Мое сердце учащенно забилось. Мы были на пути к какой-то необычной тайне. Лестница в подземелье — вы представляете себе, что может быть лучшей находкой для искателей приключений?
Я не колебался ни на мгновение. Я вошел на платформу и взял горящую свечу из ниши. Сначала я, а за мной Зося Вальс — шаг за шагом по каменным ступеням, мы начали спускаться в подземелье.
Коридор с лестницей закончился, и свет свечи позволил нам увидеть довольно большой склеп с полукруглым сводом. Он был заполнен гробами. Они стояли бок о бок, кое-где лежали один на другом. Большинство из них были явно а стиле барокко. Один из гробов, раздавленный другими, которые стояли на нем, разломился и показал свое содержимое — человеческий скелет, ухмыляющийся желтыми зубами.
В углу склепа я увидел полуоткрытый гроб, где были собраны человеческие останки из тех гробов, которые развалились. В беспорядке лежали кости, ребра, черепа и высохший труп какого-то каноника, с остатками почерневшего платья.
Здесь же стояла каменная доска, видимо, выпавшая из стены и перемещенная сюда. С доски на нас смотрел вырезанный скелет и указывал на нас пальцем, надпись под ним гласила:
"Вы такие, как я был. Вы станете такими, как я есть".
Пламя свечи колебалось от нашего дыхания, тени, отбрасываемые нами, танцевали на стенах и потолке склепа, казалось, что из-за гробов высунулись черные фигуры и манят нас к себе.
— О Боже! Смотрите, — простонала Зося Вальс и схватила меня за руку.
Я проследил за ее взглядом. Она смотрела на ужасное подобие дьявола, встроенного в стену склепа. Это был барельеф — чудовищно уродливое лицо, напоминающее не то человека, не то какое-то животное с рогами. У этого зверя был открытый рот и он улыбался, показывая редкие, острые зубы.
Вокруг барельефа я увидел красные отметины, следы свежесбитой штукатурки. Не так давно кто-то пытался вынуть барельеф из стены. На земле все еще лежал молоток и долото.
— Что это? — испуганно спросила Зося.
— Это Teufelsbild, — сказал я, — Портрет Дьявола. За этой плитой с изображением дьявола находится второй тайник полковника Кенига.
— Значит, вы нашли второй тайник Кенига? — радостно прошептала Зося.
— Я? — Я пожал плечами. И добавил с горечью: — Зося, Батура уже побывал здесь. И меня специально привели сюда.
— Что вы говорите? Я сейчас же сбегаю за мальчиками и паном Пьетрушеком. Мы достанем сокровища, — лихорадочно сказала девочка.
Я грустно кивнул.
— Поищите лучше какое-нибудь удобное место, чтобы провести ночь. Свеча скоро догорит, и мы останемся в темноте.
— Мы не можем уйти отсюда?
— Нет, Зося. Насколько я понимаю, дверь из склепа уже закрыта. Мы в ловушке.
Она мне не верила. Она взяла свечу из моих рук и побежала вверх по лестнице. Через мгновение она медленно вернулась в склеп.
— Вы правы, — прошептала она. — Кто-то запер за нами дверь. И что?… Что теперь будет?
— Мне кажется, что нам будет удобнее будет в этом углу, — сказал я.
— И никто нас не освободит? — ее страх становился все больше и больше.
— О, нет. Конечно освободят. Завтра утром. Я догадываюсь о продолжении этой истории, — заявил я равнодушным голосом.
— Кто нас закрыл? Почему?
— Вальдемар Батура.
— С какой целью?
— Вы скоро узнаете. Я скажу вам одно: история со стариком повторяется. Он отправил нас искать ветра в поле, или, скорее, в подвал, прямо ко второму тайнику.
— Вот именно! Теперь мы можем заглянуть в этот тайник. Здесь лежат молоток и долото.
— Но свеча скоро погаснет. И, кроме того, Зося, я ведь не заглядывал в тайник. Вы являетесь свидетелем того, что я не брал долото или молоток в руки, и даже не пытался вынуть из стены Портрет Дьявола.
— Я этого не понимаю, — вздохнула девушка.
— Ты видишь эти красные царапины вокруг каменной таблички? Батура уже был здесь до нас и вынул Портрет Дьявола из стены. Я уверен, что тайник был ограблен, и я не хочу иметь ничего общего с этой историей.
Я снял пальто и направился в угол мрачного склепа.
— Нет, нет, не там. Там гроб и скелеты, — простонала Зося.
— Здесь повсюду гробы и скелеты, — успокаивающе сказал я. — Не бойся мертвых. Они не опасны, и они ничего не замышляют против нас. Они лежат здесь веками и спят вечным сном.
Я свернул пальто и положил его в угол склепа. Я сел на него, а Зося присела рядом со мной. Девушка все еще держала меня за руку.
— Вы не боитесь? — спросила она, наконец, чтобы преодолеть собственный страх.
— Нет, Зося. Я уже говорил, что не боюсь мертвых.
Свеча медленно догорала.
Свеча медленно умирала. Зося оглядела склеп.
— Здесь похоронен Николай Коперник? — спросила она.
— Нет. Эти гробы в основном в стиле барокко, а Коперник жил в эпоху Возрождения. Стиль эпохи отражается в форме гробов. Одни гробы — готические, другие ренессансные, а третьи барочные. Например, готические гробы напоминают трапециевидные ящики. А эти, как вы видите, имеют полукруглые, плавные выпуклости.
— Значит, вы действительно не боитесь?
— Нет. А вы?
— Я? — она подумала. — Не думаю, что я боюсь. В конце концов, я хотела испытать приключение.
— И это самое настоящее приключение.
