– Вы не работали тут, когда делали канализацию?
– Нет, – ответил пожилой сантехник. – Но я пробивал новые колодцы.
– Попадалось ли что-нибудь в земле?
– Черепа, кости, железки какие-то ржавые. Недавно тут одна хозяйка в огородной грядке сережку нашла серебряную, совсем не похожую на нынешние…
Позже я с удивлением и горечью узнал, что Козельск даже не включен в число городов, где при любых земляных работах должен присутствовать археолог…
Северная оконечность мыса сейчас срыта, и по ней въезжают в город со стороны Калуги через мост, соединяющий берега Другусны, а в древности тут был, по всей видимости, тот же неприступный крутяк со второй загадкой и отгадкой крепости, которую легче понять, если посмотреть на Козельскую крепость в плане. Снова раскрываю свой дорожный блокнот.
В плане гора на первый взгляд не напоминает флягу. Жиздра течет более или менее прямо, зато Другусна делает несколько поворотов. У меня, к сожалению, нет горизонталей. Если же их квалифицированно нанести, то древняя городская черта пойдет над обрывными местами по довольно правильному овалу, почти идеально повторяющему в плане контуры солдатской фляги…
Пунктирные линии в северной части мыса. С удивлением и восторгом я узнал, что так текла Другусна до 1936 года! Сейчас у нее за северным мостом спрямленное русло, которое было изначальным, древнейшим. Быть может, еще вятичи прокопали ей новый путь, продлив водную петлю почти до середины восточной подошвы козельской горы. Они, можно сказать, повернули реку вспять, заставив ее работать в помощь Жиздре и себе, – Другусна взялась подмывать свой правый берег, над которым высился крепостной крутяк, и заболачивать левый… Едва ли много на свете рек, повернутых навстречу своему основному течению! Древние козельские гидротехники или с гениальной простотой использовали минимальный местный меридиональный уклон, или… создали его своими руками в том месте, где материнская река с перекатных шивер бросалась вниз.
И – удивительные совпадения! Маршрут основных сил орды от верховьев Воронежа до Торжка имел форму гигантского вопросительного знака. Обратный путь Бату – Субудая по водоразделам – перевернутый вопросительный знак размером поменьше. Искусственное русло Другусны, полукольцом охватывавшее козельскую гору, – тоже вопросительный знак, только в зеркальном отражении! Правда, в 1936 году он потерял свое завершающее округление – когда протянули железную дорогу по верху горы и новому направлению, инженеры сочли, что береговые опоры путепроводного пойменного сооружения ослабят эта подмывающая склон струя и болото, поэтому Другусну вернули в древнее русло.
Пробираясь по тальниковым зарослям прежнего, теперь уже старого русла, поднимаюсь на вал, который тянется над ним все еще мощной искусственной грядой, где я, оглядевшись, понял, что землю для этого вала взять было неоткуда, кроме как снизу, от подножия горы и русла Другусны. Таким образом, с запада и севера, где болотистая пойма Другусны соединялась с поймой Клютомы, с северо-востока, где искусственное устье Другусны примыкало к Жиздре, и с востока были надежные преграды под крутыми обрывами. Удивительно! Крепость великолепно защитилась с трех сторон, и это были стороны, откуда издревле ожидались враги. Единственная доступная ее сторона, так называемая напольная, располагалась с юга, где исторически сложившиеся обстоятельства образовали метрополию Козельска – Чернигово-Северское княжество.
Пунктиры же через «горлышко фляги» – это третья загадка Козельской крепости, которую тоже не вдруг отгадаешь. Сейчас в этом месте, под мостом, – глубокая прямая выемка. По дну ее шла старая железная дорога. Только не строители в прошлом веке перекопали это самое узкое место горы; ров существовал задолго до них, и мост через него издревле связывал город-крепость с водоразделом. Шагаю по буграм над «горлышком» и опять прихожу к выводу, что землю для них можно было тут взять только снизу, из рва, который со временем, потеряв свое оборонительное значение, заилился, осыпался и зарос. Железнодорожники снова углубили его, выравнивая подъем из поймы, а землю переместили в пойменную насыпь.
Пытаюсь представить себе это место, каким оно было в XIII веке. Конечно же, ров опускался до уровня речной воды и Другусна соединялась с Жиздрой рукавом! Такое решение древних или средневековых фортификаторов, умевших замечательно приспосабливать к своим целям природу, было бы естественным и даже единственно правильным. Здесь самое узкое – каких-то двести сажен – место перешейка, тут же единственный вход-выход, связывающий город с «большой землей», и наиболее уязвимое его «горлышко». Течение Другусны бьет в гору с плавного поворота, будто река сама просится скорей к Жиздре. И здесь же обитало деятельнее и воинственное племя, которое имело замечательных инженеров, вытворявших с реками все, что захотят, и располагало достаточным запасом времени, чтоб догадаться о пользе и даже необходимости пропустить воду этой реки через ров. Впрочем, заполненная водою канава никогда, в сущности, не была оборонительной новинкой, ее простота и надежность использовались разными народами с глубочайшей древности до нового времени. Вдоль московской Красной площади, например, исторически недавно тянулся заполненный водой ров, соединявший Неглинку с Москвой-рекой и защищавший Кремль с напольной стороны.
