэтноса» в Европе.
Сам Мамай был, возможно, исмаилитом, мусульманином-сектантом. Эта особая ветвь шиизма, возникшая еще в раннее Средневековье, верила в непогрешимость богочеловека, так называемого имама. Имамы должны быть обязательно из потомков Али, двоюродного брата и зятя Магомета, начиная с Исмаила, предком коего в седьмом поколении был Али. Приобщение к секте состояло из семи или девяти степеней посвящения. На четвертой степени сектанту внушалось, что Магомет выше Иисуса и Моисея, но ниже имама, то есть исмаилит с этого момента переставал быть мусульманином. На следующих ступенях посвященный узнавал, что все религии одинаковы, их предписания обязательны лишь для грубой черни, а не для тех, кто знает их мистический смысл. Исмаилиты-ассасины считали, что великий имам должен оставаться сокрытым для людей, а действовать по воле его обязаны наместники-миссионеры. Исмаилиты высших степеней постепенно сделались людьми с эклектическими религиозно-философскими взглядами, преследовали только властолюбивые политические цели, разбивались на под-секты, вырождались в тайные организации заговорщиков и коварных интриганов, оплетавших своими сетями мусульман, христиан, иудеев, превращались в наемных убийц, готовых ради денег на любое преступление.