— Тетя, действительно, сто сорок пять раз попадала в аварию. Двенадцать раз получала водительское удостоверение. Пять раз лежала в больнице. Разбила шестнадцать собственных и сорок две чужие машины.
— Правильно — кивнула старая дама. — Но никогда по моей вине ни с чьей головы не упал волос. Не то что эти дорожные бандиты! — погрозила кулаком кому-то невидимому. — Под Парижем, какой-то бандит так припарковал свою машину, что поцарапал мне правое крыло.
Говоря это, она указала на небольшую вмятину на правом крыле прекрасной машины.
Я представил себе, как эта машина будет выглядеть через неделю. Хотя, кто знает? С тем классом вождения, который пожилая дама показала во дворе, следовало, что она является прекрасным водителем. Несмотря на свой преклонный возраст у нее отличная реакция.
Старая леди вытащила изо рта сигарету.
— Ну и что, господа? Никто огня не даст?
Я поспешил к ней с зажигалкой. Она сильно затянулась, а потом, скользнув глазами по моему и господина Гаспара лицам, спросила:
— Ну, кто из вас этот знаменитый детектив? Caramba, porca miseria, пора покончить с Фантомасом!
Господин Гаспар очень робко выдвинулся вперед. Дама, видимо, внушала ему трепет.
— Я детектив Страхового Агентства — представился он. — Меня зовут Гаспар Пижу.
— А я Эвелина Брион.
— Вы жена известного банкира? — с уважением поклонился господин Гаспар.
— Была. Потому что он умер, — сказала она спокойно. — И сразу же хотела бы подчеркнуть, что я остаюсь вне круга подозрений. Это значит, я не вовлечена во все эти кражи. Я здесь только на время, потому что у меня есть собственный дом на Ривьере. С этим замком и галереей меня ничего не связывает, кроме того, что барон — это мой брат, а этот ребенок, она погладила по голове Ивонну — она сирота, дочь моего второго брата, и нуждается в моей моей помощи. Поэтому я здесь, но скоро уеду.
— Гм, — недоверчиво хмыкнул барон.
Но лишь один человек, казалось, не испытывал страха перед дамой: Ивонна. Она сказала тихо, но решительно:
— Тетя потратила восемь тысяч франков на воняющий бензином хлам. А мы не можем себе позволить купить новую машину для стрижки газонов.
— Тебе не нравится мой Alpine? — встревожилась тетя.
— Нет! — честно ответила барышня. — Ты знаешь, что я люблю только велосипеды.
— Ивонна, что из тебя вырастет, если ты не любишь автомобили? — расстроилась старая женщина. — Я согласна, что машина для стрижки газонов очень нужна. Если ты настаиваешь, я это дело завтра устрою. Только умоляю тебя, не заставляй меня мучиться угрызениями совести из-за этого автомобиля.
— Машина для стрижки газонов уже заказана, — ответила барышня. — Я позвонила в магазин в Туре, и попросила ее прислать.
— Но, Ивонна… — прошептал барон.
— Пусть это тебя, дядя не беспокоит! Они обещали подождать с оплатой до конца года, а туристический сезон только начался. А кроме того… — она заколебалась на мгновение, но сразу же добавила: — Я буду иметь свой собственный большой доход.
— Из какого источника? — поразилась старая женщина.
— Тетя, простите, но у меня есть право на собственные тайны. Впрочем, может быть, мне удастся напасть на след Фантомаса? За поимку этого злодея, как сообщила сегодня газета, назначили сто тысяч франков награды.
Говоря это, молодая и, как я уже отметил, очень худая особа, резко повернулась и вошла в замок. Остальные пошли за ней. В дверях меня на мгновение задержала мадам Эвелина:
— Итак, раз он Пижу, вы Пан Самоходик — сказала она вполголоса.
— Мне не нравится это прозвище, — ответил я. — Я Томаш.
— А я очень люблю автомобили и мне нравится ваше прозвище — твердо заявила она. И добавила она, понизив голос до шепота:
— Если бы вы что-нибудь обнаружите, Пан Самоходик, или у вас для меня будет какое-то очень опасное задание, то можете на меня рассчитывать. С удовольствием вам помогу.
В холле замка Ивонна любезно обратилась к господину Гаспару:
— Наверное, вы хотите в первую очередь посмотреть галерею, устройства сигнализации и картину, которую намерен украсть Фантомас. Если позволите, я отведу вас туда.
— А, да-да. Так будет лучше, — обрадовался барон де Сен-Гатьен. — Ивонна введет господ во все дела нашего замка. А я, если господа позволят, вернусь к своей мастерской.
И вежливо поклонившись нам, он начал взбираться по большой мраморной лестнице на второй этаж.
Пижу все еще держал в руке свой дорожный, довольно большой, но плоский, прямоугольный портфель. Мадам Эвелина обратила на него внимание.
— Ивонна, — сказала она девочке — может быть, ты сначала отведешь господина Пижу в его комнату, чтобы он мог там оставить свою сумку?
— Ах, нет, нет, — горячо запротестовал детектив. — В портфеле у меня детективные инструменты, различные лупы и приборы для контроля устройств сигнализации и фотоэлементов. Мне он будет нужен в галерее.
Они ушли, и я, поскольку с меня уже было достаточно общества Пижу, был рад, что мной занялась мадам Эвелина.