Ученые насчитали немало типов средневековых русских крепостей, группируя их по способу использования особенностей рельефа в водных препятствий. П. А. Раппопорт пишет: «Известен на верхнеокской территория пример городища, расположенного на перешейке речной петли, – это древний Козельск. Расположение его вполне аналогично расположению некоторых тверских городищ». Специалисту, конечно, виднее, но если в Козельске Другусна была соединена с Жиздрой боковым рукавом, то эта крепость уже приближалась к типу островных, самых надежных в те времена. Правда, принятая типология основывается прежде всего на природных признаках, и островными считаются крепости, которые защищались естественными водными препятствиями, главным образом болотами в северных районах Руси. Известен ли был этот тип крепости в верховьях Оки? «Городища островного типа на рассматриваемой территории почти совершенно не встречаются, – пишет тот же автор. – Единственный пример – Городец на Жиздре, расположенный на овальном в плане холме посреди топкого болота на левом берегу Жиздры». Так вот, неужто жители столичного поселения на овальном высоком холме и на левом же берегу Жиздры не знали защитных особенностей соседней крепости? «Во время половодья городище бывает полностью окружено водой и превращается в подлинный остров», – утверждает ученый П. А. Раппопорт, а в Козельске снимали мост через ров и превращали свою гору в подлинный остров не только в половодье, но когда пожелают. И она стала таким островом героической и трагической весной 1238 года, в самое половодье…
Не претендуя на терминологическое новаторство в области военно-исторической науки, я бы назвал древний и средневековый Козельск искусственно-островной крепостью. Бесспорно, она была на Руси одной из самых надежных цитаделей, включавшей в себя весь город. Чтоб разобрать эту и другие ее особенности, я снова раскрываю одну из страничек моего козельского блокнота, на которой попытался восстановить план и облик этой оригинальнейшей крепости.
Прежде всего о размерах укрепленной части города – они воистину необыкновенны и могут быть оценены только в сравнении с укреплениями других городов, например, того же Чернигово-Северского княжества. Путивль, обладавший примерно такой же системой обороны, как Козельск, имел защищенную площадь всего в 1–3 га, Вщиж – 6, Любеч – 5—10, Новгород-Северский – от 20 до 40, Чернигов – более сорока гектаров. Козельская гора была вся обстроена по валу крепостной стеной. Длинная ось овала чуть меньше километра, короткая – примерно четыреста метров, То есть козельская система защиты окружала около 40 гектаров городской площади. Благо не было у козельцев недостатка в строительных материалах – по Жиздре стояли дубовые леса и могучие стволы можно было приплавить к городу в любом количестве. Из отборных лесин возводились стены и башни, которые не являются ни загадкой, ни предположением, – они, бесспорно, существовали, играя роль сторожевых вышек, поднятых над стеной для лучшего обзора местности, и, конечно, оборонительных точек, откуда легче в безопасней было выцелить врага через узкие бойницы.
Любознательный Читатель. Откуда уверенность, что башни в Козельске были?
– Эти боевые башни ясно видны на старинной миниатюре, изображающей Козельскую оборону. Бесценный для истории рисунок, правда, относится к XVII веку, но ученые не сомневаются, что это копия с более раннего оригинала. Есть и косвенные доказательства. Во Вщиже академик Рыбаков раскопал остатки фундамента огромной многоугольной башни, опиравшейся на мощные стояки. И если в маленьком городке на севере Черниговского княжества возводились такие сооружения, то очень трудно допустить, чтобы Козельск, столь важная стратегически крепость, их не имел.
– Но в Козельске-то не найдено таких фундаментов!
Мне нравится этот мой читатель. Ему подавай точные, исторически бесспорные сведения. И я отвечу ему, что, к сожалению, в Козельске фундаментов древних башен пока не обнаружено, и чуть позже объясню, по какой, в частности, но, быть может, главной причине… Сооружения средневековой фортификации в этом районе Руси еще несколько веков служили свою службу. Козельская гора после разорения снова постепенно заселилась, и на ней опять возникла крепость, которую в 1566 году приезжал инспектировать сам Иван Грозный. Стена имела две проезжие и шесть глухих башен. А на средневековой миниатюре изображена лишь половина козельской стены, над которой, однако, возвышаются семь башен. В домонгольское время их могло быть до двенадцати – по дистанциям перестрела.
С веками цельность козельской горы нарушалась промоинами, тропками-дорожками, огородными террасами; холм расползался, застраивался по склонам. Обороняемая