В 1730-х годах внутренние стены Троицкой надвратной церкви украсили картины, написанные темперой по заказу настоятеля. Если иконостас демонстрировал материальное благополучие лавры, то росписи отражали ее духовное богатство. Вполне реалистично представив образы, художники сосредоточили внимание на высших слоях тогдашнего общества. Наиболее эффектно были исполнены сцены «Шествие праведников в рай», «Никейский Вселенский собор», «Изгнание торгующих из храма», а также великолепная серия «Лики святых». В рай шествуют архиереи, правители, их жены и дочери в богатых одеждах. Сегодня особый исторический интерес вызывает образ рая, напоминающего пейзажи в окрестностях монастыря. Главной линией сюжета всех картин служила идея всепрощения, примиренческой идиллии, которой, увы, не существует в жизни.
В 1483 году крымский хан Менгли Гирей разграбил и сжег монастырь, но иноков спасла благотворительность русских князей. К началу следующего века обители, помимо городов Радомысл и Васильков, принадлежали 70 сел и деревень с рыбными ловлями, бобровыми гонами, мельницами, перевозами, медовыми и грошевыми данями. Игумены лавры отправляли в Москву посыльных для сбора пожертвований. В конце XVI века киевская униатская митрополия объявила о подвластном положении монастыря, ранее подчинявшегося лишь константинопольскому патриарху. Однако попытка реализовать это постановление встретила вооруженный отпор. Архимандрит Никифор Тур мобилизовал братию и сумел отстоять родные стены. Второе вторжение униатов вновь закончилось провалом: монахи смогли защитить не только крепость, но и прилегающие к ней земли.
В 1688 году Киево-Печерская лавра добровольно подчинилась московскому патриарху, но ее архимандрит получил право первенства перед русскими митрополитами. В 1786 году монастырю пришлось покориться киевскому владыке, и место игумена занял наместник, которому вменялось в обязанность считаться с Духовным собором.
Больничный монастырь
В бытность свою князем Святослав Давидович, помимо церкви, основал Больничный монастырь в составе Киево-Печерской лавры, хотя и с собственным игуменом. Ранее нищие, больные и калеки находили приют в странноприимном доме с большой гостиницей, предназначенной для здоровых богомольцев. Устроенный Феодосием, он поглощал десятую часть монастырских доходов, хотя благотворительность братии этим не ограничивалась: каждую субботу из ворот Больничного монастыря выезжала повозка с хлебом для заключенных городских тюрем.
Больница лавры была одним из первых лечебных учреждений Древней Руси. Монахи ухаживали за пациентами, лечили которых лучшие врачи своего времени, владевшие методами греческой и восточной медицины. К сожалению, летописцы не сообщили имен даже самых знаменитых «лечцов». Первым наименованным русским врачом стал печерский инок Агапит (?-1095), «безмездно» исцелявший молитвой и зельем всех, кто смог добраться до ворот обители.
Сам преподобный был родом из Киева, но никогда не покидал монастыря, исполняя обет, данный умирающему Антонию. Одновременно с ним в Киеве практиковал некий армянин, беглым взглядом определявший степень болезни и день кончины человека. Однажды он предсказал скорую смерть знатному боярину, но тот получил исцеление от Агапита. В житии печерского врача сказано, что «он претерпел много скорбей от завистливого армянина, оторый хотел его отравить, но Господь хранил своего угодника, и яд не вредил ему».
По преданию, Агапит сумел вылечить тяжелобольного Владимира Мономаха, которого армянин пользовал без малейшего успеха. Не чувствуя облегчения, тогда еще черниговский владыка послал гонца в лавру, но получил лишь «вареное былие», поскольку врач не мог выйти за ворота. После выздоровления князь пожелал лично отблагодарить спасителя, однако святой отец не вышел к князю и даже не принял даров. В старинных рукописях Агапита изображали стоящим на фоне лекарственных растений. Если заболевал кто-либо из братии, он приходил к хворому и самоотверженно ухаживал за ним, предлагая выпить отвары, которые готовил и принимал сам.
К монастырскому лекарю обращались за помощью многие миряне.
Рассказывали, что одному обреченному помогли преподнесенные с молитвой остатки монастырской трапезы. После долгих лет бескорыстного труда Агапит Печерский мирно почил в своей келье, был погребен в Ближних пещерах и канонизирован по истечении положенного срока. После его смерти армянин обратился в православную веру и постригся в монахи. Этот безымянный медик упомянут в Киево-Печерском патерике наряду с Петром Сирианиным — личным врачом князя Николая Святоши. Судя по прозвищу, «лечец вельми хитрый» прибыл с востока, видимо, был образован и пользовал научными средствами.
