Более серьезно, как исследование, написана неоконченная работа профессора Незеленова «Александр Сергеевич Пушкин в его поэзии. Первый и второй периоды жизни и деятельности (1799–1826). СПб., 1892 г.». Автор нового исследования так определяет свое отношение к предшественникам: отсутствует определенный взгляд на поэзию и личность Пушкина, существуют непримиримые противоречия в больших трудах о Пушкине, а частные верные замечания в восторженных речах 1880 года остаются как бы минутными вдохновенными прозрениями, после которых успели уже возникнуть раздраженные, недовольные голоса, порицающие то самый праздник поэта, то те или другие мысли, высказанные о нем; наконец, нет у нас и биографии Пушкина, достойной его великого имени. Задачей своего сводного труда автор поставил проследить внутреннюю жизнь великого поэта и развитие его характера по его произведениям, освещая их событиями его внешнего бытия. Автор является в своей критике последователем А. Григорьева. Поэтому в третьем периоде, до которого не успел дойти профессор Незеленов, в высшей эпохе развития Пушкина он «видит соединение в душе и деятельности поэта тревожных, энергических и страстных западноевропейских начал с простыми, смиренными и добрыми началами русской народной жизни». Вообще Незеленов более ссылается на авторитеты, чем высказывает свои мнения, или подвергает подробному разбору сочинения исследуемых авторов, например предшественников Пушкина. Зато в его сочинении наблюдается полнота биографических подробностей, какие только мог собрать автор в свое время. Многое, конечно, теперь оставляет желать в проверке или дополнениях; так как являлось в виде отрывочных отзывов и заметок, каковые автор вносил в свой труд для полноты. Я уже имел случай в другом месте заметить о некоторых неосновательных заключениях Незеленова (в статье «Руслан и Людмила» «Университ. известия» 1895 г., Киев, № 6). После труда Незеленова попытки написать стройную и полную биографию А.С. Пушкина прекратились, и новые биографы поэта вдались в интересные детальные разборы. Точно так же и исследование произведений Пушкина, особенно народно-бытового содержания, подвинулось настолько вперед, что книга Незеленова. важная для изучения Пушкина вообще, требует критики. Укажу, например, на его неосновательные заключения о стихотворениях «Старица-пророчица» (32), «Жених» (191) и др.
Еще в 1881 году отзывались впечатления Московского празднества 1880 года. Актовая речь профессора В.В. Никольского об «Идеалах Пушкина» (изд. 3, СПб., 1899. С приложением статей того же автора «Жобар и Пушкин» и «Дантес – Геккерен») обратила внимание теплотой отношения в поэту. Наблюдая переделки произведений Пушкина, автор говорит: «Причина этих переделов заключается вовсе не в художественных требованиях, а в глубоком нравственном чувстве, если бы мы захотели определить самую сокровенную сущность души поэта, мы назвали бы ее целомудрием. Отсюда замешательство, робость, застенчивость, неловкость там, где Пушкин должен был выразить свое истинное чувство» (25). Далее автор отмечает добровольное юродство Пушкина (26). Этот общий взгляд смягчает резкость суждений о распущенности семьи и школы, после которой Пушкин впал в либерализм и неверие. Но поэзия его с постепенным развитием представляет все более высокие нравственные идеалы: долга, труда, взглядов на правительство, религию.
В VII томе «Полного собрания сочинений кн. П.А. Вяземского» (СПб., 1882 г., стр. 306 и др.) помещена статья его под заглавием «Мицкевич о Пушкине». Это не только извлечение из французского сочинения польского поэта о Пушкине, но и интересные личные воспоминания кн. Вяземского. В разработке частных вопросов о Пушкине заслуживают внимания статьи академика Сухомлинова «Император Николай Павлович – критик и цензор сочинений Пушкина», «Полемические статьи Пушкина» («Историч. вестник» 1884 г. Исследования и статьи по русской литературе М.И. Сухомлинова, т. II, стр. 249 и др.), касающиеся вопроса об отношении к Пушкину цензуры, что, как увидим ниже, затронуто в специальном сочинении г. Скабичевского о цензуре. Статьи академика Сухомлинова написаны на основании документов. Здесь мы впервые находим рассказ о любопытной критике цензурной «Комедии о Борисе Годунове» и последовавших изменениях в истории драмы Пушкина. Здесь же рассказаны и все распри поэта с Булгариным.
С 1884 года стали появляться в «Русской старине» подробные извлечения, описания и исследования рукописей Александра Сергеевича Пушкина, хранящихся в Румянцевском музее в Москве В.Е. Якушкина. Несмотря на то что этими рукописями пользовались уже начиная с Анненкова почти все последующие издатели сочинений Пушкина, Якушкин представил массу интересных данных для изучения творчества поэта. Автор, однако, не извлек всего, ограничивши свою задачу более важным. Отсюда и после его труда мы встречаем в литературе о Пушкине много дополнений по изучению румянцевских рукописей Пушкина. Тетради, судьба которых рассказана Якушкиным («Рус. ст.», февраль, 1884 г.), оказываются с оборванными и вырванными листами. Нередко стихотворения сопровождаются в тетрадях прозаическими программами и переводами, набросками. Эти извлечения, по крайней мере некоторые, сделались необходимой принадлежностью изданий Пушкина, начиная с издания 1887 года Литературного фонда. Как интересны вообще данные, извлеченные Якушкиным, можно судить по следующим указаниям, являющимся впервые («Рус. стар.» 1884 г., май, стр. 334), что Пушкин уже на юге занимался простонародными русскими сказками, например, в 1822 г. сказкой о царе Салтане («Р.С.», август, 1884 г., стр. 329), что Пушкин списывал польские тексты из Мицкевича в подлиннике, значит – понимал по-польски, и пр.
