Тысячу лет назад, а точнее, в 981 году, киевский князь Владимир – еще не Креститель и не Святой, а Красное Солнышко – после войны с поляками, во время которой захватил «грады их Перемышль, Червень и ины городы, иже суть и до сего дне под Русью», предпринял большой поход в противоположную сторону, на землю вятичей. «И Вятичи победи и възложи на нь дань…»
Из краткого продолжения Несторовой записи мы узнаем, что, во-первых, вятичи, жившие на лесной окраине средневековой Руси, были в основном земледельцами, потому что платили дань не звериными шкурами, например, «по черной куне» с дыма или «по беле» со двора, а «от плуга», и, во-вторых, так было еще во времена Святослава. Вот эта интереснейшая концовка: «…и възложи на нь дань от плуга, яко же отець его имаше». Значит, и отец Владимира, великий воитель Святослав, освободивший вятичей от хазарской зависимости в 966 году, брал с них дань также от «рала», плуга, и современная археология подтвердила, что и тысячу с лишним лет назад наши предки обрабатывали землю кованым плугом, хотя во многих из нас живет ошибочное представление, будто русский крестьянин повсеместно пользовался деревянной сохой вплоть до Октябрьской революции…
И еще одно немаловажное сведение скрыто за лапидарным сообщением первого нашего историка – вятичи перед походом Владимира сумели освободиться от дани Киеву, обрести независимость.
Даже в XII веке проезд через землю вятичей расценивался летописцами как подвиг, и покорение этого сильного племенного союза Владимиром в 981 году, кстати, было тоже не окончательным – гордые вятичи тут же «заратишася», то есть восстали с оружием в руках, и Владимиру пришлось предпринять еще один поход. Отчаянно сражались вятичи на своих засечных границах, стойко держались в городах, в том числе, – конечно, и над жиздринскими кручами, но силы были слишком неравными. Эта кровопролитная победа потребовалась киевскому владыке не только и, наверное, не столько ради дани – походы во все концы давали немало, так сказать, «с меча», а традиционно земледельческая хлебородная южная Русь «с плуга» – неизмеримо больше тогдашнего Нечерноземья; куда важнее было стратегическое и политическое значение события 982 года. Через год «иде Володимиръ на Болъгары с Добрынею оуемъ своимъ в лодьяхъ».
Любознательный Читатель. Что это за Добрыня?
– Былинный Добрыня Никитич, дядя Владимира по материнской линии. Сестра Добрыни Малуша стала матерью Владимира… Так вот, покорение вятичей открыло водный путь с Днепра на Волгу. Политический смысл этой победы состоял в том, что вятичи, а через два года и радимичи стали последними большими восточнославянскими племенами, с подчинением которых Киеву завершается процесс огромной исторической важности – средневековая Русь окончательно утвердилась как единая и могучая многонациональная европейская держава с централизованной властью, хотя начальные государственные образования в виде больших союзов племен и княжеств здесь существовали задолго до призвания варягов, которое тешило и тешит норманистов.
– Доныне?!
– Да, что всегда использовалось в политических целях. Все главные события средневековой Руси ставились и до сего дня иногда ставятся в чрезмерную зависимость от деятельности пришельцев, чтобы доказать неспособность наших предков к самостоятельному историческому развитию, созданию собственной государственности.
Начальные «обоснования» норманнского происхождения русского государства навязали русской науке в XVII веке немецкие ученые, прибывшие на работу в нашу Академию наук, основанную в 1724 году Петром I. Математики, ботаники, физики сделали очень много для становления молодой русской науки, неоспоримы заслуги историка Г. Ф. Миллера, но тот же Г. Ф. Миллер, а также Г. 3. Байер и особенно рьяно А. Л. Шлёцер выступили с измышлениями о неполноценности средневековых славян, русских. Шлёцер: «Русская история начинается от пришествия Рюрика… Дикие, грубые, рассеянные славяне начали делаться людьми только благодаря посредству германцев…» А вот что писал исторически недавно один норманист-чудовище: «Организация русского государственного образования не была результатом государственно-политических способностей славянства в России; напротив, это дивный пример того, как германский элемент проявляет в низшей расе свое умение создавать государство». Это Гитлер, «Mein Kampf» («Моя борьба»). Или, например, такое о наших предках и нас с вами: «Этот низкопробный людской сброд, славяне, сегодня столь же не способны поддерживать порядок, как не были способны много столетий назад, когда эти люди призывали варягов, когда они приглашали Рюриков», – вещал другой учредитель «нового порядка», Гиммлер… Два слова в цитате я выделил, потому что и в наши дни публикуются на Западе писания наемных историков и политиканов, мечтающих навести свой новейший порядок на европейском Востоке.
