Памятники средневековой латинской литературыIV—IX веков
Ответственные редакторы:
М. Е. ГРАБАРЬ-ПАССЕК и М. Л. ГАСПАРОВ
ОТ РЕДАКЦИИ
Современный человек, даже образованный и начитанный, о средневековой европейской литературе вспоминает редко. А когда вспоминает, то представляет себе прежде всего «Песнь о Роланде», «Нибелунгов», «Поэму о Сиде», песни трубадуров и миннезингеров, поэмы Чосера, «Божественную комедию» Данте — произведения, написанные на старинном французском, немецком, английском, испанском, итальянском языках. О средневековой литературе на латинском языке он не вспоминает совсем. Он знает о ее существовании, но она представляется ему скучным скопищем богословских трактатов, монотонных летописей и житий святых: мертвой литературой на мертвом языке.
Между тем это совсем не так. Латинский язык не был мертвым языком, и латинская литература не была мертвой литературой. По-латыни не только писали, но и говорили: это был разговорный язык, объединявший немногочисленных образованных людей того времени: когда мальчик-шваб и мальчик-сакс встречались в монастырской школе, а юноша-испанец и юноша-поляк — в Парижском университете, то, чтобы понять друг друга, они должны были говорить по-латыни. И писались на латинском языке не только трактаты и жития, а и обличительные проповеди, и содержательные исторические сочинения, и вдохновенные стихи. Латинская поэма «Вальтарий» разрабатывала сюжеты древнегерманских сказаний задолго до «Песни о Нибелунгах», а провансальские трубадуры и немецкие миннезингеры учились лирическим темам и приемам у своих старших современников — латинских поэтов-вагантов. Да и те самые латинские богословские трактаты, которые так отпугивают нынешнего читателя, были для европейской мысли школою диалектики, своевременной и полезной.
Давно прошло то время, когда средневековье изображалось в науке как темная полоса в истории культуры, эпоха сплошного мракобесия, попятный шаг на пути от античности к новому времени. Современная буржуазная наука гораздо охотнее впадает в противоположную крайность: идеализирует средневековье, превозносит достоинства средневековой культуры и стирает грани перехода между средневековьем и Возрождением. Такая точка зрения, разумеется, для советских ученых неприемлема, и с ней должна вестись борьба: но борьба не с устарелых позиций огульного очернения средневековья, а на уровне современных знаний и представлений о средневековье и его культуре. Познакомить современного читателя и исследователя с западноевропейской средневековой культурой, представленной объективно, во всей ее диалектической сложности, без примитивных тенденциозных искажений, — важная задача советских историков и филологов. Этой задаче и служит подготовленный Институтом мировой литературы им. А. М. Горького коллективный труд «Памятники средневековой латинской литературы IV—IX вв.»
Работа состоит из двух частей: «От античности к средневековью» (IV—VIII вв.) и «Каролингское возрождение» (VIII—IX вв.). Каждая часть включает большую вступительную статью, ряд заметок об отдельных авторах и комментированные переводы образцов их произведений. При отборе памятников редакция старалась выделить и показать в средневековой европейской культуре важность элементов античных в противоположность христианским, элементов светских в противоположность церковным, элементов народных в противоположность феодальным, элементов прогрессивных в противоположность реакционным. Книга показывает становление важнейших литературных жанров средневековья — светской и религиозной лирики, героической и дидактической поэмы, биографии, эпистолографии, истории. Среди писателей, творчество которых представлено в книге, — классики христианской литературы Амвросий, Иероним и Августин, последний философ древности Боэтий, историки Беда Достопочтенный, Павел Диакон, поэты Алкуин, Валахфрид Страбон, вольнодумец Годескальк, стихотворец и философ Иоанн Скотт Эриугена и загадочный автор героической поэмы «Вальтарий».
Подавляющее большинство переводов, как прозаических, так и стихотворных, появляется на русском языке впервые. Лишь в редких случаях были использованы в переработанном виде старые переводы (например, из «Книги для чтения по истории средних веков» М. Стасюлевича). Особый интерес представляет публикация многих переводов из поэтов Каролингского возрождения, выполненных крупнейшим советским филологом-медиевистом. Б. И. Ярхо (1889—1942) и по большей части не изданных; они печатаются по рукописи (ЦГАЛИ, ф. 2186, оп. 1, № 8).
Продолжением настоящего сборника должен послужить сборник «Памятники средневековой латинской литературы X—XIII вв.».
ОТ АНТИЧНОСТИ К СРЕДНЕВЕКОВЬЮ (IV—VIII вв.)
Всякий, кто приступает к изучению латинской литературы раннего средневековья, встречается на первых же шагах с рядом трудно разрешимых, но требующих немедленного разрешения вопросов: во-первых — с какого момента можно говорить о «средних веках» и по каким признакам эта эпоха отличается от «древнего мира»; во-вторых — на какой почве и в каких общественных условиях зародилась и стала развиваться та культура и та литература, которую мы можем характеризовать как средневековую, не античную, хотя она пользуется тем же латинским языком, что и ее предшественница; в-третьих — каково ее соотношение с этой предшественницей, с той античной латинской литературой, которую принято называть не латинской, а римской?
