– Я бы поставил на Брадвина в любом случае. Передай: пусть держится Глеб.
– Так точно!
Гуров повесил трубку и спустился в метро, предвкушая предстоящую дружескую беседу. На работе его ждал проведший день с обладателями эдипова комплекса Станислав Крячко. Минуту назад он прислал сообщение: «Спасибо Орлову. Таких впечатлений не получал давно».
В кабинете пахло пять минут назад доставленным борщом.
– На пустой желудок я такого не выдержу, извини, – открывая контейнер со ржаным хлебом, натертым чесноком и пахнущим тмином, взмолился Крячко. – Доконали эти страдальцы, вожделеющие мать.
– Не брезгливый ты человек, Стас, – хмыкнул Гуров. – Я вот не представляю, как можно есть под такой рассказ.
– Еще как можно! – Крячко добавил в борщ сметану и посыпал ее белый остров зеленью. – Иначе – вот те крест! – я после этого дня умру.
– Ну, смотри. Не переусердствуй с подробностями, пожалуйста. – Гуров взял тарелку борща и на секунду забыл обо всем, кроме смерти Лизы. «Вот найдем убийцу – тогда и выдохнем. Может, Глеба в свой отдел перевезем. Москва притупит горе».
– Нет, ну ты слушаешь? – пробился сквозь оцепенение Льва возмущенный голос Крячко. – В общем, эти фрукты с комплексом Эдипа – дизайнер интерьеров Насир Алиев и трейдер альтернативных валют Ефрем Кунявский…
– А по-русски?
– Тебе слово «дизайнер» непонятно?
– Я не так стар, как ты.
– Туше, коллега! – Крячко поднял вверх стакан с морсом и сделал глоток. – Хорошо пошла!.. В общем, трейдер альтернативных валют – это специалист по криптовалютам, то есть предприниматель, использующий цифровые деньги.
– Виртуальный деляга.
– Можно и так. Электронный бизнесюк.
– Твое здоровье! – кивнул Гуров, в свою очередь поднимая морс.
– В общем, оба парня живут не тужат. Первый был представлен Юлии на светской тусовке. Открытие выставки «Тиары Романовых», устроенное Cartier. Там было много клиенток Чешевой. Называют себя «Паствой Юнг».
– Это смело.
– Для кремлевских жен, покупающих копии царских тиар от Cartier? Я думаю, нет. Одна из них, кстати, мне сегодня звонила. – Он указал глазами на служебный телефон. – Ольга Мискив.
– Странная фамилия.
– Западнобелорусская. По мужу она Валиводзь.
– Ого!
– Эге! Заявила, что критическое время для поимки убийцы истекает…
– Первые сутки? Как в детективных сериалах про нашу жизнь, да?
– А ты сомневался?
– За кого ты меня принимаешь?! Ладно. Что хотела-то?
– Ты не поверишь! Оказать посильную помощь в расследовании. «Паства» готова включиться в поиски убийцы, отнявшего у них психолога, хоть сейчас.
– Каким образом?
– У прихожан Юлии, кстати сказать, широкие возможности.
– Это у их мужей широкие полномочия.
– Победителей не судят. В общем, нам готовы предоставить все, чем пользуются в детективном агентстве Sherlocked, которым владеет на паях деятельная госпожа Валиводзь. Звукозаписывающие устройства, бинокли, зрительные трубы, перископы. Вплоть до бронированных автомобилей и мини-грузовиков с целой студией для прослушки и съемки.
– Похоже, друзья ценили Юлию больше, чем члены семьи.
– Видимо, было за что. Ты вот знал, что она была человеком года по версии подкаста «Угол Джоли»?
– Я даже боюсь спрашивать…
– Что такое подкаст, да?
– По таким углам у меня жена ходит. Она актриса больших и малых театров, не забывай. Так что я даже, стыдно признаться, наглядно представляю себе, мой друг, – Гуров понизил голос и сделал вид, что оглядывается в поисках ненужных свидетелей, – как выглядят «углы Джоли».
– Ты джедай!
– По версии подкаста «Угол Джоли»?
– Туда тоже можно!
Друзья рассмеялись.
– Так вот, – наконец бодрее сказал Крячко. – Криптовалютчик не знал Юлию даже шапочно, пока не пережил паническую атаку прямо во время какой-то онлайн-конференции, где вещал про корпоративные биткоины, и Юлия сумела подхватить его состояние онлайн. То есть – я проникся, знаешь? – переписывалась с ним в чате завуалированными сообщениями, успокоив так, что никто и не заметил, как он задыхается. Только все отключились, он связался с Юнг через ее администратора…
– Жанну Грекову.
– Малена во плоти, скажи?
– Мы с тобой люди семейные.
– Увы. В общем, Юнг страховала Кунявского около полугода. Он регистрировал ее на свои мероприятия как ассистента, а она была на связи всю встречу, успокаивая парня и разряжая атмосферу в чате.
– Эдипов комплекс тоже прошел? И у Кунявского, и у Алиева?
– С этим сложнее, – покачал головой Крячко. – Понимаешь, у обоих матерей нет. Только мачехи.
– Предыдущее поколение рублевских жен?
– Зришь в корень. – Крячко открыл поисковик на рабочем компьютере и показал фото длинноногой блондинки, похожей на клонированную российскую топ-модель и актрису Сашу Лусс, сыгравшую обворожительную и смертоносную блондинку в прославляющем КГБ шпионском экшен-триллере «Анна».
– Госпожа Кунявская собственной персоной?