— Caramba, porca miseria! — сказала она. — Вы приехали сюда из Польши и, в первую очередь, вы должны немного отдохнуть. Я отведу вас в вашу комнату. Галерею и «Пляж» Ренуара вы еще успеете посмотреть.
Винтовой лестницей мы поднялись на второй этаж галереи, построенной на мосту перегораживающем реку. Это на самом деле был чердак с длинным коридором и множеством дверей слева и справа. Окна небольших гостевых номеров выходили на реку, а точнее, река протекала под окнами.
Номер, предназначенный для меня, был меблирован очень скромно, там стоял современный диван, два кресла, шкаф и небольшой письменный стол в стиле ампир.
Мадам Эвелина села в кресло, сняла с головы свою экзотическую шляпу и зажгла сигарету.
— Здесь, на втором этаже находился когда-то монастырь, мсье. Женский монастырь, — добавила она. — Но я думаю, что это не имеет для вас никакого значения.
— Это верно, мадам, — согласился я.
— Я также думаю, что, как детектив, вы умный человек, — сказала пожилая дама, — и думаю, вам не нужно говорить, что, хотя замок этот носит название Шести Дам, скоро будет называться Замком Семи Дам.
— Вы имеете в виду, Ивонну?
— Ну, конечно. Это она всем здесь заправляет. Я пыталась навязать ей свою волю, но это дело безнадежное, caramba, porca miseria. Так уж сложилось, что мой брат, барон, он холостяк, а я, к сожалению… У меня нет детей. Наш младший брат, Марсель, погиб вместе со своей женой в авиакатастрофе, и после них осталось двое детей: Винсент и Ивонна. Они оба здесь выросли. Винсент — она вздохнула и взмахнула рукой. — Ах, я не хочу ничего плохого говорить о нем, но это художник, мсье. Живет в небольшой квартирке в Париже, и, хотя я советовала ему, чтобы он рисовал автомобили, рисует различные абстракции, которых никто не понимает и не хочет покупать. Представьте себе, он отказался от титула баронета в пользу Ивонны и даже от своей старой тетушки не хочет принять ни франка. Чудак, не так ли? К счастью, что заинтересовалась им эта датчанка, мисс Карен Петерсен. Может быть, она сделает из него человека, потому что мне кажется, что это чрезвычайно разумная и симпатичная особа.
— Да, — я кивнул.
— Жаль только, что она со своим отцом уехала на Карибское море, чтобы там искать сокровища какого-то корсара. Тоже странное занятие, не так ли?
— Капитан Петерсен нажил на этом большое состояние.
— Вы правы, — кивнула она. — Единственное, что утешает, что Карен удалось вас к нам пригласить. Она много хорошего говорила о вас. Может быть, вы сможете поймать Фантомаса?
— Я сделаю все, что только в моих силах. Но это будет не легко. И я боюсь, что могу потерпеть поражение, — сказал я честно.
Еще раз, сказав, что понимает меня, она встала с кресла.
— Пожалуйста, располагайтесь. Я не буду вас больше отвлекать, потому что скоро прозвучит гонг на обед, а вы еще должны немного отдохнуть.
Она приятно улыбнулась и вышла из комнаты.
Не чувствуя себя усталым, я спрятал сумку в шкаф и подошел к окну.
В лучах полуденного солнца, я увидел синеву журчащей у моих ног реки, исчезающей где-то внизу, под арками каменных пролетов. Через небесно-голубую воду просвечивали желтые, песчаные отмели, сочная зелень берегов смыкалась за поворотом реки, горизонт закрывали высокие деревья замкового парка, который тянулся по обеим берегам.
Мне было тяжело на душе. Со слов старой леди я предположил, что Карен представила меня здесь, как кого-то необычного, наделенного исключительной проницательностью и интеллектом, для кого поимка преступника было делом ежедневным и простым. А я не чувствовал себя таким человеком. Слишком лестные суждения других смущали меня, и даже парализовывали.
Я был скромным чиновником в Главном Управлении Музеев. Считал себя за совершенно обычного человека, хотя, как есть люди, имеющие способности к музицированию или рисованию, так и я, наверное, имел детективную жилку. Работая в Министерстве Культуры и Искусств, несколько раз я столкнулся с преступниками, которые воровали антиквариат, подделывали его, пытались найти и присвоить себе утраченные во время войны сокровища национальной культуры. Но преступность в этой области не так широко распространена в нашей стране, как в западных странах, во Франции или в Италии. И это вовсе не потому, что у нас люди лучше или более склонны уважать памятники. Просто в результате многих войн, которые не пощадили нашу страну, а особенно во время нацистской оккупации, множество бесценных произведений искусства было у нас уничтожено, а те, которые уцелели — они охранялись как зеница ока. В результате социальных преобразований, у нас нет миллионеров, готовых за баснословные деньги купить и спрятать в своих частных коллекциях украденные произведения искусства. А наши таможенники, как правило, очень внимательны в этом отношении.
Можно ли сравнивать нашу страну, например, с Италией, которая является как бы одной большой сокровищницей достопримечательностей и величайших произведений искусства? В Италии, как справедливо пишет западная пресса, иногда в маленьких провинциальных церквушках за дверями с примитивными, старинными замками, скрываются произведения крупнейших мастеров. Какой это соблазн для похитителей произведений искусств!