— Когда я расскажу друзьям о ночи, проведенной в склепе, среди гробов и скелетов, никто мне не поверит, — вслух подумала она.
И, сознание того, что она расскажет о своих приключениях своим друзьям, вероятно, придало ей мужества. Но руки моей она не отпустила.
И снова, долгое время мы смотрели, как горит свеча, как уменьшается пламя фитиля, и склеп медленно начал погружаться в темноту.
— Я не должна бояться темноты, — сказала Зося. — Мой отец — шахтер. Угольные шахты — настоящий лабиринт темных коридоров. Шахтеры носят специальные лампы, но они проводят половину своей жизни в подземных туннелях.
— Они храбрые, не так ли?
— О да. Они все время подвергаются опасности. И я дочь шахтера, и я должна быть храброй. — Эти слова, казалось, придали ей отваги.
Внезапно свеча заискрилась и погасла. Может быть, так даже лучше, потому что мы перестали видеть гробы вокруг нас.
Вокруг стояла полная тишина, и я услышал свое сердце. Затем, когда холод погребального склепа проник в нас, я снял пиджак и укрыл им девочку.
Зося прижалась к моему плечу и все еще держала меня за руку. Ее хватка была сильной, но затем она успокоилась. Я догадался, что девушка заснула.
А я долго не мог уснуть. Может, потому что было холодно?
Или, может быть, я вдруг осознал все совершенные мною ошибки…
ОСВОБОЖДЕНИЕ ИЗ ЛОВУШКИ • ПЬЕТРУШЕК МЕНЯ ОБВИНЯЕТ • ЧТО СКРЫВАЛ ВТОРОЙ ТАЙНИК • ПЯТЬ ЗОЛОТЫХ ЧАШ • ВСЕ ПОВОРАЧИВАЕТСЯ ПРОТИВ МЕНЯ • КАЛИОСТРО ПРИКИДЫВАЕТСЯ НАИВНЫМ • ДИРЕКТОРСКАЯ ОБУВЬ И УЖ ПЕТРУШ • ЗАВТРАК С ГЕНЕРАЛЬНЫМ ДИРЕКТОРОМ • ОТКУДА НАБЛЮДАЛ КОПЕРНИК • ОЗАРЕНИЕ • ПРЕДАТЕЛЬНИЦА
Не знаю, как долго я спал. Меня разбудил звук шагов над моей головой. Кто-то, даже, наверное, несколько человек шли по каменному полу над подземной гробницей. Я посмотрел на фосфоресцирующие стрелки часов: они приближались к шести часам утра. Здесь, конечно, было все еще темно, как в могиле, потому что мы действительно были в гробнице.
Зося тоже проснулась.
— Бррр, как мне холодно, — прошептала она, дрожа от холода каменного склепа.
Мы услышали скрип двери, потом шаги на лестнице. Вспыхнул свет, и через минуту в склеп вошли три человека: Пьетрушек, директор Марчак и пожилой, сутулый мужчина, который держал в руке толстую горящую свечу.
Они увидели нас, сидящих у стены склепа. Магистр Пьетрушек сказал:
— Ну, что я говорил, пан директор? Как только я узнал от церковного служителя, что его ключ от подземелья исчез, я сразу его заподозрил.
Я встал с земли, расправил плечи. После ночи, проведенной в неудобном положении, я чувствовал как болят все кости в моем теле.
Ко мне подошел человек со свечой.
— Зачем вы украли ключ от подземелья?
Магистра Пьетрушека охватило раздражение.
— Вы слышите, пан директор? Томаш должен был здесь заниматься путеводителем и какой-то еще своей задачей, а ищет сокровища. И какими методами? С помощью кражи.
Директор Марчак смотрел на меня, нахмурив брови.
— Да, как вы объясните это, пан Томаш.
Я чихнул, чувствуя как ноют мои кости.
— Я не крал ключа, — заявил я. — В Фромборке, пан директор, действует Вальдемар Батура и его банда. Вчера вечером я наткнулся на Батуру. Я пошел за ним, чтобы выследить его логово. А он коварно привел меня сюда, в подземелье, а затем запер за мной дверь. И вот я здесь.
— Что он говорит? — возмутился Пьетрушек. — Ведь вы же видели, пан директор, что двери были открыты, и в них был ключ.
— Были открыты? — удивился я. — А, я понимаю. Это значит, что прямо перед вашим приходом Батура открыл дверь.
Пьетрушек указал на Teufelsbild на стене, затем на зубило и молоток, лежащие на земле.
— Томаш уже успел залезть в тайник.
— Нет, — сказал я. — Я его даже не трогал. Когда мы вошли, долото и молоток лежали на земле, и вокруг каменного изображения были эти красные царапины. Эта девочка является свидетелем — я указал Зосю.
Директор Марчак расчувствовался при виде дрожащей от холода девушки. Погладил ее по голове и сказал:
— И как вам не стыдно брать с собой ребенка на ночные вылазки. Боже, как она замерзла.
— Пан, — сказала Зося быстро — это произошло против нашей воли. Пан Томаш этого вовсе не хотел. Кто-то запер нас в подземелье. Пан Томаш говорит искреннюю правду.
Пьетрушек снова стал сердито размахивать руками.
— Не верю! — кричал он. — Ни единому слову не верю. Такие молодые девчонки хорошо умеют врать. Я сам, когда учился в школе, я врал как дышал.
Директор Марчак не высказал свое мнение, ибо, как и любой начальник, он был осторожным человеком и не принимал поспешного решения.
— Давайте лучше посмотрим тайник Кенига, — предложил он. — Для этого я сюда приехал. Значит это Teufelsbild, — добавил он, глядя на каменное лицо дьявола.