В лаврской больнице лечили не только травами. Изначально медикаменты доставлялись из Египта, где в 990 году обучался княжеский медик Иоанн Смера. Помощь духовная снисходила на больных в Никольской церкви, устроенной на территории Больничного монастыря и впервые описанной в источниках 1462 года. Первоначальный вид храма неизвестен, поскольку нынешнее здание построено во второй половине XVII века. Его архитектура повторяет типичные формы своего времени: башнеобразная апсида, двухъярусный купол с золотыми звездами на синем фоне. Многогранный барабан купола украшен лепным узором и тонким поясом из цветных керамических розеток. Нижняя часть фасадов декорирована пилястрами, а окна по традиции обрамлены наличниками.
В 1780 году в Никольской церкви появился позолоченный иконостас, вырезанный из липы киевским мастером А. С. Здарилковским и расписанный иноком Захарием. Торжественность интерьеру придавали Царские врата из чистого серебра работы мастера С. И. Стрельбицкого. В конце XIX столетия в храме Больничного монастыря появилась новая драгоценность — оклад для престола из мельхиора с позолотой, изготовленный работниками фирмы Фраже по заказу игумена. В отличие от Успенского собора во время Второй мировой войны Никольская церковь почти не пострадала. Мелкие повреждения были исправлены достаточно быстро, здание предстало в первозданной красоте и остается таковым более двух столетий.
Большая лаврская колокольня
В украинской архитектуре колокольни обычно принимали вид башен, отстоящих отдельно от храма. До пожара 1718 года в Верхней лавре стояли две деревянные постройки этого типа: небольшая двухъярусная колокольня и сложная по композиции четырехъярусная, с галереями на каждом этаже. Последняя, предположительно, достигала 90 м, во всяком случае на гравюре XVII века она представлена очень высоким сооружением. Каменная колокольня строилась на средства гетмана Мазепы, но завершена была только в 1745 году благодаря участию Иоганна Шеделя — русского зодчего немецкого происхождения.
С верхней площадки самой высокой в России монастырской колокольни открывался восхитительный вид на окрестности.
Современники сравнивали ее величественный силуэт с былинным богатырем в сверкающем шлеме. Сам автор признавался, что «таковой не сыщется во всей Европе и будет она стоять вечно». Возможно, архитектор был прав, ведь уникальное сооружение сохранилось до наших дней и, судя по хорошему состоянию, намеревается простоять долго.
Возведенная к юго-западу от Успенского собора Большая лаврская колокольня имеет вид восьмигранной в плане, четырехъярусной башни с позолоченным куполом грушевидной формы. При диаметре основания 30 м толщина стен ее нижней части равняется 8 м. Здание сложено из 5 миллионов штук кирпича, различного по размерам и конфигурации. При устройстве первого яруса зодчий использовал способ отделки рустами. Следующий ярус оформлен 32 колоннами, увенчанными дорическими капителями; декоративные опоры попарно обрамляли 8 окон этажа. Над колоннами тянулся массивный антаблемент со сложным лепным декором. Третий ярус украшали ионические колонны, дополненные такими же деталями меньшей величины.
Последний ярус был оформлен легкими колоннами с пышными коринфскими капителями, размещенными не попарно, а по три в каждой группе.
Неповторимой по красоте и сложности работой является керамическая отделка стен. Детали из обожженной глины выполнялись на лаврских кирпичных заводах по методике и под непосредственным наблюдением Шеделя. Из керамических блоков собран антаблемент, протянувшийся над колоннами второго яруса. Белоснежную керамику выбрал создатель ионических капителей. Из того же материала сделаны коринфские колонны четвертого яруса, дополненные двуглавыми орлами в качестве гербов митрополита Рафаила Заборовского. Легко представить, какие трудности пришлось преодолеть мастерам при лепке и обжиге деталей, достигавших по высоте и в диаметре 1,5 м.
В строительстве и отделке колокольни принимали участие крепостные лавры С. Ковнир, И. Рубашевский, И. Горох. Каждый ярус постройки имел особое назначение: на первом помещался лаврский архив, на втором — библиотека, на третьем, опираясь на толстые деревянные брусья, висели колокола общим весом более 5 тысяч пудов (около 82 000 кг). Более трети массы (1636 пудов или 27 000 кг) приходилось на самый большой из них, отлитый в Москве мастером П. Н. Финляндским. Торжественное водружение этой махины состоялось 20 августа 1897 года, когда около тысячи нижних чинов 3-й саперной бригады выгрузили колокол на киевском вокзале, доставили в лавру и укрепили на балках, с трудом подняв его на высоту четвертого яруса.
До того монастырский распорядок устанавливался с помощью 1000-пудового колокола, отлитого в 1732 году на территории лавры. Его создание является заслугой московского литейщика Г. Лукина, которого летописцы называли «знаменитым помощником артиллеристско-колокольных дел мастера Моторина». Братия имела возможность оценить его способности при отливке 800-пудового колокола, изготовленного в лавре для Софийского собора. Гигантский предмет весом 24 пуда 3 фунта почти три года висел на перекладине молча. Без языка его оставили небрежно сработавшие тульские лите