ПОСЛЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ С ЛУАРЫ • НОВАЯ ЗАДАЧА • КТО РЕШАЕТ ЗАГАДКИ ФРОМБОРКА • ПЕРВЫЙ ТАЙНИК ПОЛКОВНИКА КЕНИГА • ТРИ БЕСЦЕННЫЕ МОНЕТЫ • ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЕ СЛУЧАИ • КТО ЭТА ЗАГАДОЧНАЯ ПАРА • ЧТО ПОКАЗАЛО РАССЛЕДОВАНИЕ •ДЕЛО ПОД КОДОВЫМ НАЗВАНИЕМ „ДУКАТ ЛОКЕТЕКА“
Я вернулся из Франции, где провел месяц отпуска. Я едва успел приступить к своим обычным делам в Министерстве культуры и искусств, когда директор Марчак, мой непосредственный начальник позвонил мне.
Время моей работы в провинциальных музеях прошло, когда я, только из энтузиазма, занимался решением исторических головоломок и поиском потерянных культурных сокровищ во время войны. Меня также освободили от должности куратора небольшого музея в сельской местности. Я получил квартиру в Варшаве и был занят полный рабочий день в министерстве. Формально я был только скромным клерком в Департаменте музеев и охране памятников, но на самом деле я работал как человек для специальных поручений, что-то вроде детектива. Разумеется, не следует думать, что я занимался охраной витрин или преследованием грабителей в музейных залах (к сожалению, и это бывает). Мне поручали дела, которые иногда совершенно не носили признаков преступления, и, тем не менее, наша страна могла понести серьезные потери в области культуры. Например, я часто посещал магазины по продаже произведений искусств, интересуясь сделками, заключенными там, опасаясь, что какой-то ценный памятник культуры (его огромной стоимости иногда не понимал даже сам продавец) не попал в чужие руки. Я также наблюдал за деятельностью торговцев различного рода антиквариатом и произведениями искусств. Работы впрочем, у меня было много, деятельность по защите памятников старины снова и снова приносила сюрпризы и загадки. Кто следит за прессой, тот, наверное, помнит сенсационные новости, связанные с открытием в маленькой сельской церкви картин, приписываемых художнику Эль Греко, о находке картин Кранаха на чердаке одной из старых церквей, об афере с бесценными витражами. Во всех этих делах я принимал участие в качестве эксперта Департамента музеев и охраны памятников. В круге моих интересов лежали также поиски пропавших во время войны музейных и частных коллекций. Все это ясно показывает, насколько были разнообразны мои занятия, и сколько мне пришлось пережить приключений, о которых, вероятно, стоило бы когда-нибудь написать.
Так же, если я найду немного времени, я опишу время, проведенное во Франции, куда я поехал по приглашению Карен Петерсен, дочери знаменитого искателя сокровищ, капитана Роберта Петерсена[1]. Весь июль я занимался вместе с Карен разгадкой тайн одного из прекрасных старинных замков Луары. Мы пережили много драматических и захватывающих событий, действительно достойных отдельной книги.
Но вот я вернулся в страну. Было первое августа, и первый день моей работы после отпуска.
— Я ждал вас с нетерпением, — сказал мой начальник, директор Марчак. — У меня для вас новое, очень важное задание.
— Я догадываюсь, о чем идет речь, — ответил я. — О загадках Фромборка?…
— А откуда вы о них знаете? Ведь вы только вчера приехали из Франции.
— О них писала французская пресса. Все, что связано с городом, где Коперник сделал свои великие открытия, интересует весь мир. С искренним удовлетворением я возьмусь за загадки Фромборка.
Директор Марчак отрицательно покачал головой.
— К сожалению, я должен вас разочаровать. Загадками Фромборка уже три недели занимается ваш коллега, магистр Пьетрушек. Ему удалось найти один из трех тайников, в которых полковник Кениг спрятал украденные в Польше культурные ценности. Мы отыскали бесценные произведения искусств, пан Томаш, и я не вижу причины, по которой я должен забрать дело загадок Фромборка у коллеги Пьетрушека и передавать его вам.
— Ничего не слышал о находке тайника Кенига…
— Мы не предавали это дело огласке. И так слишком много было шума в связи с обнаружением трупа полковника Кенига и плана его трех тайников. Мы не хотим в Фромборке наплыва любопытных журналистов и искателей сокровищ. Только после обнаружения всех тайников и извлечения из них сокровищ, мы организуем пресс-конференцию. И к вашему сведению: один из тайников уже был обнаружен Пьетрушеком, сокровища находятся в хранилище Национального Музея. Если вы хотите посмотреть их, обратитесь к директору музея, он, вероятно, согласится показать их вам.
— Гм… — я грустно хмыкнул.
— Не „хмыкай“, - сказал директор Марчак. — Мне это очень не нравится. Я знаю, что между вами и магистром Пьетрушеком существует большой антагонизм. Коллега Пьетрушек неоднократно жаловался, что мы даем вам решать самые интересные головоломки, а его оставляют в тени, так что он не имеет возможности продемонстрировать свои таланты детектива.
