В кратких заметках о критике Пушкина мы не можем все-таки обойти молчанием упоминания о критиках Белинском, Писареве и Чернышевском в большом труде г. Волынского «Русские критики» (СПб.,1896 г.), причем заметим только, что автор является защитником Пушкина от неполных, неточных и строгих приговоров Писарева и Чернышевского.
Более интересны работы, посвященные детальному разбору отдельных произведений Пушкина, как «Этюды об А.С. Пушкине» профессора Н.В. Сумцова, выходящие выпусками с 1893 года (появилось 5 выпусков до 1897 года, в виде оттисков из «Варшавского русского филологического вестника»). Это историко-литературные комментарии к небольшим стихотворениям Пушкина, задачу которых автор определяет необходимостью «отмечать сходные черты в других пушкинских стихотворениях и следить по отношению к некоторым стихотворениям, как в душе поэта постепенно формировался, укреплялся и развивался художественный образ и как укладывались и варьировались в сознании Пушкина поэтические мотивы, заимствованные им из недр русской народной поэзии и из литератур народов иноплеменных». С точки зрения фольклора рассмотрены следующие произведения Пушкина: «Пророк» и «Путник усталый», «Редеет облаков летучая гряда», «Ненастный день потух», «Зачем крутится ветр в овраге», «Няне», «Сонет», «Кто знает край», «Казак», «Гусар», «Аршин», «Дорожные жалобы», «Чудный сон», «Стансы», «Стихи, сочиненные ночью», «Стихи о лампаде», «Мадонна», «Романс», «Поэт», «Эхо», «Шотландская песня», «К А.П. Керн», «Откуда к нам», «Что свет зари», «Осень», «Зимний вечер», «Анчар», «Соловей», «Мне бой знаком», «Татарская песня», «Подражания Корану», «Стансы», «Стихи о слезах», «Воспоминание», «Желание», «Опять я ваш», «Дар напрасный», «Красавица», «Глухой глухова», «Притча», «Стихи о рифме», «Прозаик и поэт», «О дева роза», «Жених», сказки Пушкина и дополнения к предшествующим статьям. Этюды профессора Сумцова, без сомнения, будут полезны и для биографа Пушкина, и для критики его произведений. Но общая точка зрения возможна только для исследователя, который овладеет всем литературным материалом, относящимся к Пушкину.
Тот, кто будет составлять полную библиографию отзывов о пушкинских произведениях, конечно, упомянет и о книге г. Головина «Русский роман и русское общество» (СПб.,1897 г.), также относящейся в критике Пушкина, как не упомянутая нами выше книжка г. Авдеева 1874 года под названием «Наше общество (1820–1870) в героях и героинях литературы». Г. Головин следит отражение байронизма в трех периодах развития Пушкина, с выходом его в последнем периоде на самостоятельную дорогу, причем Онегин явился развенчанным байроновским типом. Оставаясь на почве общих соображений и психологического анализа, г. Головин ставит высоко роман Пушкина, не касаясь, однако, повестей Белкина и исторических романов Пушкина.
С 1897 г. начинается ряд семейных записок и воспоминаний о Пушкине, которые освещают с новых сторон личность поэта. Едва ли это движение в изучении Пушкина не вызвано «Записками А.О. Смирновой». Такова статья г. Францевой «А.С. Пушкин в Бессарабии» (из семейных преданий, с неизданными стихотворениями, отрывками первой редакции «Цыган» и шуточным донесением генералу Инзову А.С. Пушкина. «Русское обозрение» 1897 г., январь – март). В «Русском же обозрении» 1897 года г. Черняевым разобран «Пророк Пушкина в связи с подражаниями Корану». Автор упрекает профессора Незеленова за произвольное натянутое толкование «Пророка» (написан на смерть княгини М.А. Голицыной, урожденной Суворовой, и представляет иносказательную исповедь поэта в любви к усопшей), а Анненкова за легенду о том, что «Пророк» был в кармане у поэта во время представления его императору Николаю I и оканчивался еще стихами «Возстань, возстань, пророк России!», каковые автор считает даже не принадлежащими Пушкину, что принято Стоюниным и др. Таким образом, г. Черняев возбуждает вопрос о подложных стихотворениях Пушкина.
Небольшая, но интересная брошюра В.С. Соловьева «Судьба Пушкина» (СПб.,1898 г.) касается вопросов о гении с сильной чувственностью, с постоянной борьбой между требованиями рассудка, стремлениями к высшим идеалам и увлечениями сердца, и страстей. Автор иллюстрирует несколькими стихотворениями Пушкина разновременное и противоположное отношение его к одному и тому же предмету страсти. Отсюда объясняется раздвоение между поэзией, т. е. жизнью, творчески просветленною, и жизнью действительною или практическою». И автор держится примиряющего безразличного взгляда на трагический исход судьбы Пушкина, вовлеченного своими страстями и оправданного Провидением Божьим в своих страданиях.
Не в первый раз мы уже встречаемся в дни воспоминаний о великих поэтах с неожиданными появлениями не бывавших в печати прибавлений, окончаний и т. п. к существующим уже произведениям великих поэтов. Таков вопрос, возникший в наши дни о подлинности окончания «Русалки» Пушкина по записи г. Зуева. Самый подробный и всесторонний разбор этого вопроса принадлежит известному лингвисту академику Коршу, интересный и вообще для изучения Пушкина.
