Свою известность он приобрел на дипломатическом поприще, на которое вступил еще в 1925 году. Кеннан являлся одним из авторов «доктрины Трумэна», «плана Маршалла», входил в число теоретиков политики «с позиции силы» в отношении СССР.
Познакомился я с Кеннаном в Москве, когда он являлся советником-посланником в посольстве США. Наша первая беседа и состоялась в американском посольстве, где Кеннан представлял США в качестве временного поверенного в делах.
Мы беседовали с ним относительно общего курса американской политики, положения в Европе, на Дальнем Востоке. Он всячески подчеркивал:
— У внешней политики США в решении проблем послевоенного урегулирования миролюбивые цели как в европейском, так и в более широком масштабе.
Немало слов он также сказал в пользу развития советско-американских отношений.
Беседуя с Кеннаном, я обратил внимание на то, что он был человеком, способным давать интересные оценки международным событиям того времени. Подумалось, что тогдашний пост нашего собеседника — это всего лишь ступень в его дипломатической карьере.
Наверно, у Кеннана действительно все пошло бы лучше по службе, если бы он приобрел больший опыт работы в посольстве, прежде чем стать послом. Но Вашингтон решил по-иному, и в марте 1952 года Кеннана назначили послом США в СССР.
Как показало время, это назначение стало для Кеннана испытанием, с которым он не вполне справился. И не справился вовсе не потому, что у него имелись пробелы в подготовке, а из-за недостатка в знании того, где в действиях посла любого государства проходит граница между дозволенным и недозволенным, особенно когда он делает заявления, касающиеся страны пребывания. А, как известно, границы эти бывают подвижными в зависимости от обстоятельств, от характера отношений между странами, от состояния международной обстановки.
Случилось так, что на пути из Москвы в Лондон посол Кеннан, находясь 19 сентября 1952 года в аэропорту Темпельгоф в Западном Берлине, высказался недружественно в адрес Советского Союза, что мгновенно стало достоянием мировой печати.
Советское правительство, принимая во внимание все обстоятельства этой акции, сделало не только представление правительству США, но и объявило Кеннана «персона нон грата», потребовало его отзыва с поста посла в СССР. Небольшой срок пребывания Кеннана в Москве вряд ли серьезно обогатил его знаниями о нашей стране, а что касается известности, которую он приобрел на Западе в связи с этим инцидентом, то она в данном случае не послужила ему на пользу. На протяжении довольно длительного времени в дипломатических кругах при упоминании имени Кеннана обычно говорилось:
— А, это тот самый посол, который был объявлен Советским Союзом «персона нон грата»!
От этой «славы» он и по сей день еще полностью не избавился.
Но вот ведь как бывает в жизни: Кеннан нашел в себе силы — и в этом отношении ему надо отдать должное, — чтобы подняться выше личной обиды и уязвленного самолюбия, хотя и не сразу. По ряду вопросов советско-американских отношений в целом он занимает несравненно более объективную позицию в отношении Советского Союза, чем администрация Рейгана, да и некоторые его предшественники.
В своих выступлениях в печати, на разного рода общественных форумах Кеннан не раз подвергал критике администрацию США за подрыв советско-американских отношений, взвинчивание антисоветской истерии, гонку вооружений и обострение международной напряженности. В его заявлениях часто содержался призыв к администрации одуматься, пока не поздно, и встать на путь умеренности в советско-американских отношениях, на путь договоренности. Подобные взгляды Кеннана по вопросам внешней политики, особенно советско-американских отношений, разумеется, вовсе не являются показателем какой-то его близости к нам в области идеологии. Отнюдь нет. Он стопроцентный представитель класса буржуазии, выразитель ее интересов. Но Кеннан понял простую истину, что разногласия между социализмом и капитализмом, исторический спор между этими двумя социально-экономическими формациями должны решаться в рамках мирного соревнования, что возникающие споры по тем или иным проблемам между СССР и США должны и могут быть урегулированы за столом переговоров, а не путем военного столкновения. Активизация антивоенных сил в США говорит о том, что подобные взгляды разделяют сегодня все более широкие круги американской общественности и бизнеса.
Успехи и неудачи Макговерна
Многочисленные встречи и беседы с представителями политических, общественных, деловых кругов США убедили меня в том, что среди них немало реалистически мыслящих людей, осознающих, что политика конфронтации несет в себе угрозу катастрофических последствий для многих народов, в том числе и для американского. Расскажу кратко в этой связи о своих встречах с известным американским деятелем Джорджем Макговерном.
С тех пор как более тридцати лет назад Макговерн, бывший преподаватель истории в Уэслианском университете (штат Южная Дакота), включился в политическую деятельность и в 1956 году оказался избранным в палату представителей, его политическая карьера, успехи и неудачи тесно связаны с демократической партией, а точнее, с ее либеральным крылом.