— Я заявляю вам, пан директор, что меня вообще не интересуют загадки Фромборка. Мой коллега Пьетрушек может спокойно выполнять свою работу, не опасаясь, что я перейду ему дорогу. А теперь я жду своего задания.
— Да. Приступим к работе, — согласился директор Марчак, открывая записную книжку. — Как вы знаете, пан Томаш, — сказал он, — мы внимательно следим за политикой закупок, проводимой отдельными польскими музеями, и мы стараемся иметь полную информацию об этих покупках, особенно если они касаются предметов высокой стоимости. Что ж, на прошлой неделе из трех музеев в разных польских городах я получил следующую информацию: музей К. купил у частного владельца серебряный денарий „Gnezdun civitas“. Музей в Л. купил денарий Мешко I[2]…
— Что? — я чуть не упал со стула.
— Да, пан Томаш. Денарий Мешко I. И садитесь, мистер Томаш, — сказал директор Марчак. — Садитесь и держитесь покрепче за кресло, потому что это еще не конец. Музею в Лодзи, неизвестный нам коллекционер, предложил… знаменитый брактеат Яксы [3].
— Что?! — воскликнул я, не веря своим ушам. Однако я не вскочил со стула, лишь потому, что крепко вцепился в подлокотники.
— Да, пан Томаш, — продолжал директор Марчак, — я разделяю ваше изумление. За одну неделю на нумизматическом рынке неожиданно появилась одна из самых интересных и старейших польских монет. Я должен также заявить, что хотя некоторые из перечисленных здесь экземпляров, из-за их редкости, просто бесценны, продавцы предлагали цены, которые не были чрезмерными, но достигающие нескольких десятков тысяч злотых на один экземпляр.
— Невероятно! — Я не мог скрыть свое изумление.
— Вот почему каждый из перечисленных музеев рассматривал этот вопрос как уникальную возможность быстро и без особых формальностей, совершить покупку. Только здесь, в отделе, собирая информацию об этих покупках, мы забили тревогу.
— В каждом случае продавец был одним и тем же человеком?
Нет. Музей в К. купил денарий „Gnezdun civitas“ у какого-то мужчины, музей в Л. купил денарий Мешко I у какой-то женщины.
— При таком типе транзакции создается учетная запись, личные данные продавца записываются…
— Ну, пан Томаш. Мы достаточно подробно изучили этот вопрос. Оказалось, что продавцы подставные.
— Это как?
— Сделки проводились следующим образом: сначала в музей поступал телефонный звонок. Анонимный человек предлагал продать бесценную монету и устраивал встречу в кафе, чтобы показать монету. Когда его спрашивали, откуда у него эта монета, он отвечал: „Я не буду давать информацию. Вы хотите купить или нет? Если нет, тогда до свидания“. Поскольку они были уникальными экземплярами и предлагали их относительно дешево, каждый музей хотел их приобрести, кроме того, продавец не обязан раскрывать свои секреты. Он может ответить: „Я нашел монету на чердаке в старом сундуке“, и кто докажет, что это не так? Поэтому были сделаны формальные транзакции, продавец собирал деньги, а затем отправлялся на условленное место встречи с человеком, который доверил ему монету. Отдавал деньги и получал комиссию в размере одной тысячи злотых. Каждый раз, согласно описаниям, которые дали нам фиктивные продавцы, фактическим продавцом был кто-то еще: элегантная дама, элегантный джентльмен.
— Это не значит, что это не компания или банда состоящая из нескольких человек, — сказал я.
— Конечно. И даже наверняка это несколько человек. В конце концов, не может быть совпадением, что три уникальных экземпляра монет были выставлены на продажу в течение недели.
— Вы уведомили милицию?
— Да. Благодаря милицейскому расследованию мы знаем, что продавцы монет были подставные, а за их спиной скрывался кто-то другой. Но вся эта история, хотя и подозрительна, не дает оснований для начала официального расследования и привлечения правоохранительных органов. Она не несет признаков преступления. Каждый в Польше имеет право продавать в музей или в антикварный магазин старинные антикварные монеты, которыми он владеет. Конечно, неправильно, что кто-то вместо того, чтобы отправиться самому в магазин или в музей, отправляет туда кого-то и еще дает ему комиссию. Но он всегда может объяснить это, сказать, что у него много других монет, и он не хотел стать объектом травли нумизматов. Вы знаете, как это происходит с коллекционерами. Если они узнают, что у кого-то есть богатые коллекции, они начнут давить на него, предлагать смотреть, обмениваться, продавать, покупать и так далее. Этот человек имеет право оставаться анонимным. И хотя он подозрителен, он вовсе не должен быть преступником. Тем более, пан Томаш, в милицию не сообщалось, что кого-нибудь в Польше убили, ограбили или украли коллекцию старинных монет. Таким образом, образцы, проданные музеям, не краденые, и поэтому нет оснований для начала официального расследования. Их можно было найти где-то случайно. Во время прошлой войны множество различных коллекций было утеряно. И надо только радоваться, что неизвестный нашедший монеты, вместо того, чтобы спрятать их в сейфе, предложил столь ценные экспонаты музею за умеренную цену.