В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона 1898 года (том XXV) помещена подробная биография Пушкина профессора А.И. Кирпичникова, к которой присоединены: Собрания сочинений Пушкина, Переводы главнейших произведений Пушкина на иностранные языки и Библиография важнейших сочинений о Пушкине, его критики, празднования юбилеев. Судя по этому очерку, мы можем ожидать от автора подробной биографии Пушкина. Из изданий, явившихся в настоящем году, заслуживают упоминания следующие. Второе издание, дополненное (несколькими новыми статьями и дополнительными заметками), с приложением неизданного письма Пушкина, под ред. К.Я. Грота «Пушкин, его лицейские товарищи и наставники», статьи и материалы Я. Грота (СПб., 1899 г.). Вот важнейшие дополнения в этом новом издании: Письмо А.С. Пушкина к И.И. Мартынову, к В.Д. Вальхонскому; Еще о лицейских товарищах Пушкина: Декабрист в Сибири, И.О. Гревениц, Вдова поэта барона А.А. Дельвига, Заметка издателя. Для биографа Пушкина это издание чрезвычайно важно. Полезным также трудом является издание г. Каллаша «Русские поэты о Пушкине, сборник стихотворений» (М., 1899 г.), посвященное обращениям к поэту с первых шагов его на литературном поприще до настоящих дней. Здесь не только панегирическая критика Пушкина, но и эпиграммы. И все это дополняет история отношений к Пушкину читателей и критики.
Пересмотр частных вопросов о Пушкине, не только отдельных произведений его, но и влияния, под которыми развивался поэт, характеризует изучение историков литературы нашего времени. Такова интересная брошюра г. Сиповского «Пушкин, Байрон и Шатобриан (Из литературной жизни Пушкина на юге)» (СПб.,1899 г.). Автор с обычной смелостью и удачей выступает против установившихся голословных утверждений о влиянии Байрона на Пушкина и указывает на большее влияние Шатобриана, настроение которого овладело нашим поэтом, «подсказывая ему меланхолические мотивы тоски и разочарования не только при создании поэмы «Кавказский пленник», но и некоторых лирических произведений более ранней эпохи».
Обращаемся теперь к трудам академика Л.Н. Майкова по изучению Пушкина, связанным с академическим изданием «Сочинений Пушкина», том первый которых явился на днях в великолепном издании, обнимающем «Лирические стихотворения 1812–1817 гг.». Ряд статей автора, посвященных предварительному изучению Пушкина, соединен в двух «историко-литературных очерках» 1895 года и 1899 года, первый под названием «Историко-литературных очерков», второй – «Пушкин, биографические материалы и историко-литературные очерки». Содержание первого издания составляют: Бессарабские воспоминания Вельтмана и его знакомство с Пушкиным, Из сношений Пушкина с H. Н. Раевским, Воспоминания Шевырева о Пушкине, Пушкин о Батюшкове, О поездке Пушкина на Кавказ в 1829 г., Пушкин и Даль, О стихотворениях Пушкина «Туча» и «Аквилон». Содержание нового сборника «Пушкин» включает некоторые предшествующие статьи и еще новые: Молодость Пушкина по рассказам его младшего брата, записки Пущина о дружеских связях его с Пушкиным, А.Н. Вульф и его дневник, Воспоминания Марковой-Виноградской (Керн), Князь Вяземский и Пушкин об Озерове (по материалам Остафьевского архива), Знакомство Пушкина с семейством Ушаковых (1826–1830), Наталья Кирилловна Загряжская. С обычной обстоятельностью и проникновением в новые материалы автор дает интересное объяснение среды, в которой жил поэт, и объясняет нам действительное течение жизни Пушкина в своеобразных условиях современной ему жизни. Все это является необходимым объяснением тех случайных, нередко анекдотических крайностей, в которых до сих пор рисовалась жизнь и деятельность Пушкина. Действительно, будущему биографу поэта предстоит изобразить жизнь поэта в такой обстановке русской жизни, которая уже ушла от нас в глубь прошлого. Воскресить это прошлое, хотя бы в существенных чертах, – значит объяснить личность великого поэта. Так изменились условия изучения Пушкина со времени его первых критиков. Для Белинского достаточно было проникнуть в идеи печатных произведений Пушкина; для последующих критиков его понадобились справки с воспоминаниями и письмами; далее стали изучать секретные материалы цензуры сочинений Пушкина; наконец, теперь восстановляются личности выдающихся современников поэта в их отношениях. Действительно, как выразился кто-то, биография Пушкина будет картиной умственной жизни русского общества первой половины настоящего столетия, по крайней мере до 50-х годов. Не будем останавливаться, чтобы не увеличивать размеров наших кратких заметок, писанных не при особенно благоприятных условиях, разбором других книг и статей, например Педагогического сборника г. Острогорского, г. Бороздина и др. Извиняемся перед читателями за библиографический характер наших заметок, притом далеко не полный. Критика Пушкина во всем объеме своем и войдет и входит в издание его Сочинений, предпринятое Императорской академией наук в том же направлении, как издание Сочинений Державина. Нельзя не порадоваться появлению II тома Сочинений Пушкина. Но пока будет доведено до конца это издание – национальное и, конечно, обещающее новое развитие науки русской литературы, как не раз уже было при изучении великого русского поэта, – думаем, что и случайные заметки обозревателя главных направлений в изучении Пушкина, в отношении к нему русских поклонников, будут приняты со снисхождением к тому, что уже сказано нами о Пушкине ранее.