– Алиева.
– Хм…
– В прошлом – лицо компании «Новая Заря». Теперь – жена гранатового короля Айваза Алиева. Свой вклад в воспитание осиротевшего пасынка внесла в виде солнечных ванн топлес на берегу бассейна в особняке Алиева. С тех пор парень ищет в женщинах ее бледные тени, рядом с которыми слово боится произнести. Юлия в ходе терапии отделила образ соблазняющей мачехи от настоящей матери, сняла у парня тревожность. Он переписывается в «Телеграме» с землячкой-ровесницей, которая оканчивает факультет креативных индустрий в его родном НИУ ВШЭ. – На экране Крячко появилось фото улыбающихся молодых людей у вольера в Московском зоопарке. – Это Дафна.
– Необычное азербайджанское имя…
– Дафна – это альпака, Лев. Ее все московские школьники знают.
– Давно ли ты снова в младших классах, Стас?
– Тьфу на тебя! Короче, Назир Алиев едет со своей девушкой на Миланский мебельный салон. Благодаря Юлии парень так осмелел, что летят самолетом на соседних креслах.
– И на день убийства у него, конечно же, алиби?
– Хакатон в «Вышке». Представлял с друзьями приложение, которое ищет мягкую мебель по указанным габаритам. Шерстит сайты от блошиных рынков до экспериментальных дизайнерских мастерских. Я звонил в вуз, посмотрел презентационное видео с мероприятия. Парень чист.
– А второй?
– Вот с Кунявским сложнее.
– Мачеха злее?
– Да нет. Такая же нарциссическая. Только королева красоты. «Мисс Балашиха – 2009». Но она умудрилась рассорить парня с отцом и надсмеяться над ним, заманив в сауну, полную таких же подруг. Так что он даже с Юлией не встречался офлайн. Грекова говорит: эти встречи планировались месяцев через пять.
– Чем был занят в день смерти психолога?
– Консультировал какого-то айтишника по крипте. Запись разговора есть.
Гуров посмотрел на телефон, чтобы прочесть сообщение:
– Техотдел подтверждает алиби Стулова. Запись с камеры из подъезда не редактировали. Любитель бабушек действительно провел этот вечер дома.
– Может, Орлов прав и мы зря сосредоточились на клиентах-одиночках?
– А госпожа Валиводзь не потому ли так рвется помогать, что хочет выяснить, что мы знаем о ее визитах к Юлии?
– …с супругом.
– Согласись-ка на ее детективную помощь. Прощупаем почву, обсуждая наше возможное сотрудничество.
– Есть ли у вас план, мистер Фикс?
– Я ж не мелочный, Стас. Целых три.
Обычно фирменное блюдо Паши вызывало у Ангелины иронию в стиле «мы едим спагетти а-ля Людо каждый день». Но сегодня, пока вода, как назло, долго не кипела, она молча макала домашние гриссини и свежий сельдерей в сырный соус. Банин никогда не видел ее такой и потому с тревогой наблюдал за ней.
– Надеюсь, – Банин бросил в кастрюлю лавровый лист и веточку розмарина, – ты не подумываешь отказаться от свадьбы со мной и выйти за другого?
– А?
Он испугался:
– Или тебя опять тошнит?
– Все в порядке. Я кольцо и редкие в моей жизни живые цветы не верну, не надейся. Просто я никогда не обряжала… ну, не готовила к похоронам близких людей… Ты заметил, как быстро стемнело? – Ангелина задержала взгляд на черноте за окном.
– Да нет… Слушай, может, это прозвучит странно. Но благодаря твоей работе Папка прекрасно выглядит.
– Это прозвучало не странно, а жутко.
– Детка, жутко то, что ее нет. А это всего лишь странно. Хорошо, что даже в последний путь она отправляется будто спящей, потому что о ней позаботились друзья.
Ангелина всхлипнула:
– Может быть.
– Не «может быть», а «точно».
– Точно, что у тебя вода кипит.
– Ой-ой! Выключаю, а то плакала моя паста al dente.
– Опять вы умничаете, товарищ Банин! Говорите по-нашему.
– А как сказать по-русски al dente?
– Впросырь.
– Как напевно!
– Твердые звуки – для твердых злаков! Что ты там говорил о философии стоицизма?
– Ангел мой, я готов прослезиться. Ты запомнила бред, который я нес на первом свидании от волнения?
– Ты говорил, – она положила ломтик сельдерея на салфетку, – что человек один во вселенной, как злак земной…
– Как отроки во вселенной… Господи!
– Зови меня просто «Ангелина».
– Да нет же! Ты у меня гений! Моя Анна Гоцловски! – Он поцеловал ее, переложил готовую пасту шумовкой на большое блюдо и перемешал с соусом.
– Ну, спасибо! Ты за это ответишь! Где мой игрушечный крокодильчик с бейсбольной битой?
– Узнаю свою будущую жену! Давай ешь уже. За двоих!
– А ты?!
– Я поем в кабинете. А ты должна есть за себя и ребенка. В холодильнике, кстати, твой любимый торт «Птичье молоко»! А мне предстоит немного рутинной работы, и к утру можно звонить Гурову!
Ранним утром Глеб Озеркин сидел на кухне у сестер-близнецов Береговых. Перед ним стояла десятая кружка кофе и высилась стопка прочитанных за ночь книг о сексуальном насилии. Сестры владели отличной библиотекой книг по психиатрии, от классики до новинок, изданных сотрудниками отдела поведенческих наук Академии ФБР.