Орлов всегда удивлялся тому, что ни Гуров, ни Крячко не чувствовали себя неудобно или как-то неловко в смокингах или деловых костюмах. Наверное, все дело было в том, что Мария и Наталья давно настояли на том, чтобы у мужей были действительно удобные костюмы. И не один или два парадных, а несколько. На разные случаи. А если костюм удобный, то почему бы и нет? К тому же оба сыщика отлично умели работать, когда им приходилось внедряться в разные группировки. В прошлом. Поэтому можно смело сказать, что способность к мимикрии у обоих на высоте.
У генерала тоже сегодня было важное дело. Орлов планировал переговорить с заказчиком работы Владимира. Тем самым скороспелым генералом, ветераном невидимых войн, которые он приписал себе сам. Пока Гуров искал крота, Петр Николаевич подергал за все ниточки и задействовал все связи, которые у него были, но теперь он легко мог доказать, что половина наград «конкурента» – липа. И что те, кто продвигал его на место начальника Главка, очень крупно облажались. Если Орлов обнародует все это, то полетят головы. Но Петр Николаевич уже давно не рубил с плеча. Все документы он аккуратно подшил в картонную папочку, а папочку положил в сейф. А копии разослал всем участникам. И теперь у него есть очень хороший козырь, который, если что-то пойдет не так, Орлов задействует.
С волками жить – по-волчьи выть. Это не первое и не последнее дело, выжидающее своего времени в генеральском сейфе. И бывали случаи, когда ему действительно приходилось доставать эти папки и не просто угрожать, а пускать их в ход.
И Лев, и Стас быстро заставили себя поверить в то, что на этом приеме они не чужие. А такие же, как и все гости. Тем более что прием проходил в новом корпусе Пушкинского музея. И хоть это и был бальный зал, но все же музей. Вокруг напарников медленно плыли знаменитости, писатели, актеры и светские львицы.
– Пойдемте, представлю вас гостям. – Чегеваркина подошла тихо, почти беззвучно, и ее было не узнать. Длинное платье, мягкая улыбка. Она была хозяйкой бала и понимала это.
– Я нашла вашу девушку. Нина Смольная, это ее настоящая фамилия, кстати, только она была не моделью, а натурщицей. На показах просто подрабатывала. Нам повезло, что ее вспомнил один мой знакомый. Обычно у моделей и натурщиц такого рода лица и типажи незапоминающиеся, чтобы акцент был не на них самих, а на ту одежду и на тот образ, который создается с помощью этой одежды. – Они прошли через зал, и Чегеваркина перехватила невысокую седую женщину, что-то прошептав ей на ухо. – Мои хорошие знакомые из Главка, они ведут дело о смерти Антона. Расскажи им все, что знаешь, хорошо?
Гуров был в восторге. Сколько драмы, нежности, тепла было в тоне Чегеваркиной. Все-таки таких людей лучше держать рядом в качестве друзей. Потому что, какой бы ужасный ни был характер, они всегда придут на помощь.
Тут напарники снова разделились. Крячко, перехватив хозяйку агентства, предоставляющего моделей для показов, под локоток, повел ее к столу с напитками, а Гуров то же самое сделал с Чегеваркиной, просто увлек ее в другую сторону.
– Вы что-то еще хотели, полковник?
– Да, я благодарен вам за помощь. Но у нас есть все подозрения, что вы с Екатериной можете стать следующими жертвами. Круг сужается именно вокруг вас. И мне это не очень нравится.
– Обычно так бывает либо если человек жертва, либо если он убийца, – устало проговорила Чегеваркина. Дурой она не была.
– Да.
– Ну значит, в ближайшее время вы узнаете, кто мы, – пожала плечами Мария и добавила: – Наслаждайтесь вечером, работайте, делайте что хотите, в общем, а меня ждут мои должностные обязанности.
И она снова поплыла через зал, раздавая улыбки и комплименты.
– Да кто же ты такая на самом деле? – пробормотал себе под нос Лев Иванович.
– На самом деле она человек, который живет только работой. И тем, что крутится вокруг работы. Это тяжело, но восстановить музей, который очень давно жил чуть ли не в руинах, привлечь новых спонсоров, партнеров, выстроить работу отделов – это сложно. Да, шумна. Истерична, властна, самолюбива. Но быстро отходчива. Щедрая. Веселая. Настоящая женщина, в общем. – Гуров повернулся и увидел того, кого он вообще совсем не ожидал увидеть на таком мероприятии. Священника.
– А…
– Нет, нам не запрещено посещать светские рауты. Просто мы привлекаем много внимания к себе, – весело ответил святой отец, – я тут был по работе, пригласили на открытие выставки, и позволил себе остаться, чтобы осмотреть музей после закрытия дверей. Редкое удовольствие. Рекомендую. Прогуляемся?
Лев хотел было ответить, что он тоже тут по работе, но понял, что почему бы и нет. Ведь в самом деле, когда еще он сможет прогуляться по залам Пушкинского музея после его закрытия.
Отец Георгий оказался очень интересным собеседником. Этим вечером для гостей музея открыли два зала, но мало кто стремился ходить по музею, когда можно побывать на приеме. Зато полковник со священником посмотрели древнеегипетские рисунки на зернах риса и выставку реплик предметов, найденных на раскопках в различных захоронениях.