Первый вопрос — какую дату можно считать началом средних веков — наиболее просто разрешался в старых школьных учебниках: такой датой считался 476 г., когда германец Одоакр, командовавший западноримской армией (состоявшей в основном из наемных германцев различных племен), лишил императорской власти малолетнего императора Ромула Августула, сына другого военачальника, римлянина Ореста. Армия провозгласила Одоакра королем, однако титула римского императора он себе не присвоил, отослал от имени сената знаки императорского достоинства константинопольскому императору Зенону, а сам удовлетворился полученным от Зенона званием «римского патриция» и «блюстителя власти». В этом звании он управлял Италией до 493 г., когда был побежден и убит остготским королем Теодорихом, новым завоевателем Италии.
Итак, эта общепринятая дата — 476 год — отмечает только политический рубеж между древностью и средними веками: изменение формы верховной власти в западноримской империи, факт, конечно, не лишенный значения, но не раскрывающий тех коренных внутренних изменений, которые постепенно превращали западные римские провинции в средневековую Европу.
Самым глубоким, как бы подпочвенным слоем, в котором совершались важные изменения, был экономический уклад западноримской империи. Рабский труд уже в первые века н. э. стал менее продуктивным, менее выгодным для владельца и уступал место системе колоната. Резкие различия между рабами и колонами, особенно в сельском хозяйстве, стали стираться — многие рабы получали во владение небольшие земельные участки, а колоны, напротив, со времен Константина Великого были прикреплены к тем имениям, в которых они арендовали участки. В крупных земельных владениях постепенно совершался переход к натуральному хозяйству, вследствие ненадежности торговых сношений и трудности подвоза из дальних провинций. Процесс закрепощения проник и в город: члены городских советов (куриалы) потеряли право свободного выбора занятий и превратились в помощников императорских чиновников по сбору налогов, а ремесленники различных специальностей (пекари, плотники и пр.) оказались прочно приписаны к своим «коллегиям» — своеобразным цехам, или группам взаимопомощи.
Слабость центральной императорской власти уже с III в. повела к усилению власти крупных землевладельцев, бравших на себя и поставку рекрутов в армию, и сбор податей, а нередко и суд и расправу по своим местам. Таким образом, уже в недрах Римской империи исподволь слагалась новая экономическая система: феодальный строй. Рабовладельцы превращались в феодалов-крепостников, рабы — в «свободных» крепостных.
Другой важной новой чертой во всем облике западноримского мира было резкое изменение его этнографического состава. Еще до начала военных вторжений и нашествий «варварских» племен на Римскую империю многие германские отряды нанимались на римскую службу, чтобы сражаться против своих же одноплеменников. Такие отряды расквартировывались в римских провинциях, иногда надолго, и пользовались одной третью доходов своих домохозяев, — это было узаконено и не вызывало протеста со стороны местного населения. Многие германские военачальники занимали в IV—V вв. крупные посты и в восточной и в западной части империи. Наиболее видным был вандал Стилихон, на дочери которого был женат (в конце IV в.) сам император Гонорий. Только после беспорядков в Константинополе, вызванных столкновением наемных германцев с населением, и после казни Стилихона, оклеветанного личными врагами, отношение к германским поселенцам ухудшилось, тем более, что уже с начала V в. они стали выступать не как воины на службе у Рима, а как завоеватели и полноправные владыки занимаемых ими земель. Более всего это насильственное расселение пришельцев коснулось Галлии и Италии. В Галлии, где уже с I в. до н. э. складывался особый слой галло-римской знати и где кельтское население было в значительной степени романизовано, на новых германских насельников смотрели как на варваров и дикарей. Немногим лучше было отношение к ним и в Италии.
В течение всего V в. и большей части VI в. карта Западной Европы непрерывно менялась. Из прочно организованных римских провинций Европа превратилась в подвижный конгломерат неустойчивых варварских государств, пытавшихся закрепиться то в той, то в иной части Западноримской империи как в последние десятилетия ее почти призрачного существования, так и после ее крушения. В начале V в. осесть в Италии попытались вестготы, занимавшие до этого Балканский полуостров; в 410 г. их вождь Аларих впервые захватил Рим, давно покинутый императорами (обосновавшимися в Милане, а при приближении опасности — в окруженной болотами Равенне). Но после безвременной смерти Алариха его преемник Атаульф вывел свое племя из Италии и сперва занял галльские земли к югу от Гаронны, а потом — и всю Испанию, вытеснив оттуда другое племя германских завоевателей — вандалов. Вандалы продвинулись через Гибралтарский пролив в Африку, захватили ее вплоть до Гиппона и Карфагена, король их Гейзерих добился признания независимости своего молодого государства, а в 455 г. даже сделал через море набег на Рим. В то же время продолжается наступление германцев и со стороны Рейна. Здесь на территорию империи вторгаются сперва бургунды, получивш