Макговерн мыслит категориями, близкими душе своего класса, измеряет социальные ценности жизни Соединенных Штатов Америки мерками, принятыми в том обществе, в котором он вырос и сформировался как политический деятель. Собственно, и в сенат в 1962 году его избрали не только из-за того, что ему оказал активную поддержку Джон Кеннеди, но и потому, что его убеждения в целом отвечали в то время интересам влиятельных деловых кругов.
В то же время сказать только это означало бы дать Макговерну излишне одностороннюю оценку. На американской политической арене фигура Макговерна стоит несколько особняком. Его деятельность и взгляды вызывали у американцев эмоциональную реакцию: одни страстно его поддерживали, другие столь же страстно отвергали. Его имя всегда окружала атмосфера противоречивых мнений, но только не равнодушия.
После того как в начале июня 1968 года убили Роберта Кеннеди — претендента на пост президента, его сторонники обратились к Макговерну, тесно связанному с кланом Кеннеди и активно поддерживавшему в то время президентскую кампанию самого Роберта Кеннеди, с просьбой «возглавить их движение». После некоторых колебаний, связанных с его предстоящим переизбранием в сенат, и когда стало известно, что младший Кеннеди — Эдвард отказался баллотироваться в президенты, Макговерн дал свое согласие.
10 августа 1968 года, буквально накануне предвыборного съезда демократов в Чикаго, Макговерн официально объявил о выдвижении своей кандидатуры на пост президента США. Большинство участников съезда, однако, остановили свой выбор на Губерте Хэмфри, которого избрали кандидатом в президенты от демократов. Макговерну ничего не оставалось, как заявить о своей поддержке Хэмфри.
Неудача не обескуражила Макговерна. На следующих президентских выборах он сделал новую попытку стать президентом. В 1972 году в обстановке широкого размаха антивоенного движения в связи с «грязной войной» США во Вьетнаме Макговерн выступил с резкой критикой внешнеполитического курса Никсона. Демократы, особенно молодежь, поддержали его, и он сумел добиться выдвижения официальным кандидатом от своей партии на пост президента США. Но средний американец в своем большинстве поддержал Никсона, отдав ему голоса на выборах. Макговерн и на этот раз проиграл.
Взгляды Макговерна как по вопросам внутренней, так и международной политики США оказались более передовыми, чем те, которые сформировались в стране под массированным воздействием средств массовой информации. К тому же несравненно более мощными средствами, и организационными, и финансовыми, располагали именно те круги, которые поддерживали республиканскую партию и ее избирательную платформу. Можно сказать, сила силу одолела.
В ходе избирательной кампании по выборам президента в 1984 году Макговерн вновь вступил в предвыборную борьбу, но, видимо, почувствовав, что его шансы невелики, сам сошел с дистанции на раннем этапе первичных выборов демократической партии. Тем не менее его опыт и авторитет пригодились этой партии. Он играл заметную роль в разработке стратегии и тактики в предвыборной кампании демократов, укреплении их партийных рядов в борьбе против «рейганизма». В области внешней политики Макговерн последовательно выступал за улучшение советско-американских отношений, за проведение между СССР и США активных переговоров по всему комплексу проблем ограничения и сокращения вооружений.
Мне довелось беседовать с Макговерном два раза, причем оба раза в Советском Союзе, соответственно в 1977 и 1984 годах.
Мы встретились в Министерстве иностранных дел. Передо мной предстал улыбчивый — какой же американец идет на выборы без улыбки, — по-спортивному подтянутый человек. Это был интересный собеседник.
Та беседа запомнилась. В ходе ее партнер цепко и дипломатично отстаивал свои взгляды, умело подбирал аргументы, ясно и лаконично формулировал мысли. Обладал он и довольно редким даром внимательно слушать, стараться понять взгляды собеседника даже по тем вопросам, по которым практически невозможно добиться сближения ввиду противоположных позиций сторон.
Макговерну претила идея создания искусственных барьеров, мешающих сотрудничеству между СССР и США в вопросах сохранения мира и устранения угрозы войны. В этом проявлялся его политический реализм.
Безусловно, Макговерн принадлежит к тем американцам, которые, взвешивая «за» и «против» той или иной модели советско-американских отношений, готовы вести дела с СССР на основе принципа мирного сосуществования государств независимо от их общественного строя. Тогда он сказал:
— Я исхожу из того, что, несмотря на различие общественного строя СССР и США, различие идеологий, обе страны должны решать все спорные вопросы мирным путем, за столом переговоров.
Во второй раз мы встретились в Мисхоре, недалеко от Ялты. Стоял июль. Хотя беседа проходила утром, тем не менее солнце пекло. Макговерн с охотой принял мое предложение снять пиджаки.