Тому же автору принадлежат статьи «Радищев и Пушкин» (Чтения в обществе истории и древностей российских, 1886 г., II кн., 3—58 стр.). Г. Якушкин показывает настоящее значение статей Пушкина о Радищеве, их настоящий смысл.
К 1886 году относится «Библиографический указатель статей о жизни А.С. Пушкина его сочинений и вызванных ими произведений литературы и искусства. Puschkiniana» (СПб.,1886 г.) Межова, очень важный для изучающих биографию, критику и вообще библиографию, относящуюся к Пушкину.
Наступил 1887 год, и 29 января истекло 50 лет со дня смерти А.С. Пушкина. Снова в Москве, Петербурге и в других университетских городах (Одессе, Киеве, Казани) раздались речи в честь великого поэта. Грустный оттенок их выступил естественно. В Московском обществе любителей российской словесности были прочитаны речи профессором Тихонравовым «Пушкин и Гоголь» (Сочинения H.С. Тихонравова, III т., 2 ч., 182–195 стр.), Ключевским «Евгений Онегин и его предки» («Русская мысль», 1887 г., февраль, 291–306 стр.). Тихонравов называет Гоголя продолжателем дела Пушкина, а Пушкина – воспитателем, образователем Гоголя, что подтверждал и сам сатирик своими воспоминаниями о Пушкине, статьями, хотя у нас и нет пока сравнений произведений Гоголя с пушкинскими. Только критика Гоголя сличена обстоятельно с пушкинским направлением в рассматриваемой статье, цель которой – поднять значение Гоголя против исключительных голосов ревнивых оберегателей Пушкина в дни 1880 года. Значение речи Тихонравова, при ее фактических основаниях, можно понять, припомнивши взгляды Белинского, Чернышевского и др., отрицавших достоинства пушкинской прозы и превозносивших Гоголя как родоначальника прозаического периода в русской литературе. Еще недавно это мнение было высказано г. Скабичевским как общий взгляд на всю новейшую русскую литературу. Речь профессора Ключевского содержит теплое отношение к поэту из личных и исторических воспоминаний. Это второй очерк автора для истории русской культуры после упомянутой речи его 1880 года о «Капитанской дочке»: те же приемы, та же историческая связь поколений служилого дворянства, которое то несло военную повинность, то вдвигалось в ряд образованных людей Европы посредством обучения, книг, поездок за границу. Таков генезис типа Онегина, подвергшегося слишком быстрым, головокружительным и неустойчивым направлениям. Профессор Ключевский ставит вопрос о посмертной истории пушкинской поэзии, т. е. о значении ее для нашего и всего будущего времени.
В Петербурге читали профессора Морозов, Незеленов и Жданов. Речь г. Морозова «Пушкин в русской критике» (Годичный акт II С.-Петербургского университета, 1887 г.) и, сколько помнится нам, прочитанная в Обществе Литературного фонда, эта же речь полнее была напечатана в одном из петербургских журналов: «Северный вестник» определяет в самых общих чертах отношение к Пушкину лучшей критики, оправданное текущими воспоминаниями. В речи профессора Незеленова в самом сжатом виде определен ход развития Пушкина. Теплотой дышит и речь профессора Жданова «Несколько слов о значении Пушкина в истории русской литературы» 1887 года. Припомним, что еще в 1880 году профессор Жданов прочел в Киеве «Несколько слов о драматических произведениях Пушкина» («Киевлянин», 1880 г. № 132, 133). Мы еще увидим ниже, как г. Жданов воротился к этой теме и дал интересные указания на новые источники для драмы Пушкина. В речи 1887 года г. Жданов указал на «высокую, примирительную, объединяющую роль, которой Пушкин оставался верен во всю свою жизнь».
В Одессе появился в это время сборник профессора Яковлева под заглавием: «Отзывы о Пушкине с юга России» (1887). Здесь перепечатаны статьи о Пушкине, появившиеся в Одессе с 1837 года, т. е. со смерти Пушкина, или написанные одесситами. Между ними интересны: «Г-жа Ризнич и Пушкин» Зеленецкого, «Пушкин и Людмила И-зи» А. Требова, одесские и кишиневские предания о Пушкине. 1 февраля в Одесском университете были произнесены речи профессорами Некрасовым, Яковлевым и Кирпичниковым[622]. Профессор Некрасов произнес речь «О значении Пушкина в истории русской литературы», в которой указал на высокое значение поэта в деле объединения русского языка и литературы. Речь профессора Кирпичникова «Пушкин как европейский поэт» отличается обстоятельностью соображений об отношении иностранной литературы к Пушкину. Профессор Яковлев говорил о «значении нашего края в жизни и деятельности А.С. Пушкина», сопоставляя Мицкевича с Пушкиным.