Возвращая читателя в XVIII век, напомню, что против немцев-норманистов сразу же выступил М. В. Ломоносов. В XIX веке норманнскую теорию поддержали Н. М. Карамзин исходя из монархических тенденций своей «Истории Государства Российского», и М. П. Погодин, дошедший до такой крайности, как высказывание о германском происхождении «Русской правды» Ярослава Мудрого, а также А. Куник, датский филолог В. Томсен и некоторые другие. Всем им возражали в принципе и множестве частностей знаменитый русский историк С. М. Соловьев, М. Т. Каченовский, М. А. Максимович, Ю. И. Венелин, С. А. Гедеонов, Г. В. Васильевский, боролись с норманистами Д. И. Иловайский и Н. И. Костомаров – это было тогдашним главным полем научных сражений. Отголоски их проникали в политику, философию, официальную идеологию, педагогику, литературу. А. К. Толстой в стихотворной сатире «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева» (А. Е. Тимашев – министр внутренних дел, неусыпный запретитель свободомыслия в печати. – В. Ч.) иронически писал о «призвании» варягов:
И стали все под стягом,
И молвят: «Как нам быть?
Давай пошлем к варягам:
Пускай придут княжить.
Ведь немцы тороваты,
Им ведом мрак и свет,
Земля ж у нас богата
Порядка в ней лишь нет».
Последующий текст со многими строчками, написанными по-немецки, не оставляет никакого сомнения, что поэт-патриот выступает против норманистов. А издатель-редактор «Московского наблюдателя» И. Колошин излагал дело уже «на суръезе»:
Князей Варяжских призывая,
Славянский порешил совет
Сказать им: наша Русь большая,
Но на Руси порядка нет.
Н. И. Костомаров, победивший 19 марта 1860 года в петербургском публичном диспуте М. П. Погодина, писал Д. М. Мордовцеву: «…рукоплескания и bravo моим опровержениям показывали ясно, что норманнская теория, выдуманная и утвержденная немцами и их бессознательными последователями… по своей несостоятельности должна бы приводить в краску нас всех, позволивших себя морочить и признававших за истину явную ложь, – пала, пала, пала…» («Русская старина», июль 1885, с. 617).
Пала-то пала, да не для всех и не навсегда – ее пытаются подвергнуть реанимации вплоть до наших дней. Западногерманский историк Ганс фон Римша в своей книге «История России», вышедшей в 1972 году третьим изданием, продолжает выводить стародавнюю мелодию на своей губной гармошке: «Государственной организации восточные славяне не знали… В древней русской летописи, составителем которой, вероятно, был варяг, а редактором несомненно варяг, описано «призвание князей»… Русским выпало на долю великое и редкостное счастье… Правящая династия была, вне всякого сомнения, варяжского происхождения… Основатель династии, варяг Рюрик, фигура исторически еще достаточно смутная…» и так далее. А вот что пишет в книге «Восток минус Запад равен нулю» некто Вернер Келлер, бумагомарака, не имеющий ни малейшего отношения к исторической науке: «История о призвании Рюрика, возможно, приукрашена в легендарном духе. Но неоспорим тот факт, что варяжская высшая прослойка приносит восточным славянам порядок…» (курсив здесь и далее мой. – В. Ч.).
Любознательный Читатель. Не причисляя себя к норманистам, замечу, что призвали Рюрика все же для наведения порядка на своей земле.
– Разве?
– Это же каждому школьнику известно!.. Наизусть помню:
«Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет».
– Интересно, откуда вы взяли эту фразу?
– Из «Повести временных лет» Нестора. Откроем хотя бы «Изборник» двухсоттомной «Библиотеки всемирной литературы».
– Откроем… Да, здесь тоже переведено именно так, хотя читатель может найти на противоположной странице фразу оригинала, где ни о каком «порядке» речи нет.
– Как?!
– А вот так… Смотрите сами. И заглянем еще в первоисточник, то есть в Ипатьевскую летопись. Второй том «Полного собрания русских летописей», столбец 14: «…земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет». Как видите, ни о каком порядке здесь ничего не говорится. Речь идет о наряде.
– Что же означало слово «наряд»?
– Не только праздничную одежду, но и другое – примерно то же, что и сейчас… Бригадир, скажем, дает рабочим наряд, то есть задание, указание, что делать. У Даля «наряд», в частности, – это «повестка, повещенье, приказанье о посылке людей в работу». И Татищев первым растолковал это летописное слово как «распорядок и справедливость», «руководительство». Переводить же слово «наряд» как «порядок» взялись, кажется, еще до Н. М. Карамзина и никак не можем остановиться…
Впрочем, смысловая разница между словами «порядок» и «наряд» не слишком велика, но я, роясь в различных летописях, нашел немало записей наших средневековых историков, употреблявших в этом приметном месте другое слово. В 1977 году впервые опубликована Холмогорская летопись. В предисловии к изданию говорится, что на обложке подлинника вытиснено: «Из древлехранилища Погодина». Русский историк прошлого века М. П. Погодин, сделавший так много полезного, был, однако, как и Н. М. Карамзин, последовательным норманистом, почему и не придал должного значения соответствующей фразе из принадлежавшего ему рукописного сокровища, и я выделю в ней слово, нужное нам для выяснения важнейшей исторической истины: «И си реша чюдь, словене, кривичи варягом: «Вся земля наша добра есть и велика, изобилие всем, а