– А вы давно знакомы с Марией Александровной? – спросил Гуров.
Выяснилось, что да, и священник хорошо знал семью Чегеваркиной. А когда Гуров рассказал, кто он на самом деле и почему ему важно понять про окружение Марии, то отец Георгий проявил такой искренний интерес к работе Главка, что в первый момент Лев даже немного растерялся.
– Надо же, обычно на нас люди не так реагируют.
– Это они зря. У вас удивительная работа. Приходится постоянно ходить на грани и добра, и зла, и закона. Но вы правы в том, что им может угрожать опасность. Обеим. Я постараюсь вам помочь и поговорить с Марией.
– А вы знали Антона? Антона Сысоева.
– Да, знал. Интересный был, как сейчас принято говорить – кадр? Экземпляр?
Святой отец весело рассмеялся. Они вернулись в зал. Лев собирался найти Крячко и тут поймал взгляд Пономаревой, поймал случайно, в зале были установлены зеркальные кубы. И женщина стояла за спиной полковника, глядя на них со священником с такой ненавистью, что Гуров на секунду даже восхитился. Еще немного, и она прожгла бы их взглядом. И почему-то у него снова перед глазами всплыла жертва в легком голубом платье. И цветы.
Что же это за наваждение?
– Ну, думаю, что нам можно покидать этот шабаш. Наша Нина была кроткой, прекрасной барышней, моделью, никто ничего про нее не знал, – устало сказал Крячко, – такое ощущение, что она или жила совершенно невнятной жизнью, или прилагала все усилия, чтобы не светиться. Илья оказался еще на работе, и я сбросил ему ее фамилию и все, что смог узнать, чтобы завтра с утра они попытались хотя бы разыскать ее родню.
Тут зазвонил телефон Гурова, он мельком взглянул на номер и принял вызов.
– Полковник, добрый вечер, это Елена Вадимовна, как вы быстро подходите к телефону.
Гуров в самом деле ответил быстро.
– Да, слушаю вас. Что-то случилось?
– Я прогуливалась по набережной и сделала интересную находку, думаю, что вам будет полезно подъехать сюда же, где была найдена бедная девочка, если вы недалеко.
– Едем. – И он отключился.
– Что у нас плохого? – тут же спросил Стас.
– Елена Вадимовна, наша гениальная свидетельница, нашла что-то интересное и попросила подъехать, если мы недалеко. На место, где была найдена последняя, надеюсь, что действительно последняя жертва.
– Простите, что подслушала. – Пономарева снова была само очарование и кокетство. – Если вы едете на место, где был найден труп бедной девушки, то не могли бы захватить меня с собой? Я живу там недалеко, заодно и прогуляюсь.
Напарники переглянулись. Как интересно. Значит, не зря Гуров подумал о том, что обе музейные барышни, как бы тяжело с ними ни было общаться, могут стать следующими жертвами.
Пономарева, кроме всего прочего, была еще и нетрезвой. Не пьяной до такого состояния, чтобы с трудом держаться на ногах, но и брать ее с собой и просить остаться в машине, чтобы потом отвезти до дома, не самая лучшая идея. Поэтому сыщики, порадовавшись, что приехали на двух машинах, снова разделились.
Крячко поехал отвозить подругу свидетельницы домой, а Гуров – на встречу с Еленой Вадимовной.
– Не боитесь гулять вечером? Поздно уже.
– Это самый центр города все-таки. – Елена Вадимовна поправила очки, которые, все время норовили сползти на нос. – Вон туда смотрите, полковник, а не мной любуйтесь, хотя спорить не буду, в этой шапке и шарфе с пингвинами я неотразима.
Шарф был действительно с пингвинами, и не рассмеяться, глядя на них, было невозможно.
А вот находка Елены Вадимовны, кажется, сейчас погонит полковника средних лет в холодные воды Москвы-реки. Потому что там, внизу, за железную конструкцию, торчащую из воды – видимо, раньше там был причал или, может быть, старые коммуникации, – зацепилась сумочка. И вполне возможно, что это была сумочка убитой.
– Как интересно, – сказал Гуров, снял пальто и полез через ограждение набережной.
Дотянуться до ремешка сумочки с места, где Гуров пытался ее достать, оказалось не так легко. Но если не получится, а ремешок случайно соскользнет, то, скорее всего, улика будет потеряна.
– Подождите, стоп. У меня есть идея. Терпите и не тоните, – скомандовала Елена Вадимовна. Гуров постарался выполнить приказ, хотя тонуть он не собирался – до воды было еще далеко. Просто почему-то стоял и ждал, пока Елена Вадимовна добежала до какого-то деревянного ящика около их подъезда, открыла его, достала что-то и вернулась обратно.
– Вот, попробуйте.
Дама протягивала полковнику монтировку.
И кстати, у нее оказался очень точный глаз, потому что именно монтировкой лучше всего получилось подцепить сумочку за ремень и достать.
– Благодарю, – пробормотал Лев. Как раз в этот момент и подъехал Крячко.
– Сдал мужу в лучшем виде. Ого, Лев, я оставил тебя минут на десять, а ты уже решил, что март – это лучшее время для ночных купаний.